и невозможно.
…По указанному адресу обещанного магазина не оказалось. Обычный жилой дом, во дворе которого стоит грузовая машина.
— Сюда! Иди сюда, — кричит здоровая бабища из машины.
Я оглянулась, поблизости никого нет, и пошла к грузовику.
— Ты по объявлению? — с места в карьер начала бабища.
— Да. А у вас разве не магазин?
И тут она начала грузить меня на тему, что магазины — это уже не актуально. Магазины ведь должны платить за аренду помещения, за электричество, за «крышу» и еще много за что; короче, вот из-за такой канители товары и стоят в магазинах дорого. А их матрасно-надувная фирма избегает подобных условностей и просто предлагает брать товар на реализацию. Берешь несколько и ходишь по офисам и конторам, предлагаешь — показываешь — рассказываешь. Народ у нас дешевку любит и расхватывает. Пусть нет гарантии, но на одно лето позагорать его все равно хватит.
— Ну нет! — Я с ходу решила отказаться от авантюры, но тётка назвала цену за матрас, и я тормознула в раздумьях.
— Но вам же нужно, наверное, деньги за них отдавать сразу?
— Нет, что вы. Можете оставить в залог паспорт.
Инстинкт «жопосохранения» начал вопить, что загремлю под фанфары с этим барахлом, однако во время нашей беседы я увидела, что к грузовику подтянулось еще десяток матрасораспространителей. С виду более сытых, чем те, что приходили покупать грибные споры.
— Давай-давай, не стесняйся! Твори, выдумывай и пробуй! Для тебя это не просто работа, а практически карьерный рост какой-то, — сообщил ОН.
— Исчезни, — процедила я.
Люди бойко тарились матрасами, а я, стоя рядом с грузовиком, раздумывала. Что делать? Вернуться домой? Но там нечего есть, кроме шампиньонов, от которых уже изжога. Кроме грибов там еще сын, а вечером должен приехать Вова, и неизвестно, есть ли у него деньги. Но даже если «капуста» и имеется, то разве он обязан содержать моего ребенка?
— А ты чё вылупилась? Чё тут раздумывать-та!? — Бойкая тетка из распространителей уставилась на меня. — Хватай в обе руки, да почесали. Вместе-то, поди, не так стрёмно будет, а чё продадим — пополам. Хочешь, не бери сегодня товар, пойдем с моим.
«Она выбрала тебя за твой рост, — тут же съехидничал Олег. — Сумеешь отбиться от хулиганов».
Лучше бы ОН молчал, возможно, я бы ушла спокойно и забыла об этой «коммивояжерке», но, когда ОН что-то советует, я всегда, как правило, поступаю наперекор.
— Пошли.
Все равно делать нечего. Тетка радостно уступила мне одну сумку, и мы тронулись. В пути выяснилось, что тётку звали Лида и болтала она без умолку.
— Раньше я так мороженое брала под реализацию. Его машинами прямо с хладокомбината привозили. Повесишь ящичек на плечи, привяжешь впереди себя, и по электричкам. Только сиськи мерзнут, а так ничего. Можно еще в сумке на колесиках возить, но колеса в тамбуре застревают. А в руках носить, так через два часа руки так немеют, будто нету их вовсе.
— А где денег больше — на мороженом или матрасах? — Я, как могла, косила «под своего».
На самом деле мне совершенно безразлично. Я здесь только временно.
— Сначала-то было на мороженом, — делилась Лида. — Да только сейчас развелось таких продавцов, что до Москвы раком можно поставить и обратно! А доход-то какой? Тащишь короб, а потом узнаешь, что впереди тебя всего на два вагона какая-то шмара с таким же коробом и идет. И все, кому оно надо, у нее и взяли. Да и тает мороженое быстро. Если за день не продала, так и считай, попала. А с матрасней проще, не задвинешь так хоть взад вернешь…
Вполуха я слушала рассказы о том, как конкуренция породила войну среди мороженщиков, но поскольку они слишком мелкие торговцы, то урегулировать дикий рынок нереально. А «матрасников» пока немного. И, как люди «интеллихентные», они маршруты и районы города поделили. Я не интересовалась у Лиды, но по ее болтовне поняла, почему она не ищет себе нормальную работу. В речи ее проскальзывали блатные нотки. Женщину в возрасте с уголовным прошлым вряд ли куда возьмут. Ну а я?..
Круг замкнулся. Я чувствовала, что теперь окружена самыми неблагополучными людьми и одним зло ухмыляющимся призраком. Он молчал практически весь день, давая мне сполна наслушаться бредовых историй из жизни мелких лавочников.
В первую «смену» мы «задвинули» три матраса. Кое-где нас «гоняли мусора», кое-где шпыняла охрана, а на одном из офисов, куда мы хотели сунуться, обрадовавшись, что его никто не охраняет, вообще висела надпись: «Коробейникам вход запрещен» с доброжелательной припиской фломастером внизу: «Пошли на хуй!!!» Я помогла дотащить остатки до метро, Лида везла их домой.
— Ну что, завтра снова вместе?
— Не знаю.
Честно говоря, за сегодня я упахалась окончательно. Матрасы таскать пришлось мне, Лида же только молола языком. Впрочем, я не протестовала против такого разделения труда, мне все-таки надо подучиться. Но завтра я уже и сама справлюсь.
Теперь я коммивояжер, и уже неделю длятся мои «коммивояжи». «Эх, полным-полна моя коробушка!»
