– Вы использовали свое положение судьи, чтобы поговорить с человеком, которого тогда судили за убийство вашей жены. Но это было еще не все, не так ли?
Как мог мистер Роланд все знать? Отца бы сняли со скамьи подсудимых, если бы эта информация была широко известна суду.
Отец что-то промямлил.
– Отвечайте, судья Бродак, – произнесла судья Дэнси неумолимым тоном.
– Я хотел знать, что произошло той ночью в Феррингтоне, – ответил отец, сложив руки на свидетельской трибуне, как будто умоляя о сострадании. – Я хотел знать о последних минутах жизни моей жены.
Я взглянул на Лету. В конце концов, они не были такими уж разными.
– Вы вынудили его изменить показания, – сказал Роланд. – Вы угрожали ему. Вы заставили его признать себя виновным.
– Он убил мою жену, черт возьми! – взревел отец. – Он заслужил гнить в тюрьме!
Весь зал суда замолчал.
– Вы нарушили закон, – сказал мистер Роланд. – Вы позаботились о том, чтобы человек, убивший вашу жену, не вышел на свободу.
– Да, – признал отец, опустив голову и тяжело дыша. – Да, это правда.
Роланд глубокомысленно кивнул.
– Я понимаю, какой огромной потерей это должно было быть для всей вашей семьи. И как трагическая смерть миссис Бродак превратила некогда законопослушную семью в серийных нарушителей закона и отъявленных преступников.
– Протестую, ваша честь, – сказал Греймонд, его голос был слабее, чем я когда-либо слышал. – Спекуляция.
– Спекуляция? – Роланд приподнял белую бровь. – Лета Бродак находится в этом зале суда за использование эдема, ее отец признался во вмешательстве в судебный процесс, а Кайдер Бродак прожил целый год в исправительной школе Вардин. Это факты, а не домыслы!
Я не мог дышать. Мой разум помутнел.
– Поддерживаю, – сказала судья Дэнси.
Роланд пожал плечами.
– У меня остался только один вопрос, судья Бродак. Как вы получили доступ к убийце вашей жены?
Отец положил голову на руки.
– Это имеет значение? Это не относится к данному делу.
– Думаю, что судить об этом должны присяжные, – ответил Роланд, кивнув на балкон.
Я видел, как несколько человек держались за балюстрады, наклоняясь, чтобы лучше слышать каждое слово.
Наше дело висело на волоске, и я чувствовал, что следующие слова отца склонят чашу весов.
– Позвольте мне перефразировать, – сказал Роланд. – Кто тот человек, который предоставил вам доступ к этому заключенному и позволил вам нарушить закон?
Отец втянул воздух.
– Это я виноват. Я сказал ему, что просто хочу увидеть лицо мерзавца. Он не знал, что я…
– Ответьте на вопрос, – приказала судья Дэнси. От меня не ускользнуло, что она не использовала официальный титул отца.
– Позвольте мне все упростить, – сказал мистер Роланд с болезненным блеском в глазах. – Человек, который помог вам нарушить закон, находится в этой самой комнате?
Отец откинул голову назад и закрыл глаза.
– Да. – Это слово словно причинило ему боль, как будто он вырвал его из своей грудной клетки.
– Хорошо. – Роланд усмехнулся. – Можете ли вы указать присяжным этого человека?
Отец поднял дрожащую руку. Он не хотел открывать глаза, как будто не мог вынести того, что собирался сделать.
Присяжные ахнули.
– Пусть это занесут в протокол, – сказал Роланд. – Судья Ален Бродак указывает на мистера Греймонда Тойера.
Глава 29. Лета
После этого все произошло очень быстро. Лете казалось, что она не может удержать голову над водой. Вокруг нее раздались крики и оскорбления, и она оказалась в их центре. В ловушке.
Отец Леты был вынужден удалиться из судебного зала как свидетель и судья. Ему было приказано покинуть Вардин и дождаться дисциплинарного слушания, чтобы определить, следует ли его лишить должности судьи. А Греймонда отстранили от дела Леты за пособничество в нарушении закона. Его могут лишить адвокатской лицензии, все зависит от его собственного дисциплинарного слушания. Все это оставило судье Дэнси лишь один вариант.
Объявить судебное разбирательство неправомерным.
Лету сопроводили в камеру, пока Кайдер и Греймонд ссорились со всеми вокруг. Она не слушала ничего из того, что они говорили. Все, о чем она могла думать, был ее отец. Как он настолько обезумел из-за смерти жены, что нарушил закон для того, чтобы убийцу посадили за решетку. И сейчас из-за Леты его тайна была раскрыта миру. Он рисковал своей должностью – единственным, что его действительно заботило.
Она понимала, почему он всегда закрывался от нее и отвергал, когда она начинала рассказывать о теориях завесы. Он не хотел, чтобы Лета позволила своему горю омрачить ее рассудок. Он хотел, чтобы Лета отпустила мать. Чтобы она двигалась дальше. Проживала собственную жизнь.
Лета все разрушила.
– Мы найдем другого адвоката, – сказал Кайдер. – Мы побеждали. Прокурор это знал, поэтому и рассказал все о нашей матери.
