– Регентство расследовало эти истории, – сказал я. – Феррингтон известен своими разрушительными бурями, и не более того.
– Это прикрытие, – возразила Лета. – Ветров нет.
– Ты видела этих существ в Феррингтоне? – спросил Греймонд. Лета медленно покачала головой. – Тогда откуда ты знаешь, что они существуют?
– Я не могу вам этого сказать, – сказала она, стиснув зубы.
– Почему бы и нет? – не уступал я.
– Неважно, откуда я взяла информацию, – сказала она. – Главное, чтобы она была достоверной.
Я закатил глаза.
– Ты берешь информацию от конспирологов.
– Не в этот раз, – ответила она.
– Ты верила, что завеса подобна зеркалу и что другая версия нас самих живет по ту сторону. Ты верила в это целый год, когда мы были детьми!
– Это другое.
– Почему? – спросил я.
– Потому что!
Этот аргумент вряд ли будет иметь силу в суде.
– И что? – не унимался я, глядя на ее выпады. – Твои рисунки должны быть доказательством того, что эти сущности реальны?
– Это доказательство того, что не я устроила пожар, – сказала она. – Они это сделали.
Я зажмурил глаза. Она позволила этой нелепой одержимости довести себя до ареста. Ради чего?
– Боюсь, это не будет считаться доказательством, – спокойно сказал Греймонд. – В ту ночь все участники празднования Эдеммахта погибли. – Мистер Тойер наклонился вперед. – Тебя обнаружили живой там, где начался пожар.
Лета положила руки на стол.
– Я пыталась выяснить, существуют ли халлены, вот и все. Я не сжигала город. Халлены виноваты. Они годами пытались уничтожить Феррингтон.
– Но ты их не видела? – спросил Греймонд. – Ты видела кого-нибудь еще поблизости в ту ночь?
– Нет, – ответила она. – Я держалась подальше от празднества, так как не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, чем я занимаюсь.
Я со вздохом опустился на стул.
– Лета, – произнес Греймонд. – Не могла бы ты снять перчатки?
– Мои перчатки? – спросила она, отклоняясь от стола. – Зачем?
– Пожалуйста, – настаивал Греймонд.
Лета посмотрела на меня.
– Прости, Кайдер.
– Простить за что? – удивился я.
Она прижала подбородок к груди.
– Это не то, что вы думаете. Пожалуйста, помните об этом.
– О чем ты говоришь?
Она сняла перчатки по одной. Я почувствовал, как мои внутренности камнем упали вниз.
Ее руки были покрыты четкими серыми отметинами. Узор был похож на кости без плоти и мускулов.
– Нет, – прошептал я.
У Леты было эхо смерти. Несмываемая метка убийцы.
Глава 8. Кайдер
Я потерял дар речи. Моя сестра кого-то убила. Улики были так же очевидны, как тень в яркий солнечный день. Она убила всех тех людей в Феррингтоне, и неважно, был ли это несчастный случай. Она проведет остаток своей жизни в Вардине.
Я неподвижно смотрел в стол, пока Греймонд выпытывал у нее дополнительную информацию о том, что произошло. Детали не имели большого значения. Как и Джей, Лета будет осуждена присяжными в тот момент, когда они увидят ее эхо смерти.
Я почти не слышал, как моя сестра утверждала, что метка была вызвана убийством птицы, а не человека. И ответ Греймонда, что никогда не подтверждалось о появлении таких меток после убийства животного. Он пытался убедить ее взять на себя ответственность за свои действия, так как это могло бы смягчить ее приговор, но Лета не поддавалась. Она утверждала, что эдемовы сущности создали огонь, хотя сама не видела, как они это делали, и не могла объяснить, как это произошло.
Все это время я чувствовал на себе ее взгляд, но не мог поднять головы. Несмотря на наши разногласия, мы поклялись быть рядом друг с другом после смерти матери. Теперь Лета ускользала из моих пальцев.
Во мне вспыхнула искра ярости. Она знала, чем рискует, направившись в Феррингтон. Она знала, что нарушает закон. Теперь мы оба будем платить за последствия.
Я почувствовал, как что-то ударило меня в спину и застряло в ребрах.
Она предала нас обоих.
– Кайдер? – спросил Греймонд. – Ты слышал, что я сказал?
Я поднял глаза от своего импровизированного кресла из коробок и ящиков в кабинете мистера Тойера.
– Что? – пробормотал я.
Я больше часа безучастно смотрел на отчет Регентства по делу Леты, не в силах перевернуть первую страницу.
Три сотни человек. Мертвы.
Несмотря на то что я своими глазами видел эхо смерти на руках сестры, я не мог поверить, что она виновна.
Греймонд нахмурился.
– Я сказал, что тебе нужно идти домой. Потребуется некоторое время, чтобы переварить произошедшее. Не беспокойся сейчас о своей сестре: позаботься о себе. Я здесь со всем разберусь.
– Не беспокоиться о сестре? – повторил я. – Она сгниет в этом месте! – Я вскинул руки, разбрасывая страницы отчета по тесному кабинету.
Взгляд Греймонда стал стальным.
– Этого не произойдет, обещаю.
– Ее нашли на единственном несгоревшем участке поля. – Видимо, я усвоил некоторую информацию из доклада. – Она испортила прожектор. Она была за пределами своего дома после комендантского часа. И эта метка на ее руках…
– Я знаю, что сейчас это выглядит не очень хорошо, сынок. Будь уверен, мы докопаемся до истины. Даю слово, Лета не проведет здесь остаток своей жизни.