А что? Неплохо. Не надо рано вставать, а если бродить по городу надоело, можно и домой вернуться. Вчера встретила еще одного из наших. Он стоял у метро с… надутым матрасом. Оказалось, что ходить надоело, и он решил просто продавать их, стоя на месте. Что категорически запрещено, ведь разрешения на торговлю у нас нет. Зато надутый ярко-красный новенький матрасик, пахнущий свежей резиной, как красная тряпка на серой весенней улице, привлекал взгляды и вызывал мечты о приближающемся лете. Купить его хотелось, не то что его братьев, сложенных впятеро и напоминающих детские клеенки. «Эх, парниша, будут… будут у тебя проблемы!» — подумала я и пошла дальше.
На следующий день ноги отказались нести меня и сумку с товаром. Я добрела до метро, где конечности буквально вросли в землю. Да еще и туфли, купленные на деньги, заработанные в клубе, собирались с минуты на минуту издать последний «вскрип» и умереть.
И я встала у «Нарвской». Вот только надуть посреди улицы матрасы оказалось нереально, и я просто разложила их на скамейке, ожидая какую-нибудь любопытную тетку, которая не замедлила появиться.
В тот день я продала парочку. Дело пошло. Значит, алгоритм такой: надуваю их дома и возвращаюсь сюда же.
Чем пахнут ремесла
Для полного счастья всегда чего-то не хватает: то табуретки, то мыла, то веревки…
— Сел он утром на кровать — стал матрасы надувать! — скороговоркой выпалил Олег.
— А зачем ты их надуваешь? — Паша, уплетающий на кухне котлеты, с интересом на меня уставился.
— Как зачем? Чтобы показать товар лицом.
— Скажи ему, что его мама работает матрасонадувалыцицей, — Олег ехидничает.
— Отстаньте от меня все! Работаю как могу.
— Кто — все? — недоумевает Паша, с аппетитом пережевывая мой вчерашний труд.
Надо бы как-то донести до него, что я уже не работаю в клубе и деньги мне сейчас достаются очень тяжело. Он мог бы и помочь. Но смотрю в его светлые невинные глаза… а ведь ребенку просто никто пока не говорил, что надо работать. До окончания института он имеет полное право сидеть на шее родителей. Да я и сама так сидела. Сначала ты учишься, потом ты «молодой специалист»… Хорошая зарплата появляется очень не скоро, и все это время родители поддерживают; по крайней мере в моей семье и в Ленкиной было так же. И Павлу, естественно, даже в голову не приходит поиск других вариантов! Значит, я должна дать ему то, что и мне дали мои родители. Это просто мой долг.
Вот только надо заставить его вернуться в институт. Но как? Ведь он ничего не говорит мне про мою жизнь, про то, что бросила его… Так какое имею право лезть в его дела?! Такая, я значит, никудышная мать, но родителей не выбирают… и не меняют. И здесь замкнутый круг. Который уже по счету? И сколько их будет?
Павел по-прежнему сидит дома.
— А вот скажите, если он сдуется, вы обменяете?
Дура старая.
— Обменяю, конечно. Я здесь каждый день.
— Ты — старая обманщица и обманываешь своих сверстниц-пенсионерок. И чему тебя учили в школе? Бабулек нужно не наебывать, а через дорогу переводить! — Олег, мой призрак, смеется и кружит вокруг,
— Сгинь!… Женщина, берите для внуков, скоро лето, поедете с ними на дачу…
…«Муссоршмидт» остановился в нескольких метрах от меня. Я не заметила их, расписывая какой-то «курице», как ее внуки будут счастливы. Она уже отсчитывала деньги, я машинально смотрела на купюры и не заметила, что «ментокрылые» спокойно стоят рядом и наблюдают…
— Ну-у, товарищ начальник, — я пыталась найти нужный образ для общения с ним, вспоминалась только Манька-облигация. — Я же не знала, что закон нарушаю. Меня наняли продавцом, сказали — постой у стеночки. И всё.
— А я говорю, заплатите штраф за торговлю без разрешения — и всё. Заберете свои матрасы.
— Ну, может, не надо? В первый раз, может, отпустите?
— Что вы так волнуетесь? Вы же сами сказали, что вас только наняли. Ваша фирма должна оплатить штраф, а вы можете быть свободны.
Он встал, давая понять, что мне пора валить из его кабинета.
Вечером позвонила Лиде, рассказала ей всё. Она сказала, что тетка из автобуса не отдаст мне паспорт, пока не верну товар или деньги за него. А наша «фирма», конечно же, не станет штрафы оплачивать. Они ведь дали четкие инструкции — не стоять на одном месте. Пока ты его носишь, ловить тебя за руку бесполезно…
Павел по-прежнему сидит дома.
Шампиньоны постепенно перестают расти.
Но нет настроения что-то делать, убирать лишние ящики. С балкона землю тоже не выкинешь. Приходится ставить их один на другой…
Я решила получить новый паспорт, но оказалось, что для этого требуется справка от ЖЭКа. Я не решилась туда сунуться. Долги за газ и свет не оплачены. Пока ни то ни другое еще не отключили, но, может, про нас просто забыли? А появись я там, тут же полезут проверять документы… Ну и черт с ним, с паспортом! Я махнула рукой. Для чего он мне сейчас? Но мое спокойствие оказалось нарушено неожиданным звонком, и на сей раз это не автоответчик, а та самая толстая тетка с грузовика. У нее остался мой паспорт, по адресу прописки она и вычислила телефон.