– Судебный процесс – это не игра, – сказал Греймонд. Его красивое лицо выглядело затравленным, губы сухими и бледными на фоне смуглой кожи. – Здесь нет счета. Пока присяжные не примут окончательное решение.
В какой-то момент Лета поняла, что они вернулись в ее камеру, хотя точного момента не помнила. Пробелы в памяти напомнили ей о том, как она проснулась в поле в Феррингтоне, остаток ночи был словно в темной дымке.
– Все доказательства, которые мы представили, больше не являются допустимыми из-за меня, – сказал Греймонд. – Суд считает, что у меня есть предвзятость в этом деле. Поэтому никакие улики, которые мы собрали в свое время, не могут быть использованы снова. Я отправлю сообщение обратно в офис. Вам придется начинать с нуля с новым адвокатом.
Рисунки Леты, показания Кайдера, все это пропало.
– У нас все еще есть принцесса, – сказал Кайдер. Он дергал свои темные волосы, заставляя их торчать во все стороны.
– На этот раз вам придется внести имя принцессы в список раскрытых до суда свидетелей, – сказал Греймонд. – Регентство позаботится о том, чтобы она никогда не выступала против них.
– Что тогда? – спросил Кайдер. – Что нам делать? – Лицо ее брата осунулось, темные брови сведены вместе, движения были лихорадочными.
Лета взяла карандаш, отчаянно пытаясь помешать своему разуму зациклиться на происходящем. Но к ней ничего не пришло. Ее карандаш не двигался по странице. Она больше не могла контролировать даже собственное искусство.
– Ничего, – тихо произнесла Лета. Она так больше не могла. Не могла продолжать разрушать свою семью, потому что не знала, когда остановиться.
Мужчины повернулись к ней. Кайдер моргнул, как будто забыл, что она вообще была с ними в камере.
– Мы ничего не будем делать, – пояснила она. – Я разрушила жизни слишком многих людей. Неважно, что это не я начала огонь, отец, скорее всего, потеряет работу из-за всего, что произошло. Греймонд, вас могут лишить лицензии. Я так виновата. – Она уставилась на свои руки, покрытые эхо-метками. – Чью жизнь я разрушу следующей?
– Ты шутишь. – Кайдер схватил ее за плечо. – Твоя жизнь будет разрушена, если мы сдадимся.
– Может, так и должно быть, – пробормотала она в основном про себя. Девушка отстранилась от брата и опустилась на свою койку. Она устала. Так сильно устала. Устала притворяться, что ей не страшно. Устала притворяться, что она сильная.
Устала лгать.
– Лета, – произнес Греймонд своим обнадеживающим глубоким голосом. – Ты этого не делала. Мы с твоим отцом совершили ошибку много лет назад. Ошибку, которую мы считали давно похороненной и забытой. Мы те, кто должен сожалеть. Это никогда не должно было повлиять на твое дело.
– Это была ошибка, которая не обнаружилась бы без меня! – воскликнула она.
– Как Роланд узнал? – спросил Кайдер. Каждый раз, когда он произносил имя прокурора, он выглядел так, словно был готов к драке.
Греймонд покачал головой.
– Я не знаю. Там никого не было. Может, нас увидел охранник? Но откуда им было знать, что обсуждалось в той камере? И почему это не выяснилось раньше?
– Это имеет значение? – спросила Лета. – Мое дело окончено. Все улики исчезли. Пожалуйста, просто оставьте меня в покое. – Она закрыла глаза. – Я хочу спать.
Она почувствовала, как койка прогнулась, когда Кайдер сел рядом.
– Я не оставлю тебя, Лета. Это еще не конец. Ни сейчас. Ни когда-либо еще.
Она хотела сказать брату, что ее жизнь оборвалась еще до ночи пожара. Ночи, когда ее руки заклеймило эхо смерти. Но она не могла сказать ему правду.
Потому что тогда он откажется от нее. А Лета очень не хотела оставаться одна.
Глава 30. Принцесса Эленора
В среду днем принцесса Эленора приготовилась к своему выступлению в суде. Она никогда особо не задумывалась о судебном процессе: работа ее брата заключалась в том, чтобы устанавливать законы на основе рекомендаций Регентства. Работа Эленоры заключалась в обеспечении гуманитарной деятельности. Обеспечивать благополучие и счастье жителей. Ее график был забит встречами, поездками и гала-концертами. Раньше она мечтала о свободном времени, чтобы у нее была возможность заниматься новыми увлечениями. Она мечтала о личном времени, только для себя.
Но теперь все время мира принадлежало Эленоре, и она ненавидела это. Ей хотелось компании. Она отчаянно нуждалась в разговоре. Она представила, как ее душа увядает, словно высохшая кора старого дерева торлу. Если бы кто-то содрал ее, она бы иссохла внутри.
Чтобы хоть как-то скоротать время, Эленора придумала игры. Ежедневно она подсчитывала крики и проклятия с нижних уровней или щелчки лифтовой цепи. На следующий день она надеялась превзойти эти цифры.
Эримен всегда играл с ней в игры. В детстве они проводили зиму у камина, играя до поздней ночи, пока их родители занимались королевскими делами на материке. Иногда они рассказывали друг другу дикие истории о мире за пределами королевского острова: о людях, которые по средам одеваются наизнанку или едят ужин на завтрак, а завтрак на ужин. Просто потому что могли.