– Но вы же не можете этого обещать, не так ли?
Я знал, что несправедливо сваливать все на Греймонда. Он не видел ни мою сестру, ни меня с тех пор, как умерла мама. Он нам ничего не должен.
Греймонд встал, и я обнаружил, что стою рядом с ним.
– Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы освободить ее из этого места.
Я кивнул, потому что должен был. Я должен верить в него. Иначе бы я не вынес.
– Хорошо, – ответил я, направляясь к двери. – Увидимся завтра.
Греймонд провел рукой по стриженым волосам.
– Отдохни недельку.
– Я не могу этого сделать. – Если Лета не могла взять недельный отпуск, то и я тоже.
Он понимающе кивнул. Я был уверен, что он бы не ушел, если за решеткой оказалась бы Кема.
– Я буду здесь завтра, – заверил я его.
Я только потянулся, чтобы открыть дверь офиса, когда она внезапно распахнулась. Я отскочил назад, чтобы избежать удара по лицу.
Отец двинулся на меня. Это был крупный мужчина, его черные волосы оттеняли бледную веснушчатую кожу. Он прижал меня к стене. Хотя отец был не таким высоким, как я, он был шире и тяжелее.
– Как ты смеешь! – прорычал он мне в лицо. Его голубые глаза метали молнии. – Ты должен был присматривать за ней! Ты должен был держаться подальше от этого места! Я просил тебя лишь о двух вещах, и ты облажался!
– Пусти… Меня… – Мои руки беспомощно тряслись в его хватке.
– Ален! – Греймонд пытался оттащить отца. – Отпусти его!
Мой отец повернулся к Греймонду. Я вздохнул и опустился на колени. Мой родитель был сердитым человеком, но он никогда не поднимал руку ни на меня, ни на мою сестру.
– Как ты мог? – Отец указал на Греймонда. Его лицо было таким яростным и раскрасневшимся, что он едва мог произнести хоть слово.
– Я принял заявление Кайдера, потому что думал, что это поможет сгладить разлад между нами, Ален. Это наши с тобой проблемы. Твой сын ни при чем!
– Это мои проблемы с вами обоими! Кайдер знал, что я хочу, чтобы он не имел ничего общего с Вардином. Он знал, что я хотел, чтобы мои дети были подальше от этого места. – Отец повернулся ко мне. – Эдем забрал мою жену, а теперь посмотри, что ты наделал!
– Что я сделал? – Я все еще стоял, сгорбившись, но краем глаза следил за происходящим. – Это из-за тебя Лета оказалась в Феррингтоне. Это из-за тебя она выискивает нелепые заговоры. Дыра в ее сердце образовалась не только из-за смерти матери. Но и потому, что ты бросил нас!
– Ты должен был присматривать за ней! – вскипел отец.
Я рассмеялся, но это было похоже на хрип.
– Ты когда-нибудь говорил Лете, что она может и чего ей не следует делать?
Он усмехнулся.
– Все мои судебные разбирательства отложили до предъявления обвинений Лете. Как вы думаете, мне позволят сохранить за собой место судьи, если моя собственная дочь будет признана виновной в убийстве?
– Серьезно? – возмутился я. – Ты сейчас переживаешь из-за этого? Из-за работы? Это жизнь Леты! Это наша семья!
– Я знаю, – просто ответил он.
Силы покинули тело отца, и он опустился на один из ящиков Греймонда, спрятав лицо в ладонях. Мне показалось, что он вот-вот заплачет, но мой отец никогда не давал волю эмоциям.
– Я взялся за дело Леты, – произнес Греймонд, положив руку на плечо моего отца. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она вышла на свободу.
– Присяжные увидят эхо смерти и вынесут обвинительный приговор еще до того, как вы успеете открыть рот, – сказал он.
– Поверь мне, – сказал Греймонд. – Я разбирался и с более тяжелыми делами.
Мы оба хотели верить мистеру Тойеру, но прекрасно осознавали, что он лжет.
Несмотря на то что я согласился покинуть Вардин на день, это не означало, что я оставлю дело Леты. Греймонд разрешил мне взять отчет Регентства, пока они с отцом обсуждали варианты прошений сестры.
На обратном пути в центр Карделла я делил кабинку с несколькими тюремными служащими. Они сидели как можно дальше от меня, будто боялись, что их могут посадить за одну мысль о моей сестре. Слухи быстро распространились по Вардину и вскоре доберутся до Карделла. Не только в виде тихих перешептываний, но кричащими газетными заголовками. Большинство журналистов больше заботились о том, чтобы первыми рассказать историю, нежели о том, чтобы сообщить правду. В Солнечной Миле и среди «высшего общества», в котором вращался мой отец, ваша ценность равнялась вашему имени. Отныне Бродаки были запятнаны навсегда.
Это напомнило мне о том, как я впервые вернулся из Вардинской исправительной школы. Друзья детства отказывались со мной видеться. Принадлежало ли это решение их родителям или им самим, я так и не узнал. Какое-то время я думал, что Кема перестала приходить из-за меня. Моя лучшая подруга, Нарена Лунита, была единственной, кто не отвернулся. Ее мать работала в «Вестнике Телина», и она была одной из немногих журналистов, для которых правда важнее сплетен.