– Как ты? Лучше?
– Да, – ответил Эльдар и подумал, что надо бы сесть, но тело по-прежнему не желало слушаться, откликаясь лениво и нехотя. – Да, лучше. Как тебя зовут?
– Анджали Сингх Джа, – улыбнулась девушка и принялась старательно размешивать свое зелье, делая это то по часовой стрелке, то против. – Ты из наших, да? Я сразу поняла, как увидела тебя в лифте. Как тебя зовут?
– Эльдар Поплавский, – представился Эльдар, сумев-таки занять сидячее положение. – Спасибо тебе, Анджали.
– Меня благодарить не за что, – сказала Анджали. Нацедив зелья в изящную расписную чашку, она села рядом с Эльдаром и проговорила: – Вот, тебе надо выпить это. Будет легче. Почему тебя бросили на лавке?
Эльдар пожал плечами. Если все компоненты зелья пахли по отдельности вполне приемлемо, то сам отвар распространял такую сногсшибательную вонь, что Эльдар испугался, как бы его не вырвало. Видимо, поняв его опасения, Анджали зажала его ноздри цепкими пальцами, разрисованными мехенди, и сказала:
– Не дыша. Давай-ка не дыши. Пей.
Эльдар подчинился. После выпитого его сразу же пробрало таким жаром, что он моментально покрылся потом. Анджали оценила его состояние и довольно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – В Индии таким отваром лечат колдунов. Теперь все будет хорошо.
– Мне повезло, – промолвил Эльдар, – что я встретил тебя в лифте. Спасибо, Анджали.
Девушка радостно улыбнулась. Было видно, что похвала русского мага ей особенно приятна. Снова наполнив чашку отваром, она отставила опустевший чайник и сказала:
– Я сразу поняла: будет что-то важное. Но я не думала, что твои друзья бросят тебя вот так.
– Они мне не друзья, – вздохнул Эльдар, скользнув взглядом по комнате. Обстановка здесь была скудной, практически убогой – самым ярким пятном оказалась афиша со смуглым темноглазым красавцем, наверняка каким-нибудь индийским актером или певцом. Стеллаж в углу был доверху забит учебниками и тетрадями. Судя по степени их истрепанности, Анджали была примерной студенткой.
– А где твоя соседка? – спросил Эльдар, кивнув в сторону аккуратно заправленной кровати.
– Она сдала сессию досрочно и уехала, – сообщила Анджали. – Брат женится. Так что можешь отдыхать спокойно. Вахтер тебя не видела, а соседи никому не расскажут.
Эльдар благодарно сжал ее руку. Он не собирался злоупотреблять гостеприимством, но прекрасно понимал, что в таком состоянии не сможет добраться до гостиницы, где забронировал номер. Что ж, не имеет значения, где приходить в себя – а тут у него есть добровольная сестра милосердия.
– Спасибо, – повторил он и спросил: – Ты уже проходила посвящения?
Сейчас, глядя на девушку, Эльдар был не в силах определить ее уровень. Золотистый кокон ауры дразнил его, рассыпаясь мелкими искрами.
– Только первое, – с искренним сожалением ответила Анджали. – Второе не разрешили.
Эльдар понимающе кивнул. Бывает же так, что встречаешь одного поля ягоду.
– Я пророчица, – сказала девушка. – Вижу будущее. Если хочешь, могу рассказать, что у тебя впереди.
Оставалось только руками развести. Эльдар подумал, что на него одного получается слишком много пророчиц. Одна Лиза чего стоит.
Лиза… С той поездки в Берлин они больше не встречались. Эльдар несколько раз звонил ей, но она снова и снова сбрасывала звонок, не позволяя ему объясниться. Лиза сделала свои выводы и не желала ничего слушать. Сегодня утром, выезжая в Москву, Эльдар написал ей несколько сообщений – второе посвящение вполне могло закончиться для него столом в морге, и он желал хотя бы попрощаться по-человечески. Лиза не ответила.
– Расскажи, – произнес он.
Анджали несколько долгих минут сидела, пристально вглядываясь в полумрак за спиной Эльдара, а потом заговорила. Прорвавшийся акцент был прямым свидетелем ее волнения.
– Ты расстался с ней надолго, – сказала, наконец, Анджали, и Эльдар понял, что речь идет о Лизе. – Пять лет, не меньше. Потом вы встретитесь и помиритесь, но разойдетесь снова, – девушка сделала паузу и с искренней горечью продолжила: – И ты умрешь, защищая ее.
Эльдар печально улыбнулся: ничего другого он и не ожидал.
«Главное, – подумал он, – все-таки суметь защитить».
Я тебя ненавижу, Эльдар. Ненавижу. Не подходи ко мне, убью. Я не шахматная фигурка на твоей доске.
Осенняя Прага понравилась Эльдару куда больше весенней. Золото листвы настолько гармонично сочеталось со смуглыми стенами домов, что Эльдару хотелось просто смотреть – впитывать в себя осень, умиротворение и тишину. Он неторопливо шел по Карлову мосту, и туристы каким-то чутьем понимали, что лучше уступить дорогу этому седеющему, богато одетому человеку с тростью.
На память о вечере на крыше общежития у Эльдара осталась легкая хромота, но он знал, что это пройдет, и был уверен, что легко отделался.
