– Хочу! Что делать надо?
– Деньги зарабатывать…
– Договор! – Они пожали руки.
Ни о зарплате, ни об условиях не было сказано ни слова, но уже на следующий день Ромка приступил к обязанностям генерального директора СП «Премьер». Назначение подписали учредители – Олег и улыбчивая вьетнамка Фан Ким Кук, фигурой похожая на девочку, которой при ближайшем рассмотрении оказалось за сорок. Обязанности его, как он скоро понял, заключались в том, чтобы не позволять пьяному Олегу раздавать деньги направо и налево. Да-да, новый шеф – тоже Олег и тоже пьющий… Что поделать, тогда все пили – на переговоры приезжаешь, сразу бутылка водки на столе – и не все умели останавливаться. Новый шеф был умный, он нанял Ромку – свою трезвую тень, которой полагалось везде сопровождать Олега и не пить. Ромку это более чем устраивало, пить он уже устал. Уровень общения нового Олега оказался на несколько порядков выше, чем у предыдущего. Правда, с зарплатой вопрос подвис – работать за фиксу Ромке представлялось неправильным, не его это было, – в итоге договорились на процент от прибыли, которую предприятие заработает.
Откуда у Олега деньги, и деньги очень большие, оставалось неясно, компания никакой деятельности не вела. Да и компании как таковой фактически не существовало. Существовал только Олег и его деньги. Фан Ким Кук – номинал, СП «Премьер» – ширма. Это Ромка понял очень быстро. Теперь ещё появился он – генеральный директор без зарплаты, фактически и номинал, и ширма в одном лице. Но этого он пока не понимал…
Олег близко общался с руководством крупного СП «Сиблес» и дружил с председателем правления коммерческого банка «Новый век» Виктором Авдеевым – молодым обаятельным алкоголиком, которого Ромка изображал в ресторане. При этом они оказались совершенно не похожи. Виктор происходил из интеллигентной московской семьи, с детства являлся типичным мажором, и, как оказался предправления банка, оставалось неясным. С Олегом у них имелись общие интересы по части выпивки.
Очень быстро Ромка стал своим в обеих структурах, его все узнавали, улыбались и здоровались. Особенно секретарши. Почему-то Олег запретил ему знакомиться с ними ближе.
Параллельно они создавали из «Премьера» видимость настоящей фирмы. Сняли офис, наняли секретаршу Олю, менеджера Марину и сразу двух водителей, Серёгу и Андрея. Ромка, используя недавние навыки, быстро приобрёл автотранспорт – голубую, зеркально тонированную девяносто девятую и вишнёвую девятку. Машины обошлись фирме дешевле рынка, и Олег остался доволен. Ромка также остался доволен, потому что получил от каждого из продавцов по пятьсот долларов комиссии. Купили оргтехнику – пару компьютеров, факс, ксерокс.
Было не очень понятно, зачем всё это великолепие нужно, поскольку никакой внятной идеи, чем заниматься, по-прежнему не существовало. На все вопросы Олег отвечал: «Не торопись, вот наладим офис – и всё будет». Вокруг него постоянно крутились всевозможные прохиндеи с безумными проектами, цель которых сводилась к тому, чтобы выжать из Олега деньги хоть на эти проекты, хоть на любые другие. Поскольку Ромка занимал первый рубеж обороны, ему первому и приходилось выслушивать бред фантастических прожектов, а потом сдерживать натиск соискателей средств, страждущих пробиться к телу самого! Откуда прожектёры узнавали, что у Олега есть деньги, было не очень понятно, но все они так или иначе являлись разной степени близости его знакомыми-приятелями, которыми человек неизбежно обрастает к сорока годам. Если он не мизантроп, конечно. Олег ни разу не был мизантропом – имел лёгкий общительный характер и не умел отказывать людям. Он был мягким человеком, и люди этим беззастенчиво пользовались.
Ромка сидит в своём офисном кабинете за столом, на котором сразу два телефонных аппарата: один обычный дисковый, второй – крутой радиотелефон Panasonic, состоящий из базы и трубки с выдвижной антенной. Заходит секретарша Оля – молоденькая блондинка с миловидным личиком и фигурой сорокалетней женщины – из-под длинной тёмно-зелёной юбки выпячивает зад угрожающих размеров, ниже выглядывают ноги в плотных нейлоновых чулках, бесформенные, как ласты тюленя, которые она при ходьбе заворачивает носками внутрь, словно боясь выронить плод. Оля влюблена в Олега. Тот пока держится.
– Рома, там опять этот, с усами. Говорит, ему Олег назначил.
– Пусть зайдёт.
– Он не хочет к тебе. Хочет к Олегу.
– Олег в общаге дрыхнет после вчерашнего.
Оле неприятно упоминание общаги, поскольку там Наташа. Она вздёргивает носик.
– Я ему объясняю, что президента нет и, возможно, не будет сегодня. А он говорит, что будет ждать, сколько потребуется.
– Передай, что Олег просил меня с ним переговорить.
Заходит усатый.
– А-а-а, Роман! Добрый день, добрый день! А куда же Олег запропастился? А мы договорились! – Усатый излучает радушие и крайнюю степень приязни.
– Добрый день, Владислав Александрович! – Ромка широко улыбается в ответ. Ему не приходится кривить душой, он так устроен, что всегда непосредственно реагирует на радушие, хоть бы и показное.
– Что это ты меня по отчеству? Мы же прошлый раз перешли на «ты». Влад, просто Влад…
– Хорошо. Извините. То есть извини. – Ромке неуютно тыкать человеку вдвое старше себя. Даже если он считает его мудаком.