В качестве гостинца для Томаша Эльдар привез знаменитые турьевские пряники. Встретиться лично им так и не удалось. Секретарша рассыпалась в извинениях, но до босса не допустила: пан Томаш сожалеет, но очень, очень занят. Да, спасибо, я передам пакет. А это вам от него.
Запечатанный конверт Эльдар убрал во внутренний карман пиджака и ушел. Визит вежливости удался.
Ты был прав. Не знаю, насколько мы все уроды… но ты точно урод. Ты убил Эрика – просто ради того, чтобы потешить самолюбие. Приспичило. Конечно, после трагической смерти брата тебе никто не отказал бы в посвящении. Людей спасал, единственным родным человеком пожертвовал. Кем надо быть, чтобы снова дать тебе от ворот поворот…
В последнее время с Эльдаром все общались по переписке. Лиза съехала из общаги, и ее соседка передала ему небрежно сложенный листок, выдранный из девичьего блокнота. На полях были сиреневые цветы и сердечки.
Ненавижу. Убирайся из моей жизни. И не появляйся.
Ненавижу.
Ненавижу.
Все было так, как и предсказывала Анджали. Оставалось верить, что Эльдар и Лиза все-таки помирятся – хотя бы, через пять лет. Эльдар приблизительно представлял, как проведет это время.
Трамвайчики в Праге и Турьевске были абсолютно одинаковыми. Добравшись до нужной остановки, Эльдар покинул вагон и нырнул в сеть улиц и переулков, надеясь, что забегаловка, в которой ему назначена встреча, найдется быстро. Прибегать к подсказкам местных он почему-то не хотел.
Пивная «У трех кошек» претендовала на определенный стиль и уровень и была нарочито чешской, как и любое другое место, созданное для туристов, а не для своих. Эльдар устроился в уголке, возле окна и сделал заказ. Когда улыбчивая девушка поставила перед ним две стопки сливовицы и блюдо с гренками, то он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
На открытке Томаша, прямо по изображению осенних Градчан, было написано только одно слово – Děkuji.[5] Эльдар не ожидал ничего другого.
На двери звякнул колокольчик, и в заведение вошел новый посетитель. Эльдар смотрел на него и думал о том, что история наконец-то закончилась. И это он, если уж быть честным до конца, должен благодарить Томаша.
«Значит, голова Мамонтова вместе с короной? Слушай, но попробовать повлиять на московский трибунал я могу и просто так, в радость старого знакомства».
«Мне нужна еще одна вещь, Томаш. Я знаю, что есть средства показать человека мертвым, оставив живым. Ободрать с него ауру так, чтобы никто не заподозрил, что он на самом деле жив. Помоги с этим, остальное я сделаю сам».
«Рисковый ты товарищ… Ладно, по рукам».
Новый посетитель прошел через пивную и сел за стол напротив Эльдара. Он улыбнулся и придвинул брату сливовицу.
Глава 4
Меречь
31 декабря 2005 года
Лиза никогда не любила шумные тусовки и большие компании, где надо улыбаться напоказ, громко разговаривать и весело смеяться, но накануне Нового года в одном из торговых центров на нее налетела бывшая однокурсница Вера и так обрадовалась встрече с соседкой по общежитию, что пригласила ее отметить праздник в хорошей компании за городом. Лиза и сама удивилась тому, что ответила согласием.
Вера смогла-таки устроиться в жизни всем на зависть: вышла замуж за единственного сына одного из самых влиятельных людей в области, открыла частную картинную галерею, мелькала в местной светской хронике и ездила на шопинг в Париж и Милан. Ее загородный дом, в котором устраивался праздник, тоже впечатлял и стилем архитектуры, и роскошной внутренней отделкой; Лиза не могла понять лишь одного: зачем строить элитный коттеджный поселок в чаще леса, почти на краю болота.
На этот вопрос Вера только отмахнулась.
– Славке приспичило, – ответила она. – Говорит, что здесь место силы, ну ты понимаешь… Дурак, правда?
Славка стоял на крыльце в компании нескольких молодых людей, которых Лиза несколько раз видела в клубах и хохотал так, что с деревьев срывался снег. Он был из тех пресытившихся, перепробовавших в этой жизни все и от скуки ударившихся в магию, обязательно черную. Разумеется, никаких способностей к колдовству у него и близко не было.
Впрочем, что ей, Лизе, до него? Она приехала отдохнуть и повеселиться, полюбоваться зимней природой – Лиза не любила зиму, но признавала, что в ней есть своеобразное холодное очарование, – и, может быть, завязать новые полезные знакомства. В последнее время дела ее шли несколько хуже, чем хотелось бы. Она окончательно убедилась в том, что с любовной магией ей лучше не связываться, а прочие сферы магического воздействия уже были разделены между остальными магами Турьевска, и никто не собирался уступать ей своего куска.
В это время в доме кто-то включил музыку, и Лиза невольно поежилась. «Sweet dreams are made of this. Who am I to disagree…» – она терпеть не могла эту в общем-то невинную песенку, потому что точно знала: стоит ей зазвучать, и обязательно случится какая-нибудь гадость.
В последний раз Лиза слышала эту песню пять лет назад. В тот же день погиб человек, которого она любила.