– Ты передал Олегу, что я тебе рассказывал про этот пароход с сигаретами?
– Да. Мы пока не можем этим заниматься. И профиль не наш, и объём слишком большой.
– Вот! Я как раз поэтому и пришёл! Мне удалось найти ходы на таможне, всё ввезём как детское питание!
– Владис… Влад, у нас нет таких денег, это…
– Вот! А самое главное, есть уже покупатель на весь объём, надо только дать взятку таможенникам сто тысяч долларов – и миллион в кармане! Я гарантирую, что через неделю верну в десять раз больше!
– Влад…
– Смотри, я всё продумал! Мы не будем передавать деньги, пока не увидим документы. Деньги против документов!
– Влад, парохода нет в порту…
– В смысле? Как это нет?
– Я звонил в Питер. У меня там есть люди. Человек съездил в порт, поговорил с начальником смены. Пароход был. Ареста груза не было. Пароход разгрузился и неделю назад ушёл обратно в Гамбург…
– Ну значит, опять придёт!
– Влад, мы не занимаемся сигаретами. Тем более в таком объёме. В этом бизнесе башку отстрелят в пять секунд.
– Хорошо. У меня имеются связи в Ханты-Мансийском округе. Есть возможность влезть в нефтянку. Денег сначала вообще не нужно!
– Влад, мы не полезем в нефтянку!
– А почему ты говоришь «мы», когда Олег не в курсе?
– Потому что я генеральный директор, и это относится к моей компетенции.
– Ну это мы ещё посмотрим!
Дверь хлопнула. Ромка подождал пару минут и осторожно выглянул в приёмную: усатого не было. Оля играла в тетрис на компьютере, который, кажется, лишь для этого и существовал. Марина, подтянутая тридцатипятилетняя стерва, также влюблённая в Олега, неприязненно смотрела ей в затылок и отчитывала водилу Серёгу Стодвадцатикилограммовый Серёга, раздобревший бывший мастер спорта по гребле, равнодушно зевал. Второй водитель, худой интеллигент Андрюха сидел на стуле, мрачно глядя в окно. Его недавно бросила жена. Ромка негромко произнёс:
– Серёга, поехали обедать.
– Есть, шеф! – Широкая физиономия просияла.
– Роман, Сергей мне нужен, я должна отвезти документы в банк. – Марина постоянно зондировала границы своих полномочий в компании и пыталась плести интриги, для которых ей не хватало участников.
– Возьми Андрея. Андрюх, сгоняй в банк с Мариной.
Водитель поднялся, безучастный к мирскому, и направился на выход. Его сутулая спина словно выражала упрёк присутствующим в том, что они могут обедать, играть в тетрис и заниматься прочей ерундой, когда в мире происходят трагедии вселенского масштаба.
Марина грудью вдавила Ромку обратно в его директорский кабинет и негодующе зашипела:
– Ты что, не видишь, в каком он состоянии?
– Ну, развеется заодно.
– Господи, почему вы, мужики, такие чёрствые?!
– Марин, не драматизируй. Она же просто ушла, а не умерла. Другой бы радовался на его месте…
– О боже! – Марина драматично закатила глаза, ещё раз толкнула Ромку упругой грудью спортивной нерожавшей женщины и, негодующе вскинув голову, покинула кабинет.
Ромка вышел вслед за ней, быстро пересёк приёмную, чтобы не ввязаться ещё в какой-нибудь диспут, и буквально скатился по лестнице. Серёга в заведённой машине ждал прямо на тротуаре у подъезда, кажется, даже девяносто девятая перебирала копытами в нетерпении поскорее добраться до пельменной. На обед гнали как на пожар, водил Серёга мастерски, не гнушался встречкой, а из запрещающих знаков признавал лишь бетонные блоки посреди дороги. Съели по три порции останкинских пельменей с туалетной бумагой вместо мяса, и Серёга уважительно произнёс: «Ладно, я большой, но в тебя-то, шеф, куда столько влезает?»
Ромка сопровождал Олега везде, буквально став его тенью. Было очень удобно, что они жили на одном этаже. Встречались утром и вместе ехали в офис, весь день проводили бесконечные и бесплодные встречи, а вечером вместе возвращались. Нередко Ромка с Серёгой привозили тело Олега и сдавали на руки Наташе, домовитой и покладистой девушке из Белоруссии. Бывшая Ромкина однокурсница, она также была теперь аспиранткой второго года обучения, но в отличие от него прилежно писала диссертацию – что-то связанное с адаптацией идей Маркса применительно к эпохе развитого социализма. То, что на дворе уже вовсю господствовал дикий капитализм, её если и смущало, то, во всяком случае, не останавливало. За Олегом она чувствовала себя как за каменной стеной и мечтала поскорее выйти за него замуж, так что регулярные вносы тела пока сносила безропотно. Ромка подозревал, что это пока…
Было не очень понятно, почему Олег ютится в крохотной Наташиной комнатёнке, имея возможность купить любую квартиру. В какой-то момент Ромке пришла в голову мысль, что шеф не съезжает из соображений безопасности – найти его в Главном здании МГУ, к тому же охраняемом милицией, представлялось невероятным – общежитие насчитывало около шести тысяч комнат, не считая аудиторий четырёх факультетов, ректората и квартир профессуры в боковых крыльях. Дело в том, что единственное, куда Олег не брал Ромку, – это редкие встречи с дядей Сашей, и он не забыл фразу про полтора миллиарда, которая легко объясняла процветание шефа, но также легко могла объяснить, если бы того нашли с дыркой в голове. А ещё Ромке казалось, что и пьёт Олег, чтобы прогнать мысли, которые его тревожат. И чем дальше, тем больше…