– Ну как-как… Бартер выручает. Поставщикам готовую продукцию отгружаю, они своим работникам раздают, те на рынке продают, как-то перебиваются. Плюс огороды. В магазины развожу, кто за наличку готов брать, палатки на рынках по всей области поставил, сам торгую. В Москву было сунулся, но там сразу какие-то пацаны пришли: «Ты кому платишь?» Я говорю: «Ребята, мне платить нечем, у меня триста сотрудников в месяц меньше получают, чем вы за ужин оставляете…» Ну чё, сожгли палатку, хорошо продавщица не пострадала…
Витя, который был чуть старше Ромки, только хлопал глазами, Олег близоруко щурился, протирая очки, Ромка откровенно любовался Сашкой-директором, который тоже был не сильно его старше.
– Но банки консервы не берут, энергетики тоже. Там проценты капают с пенями и штрафами…
– И как? – это Олег, задумчиво.
– Хорошо, что у меня основной кредит в Россельхозбанке, им Минсельхоз письма шлёт, чтоб не трогали. Терпят пока… Вот цех, где я планирую поставить линию «Тетрапак», крышу буду поднимать, у неё высота шесть метров…
– А с сырьём как? Поставщики будут отгружать при таких делах? – это уже Ромка влез.
– А куда они денутся, когда урожай яблок? У нас же весь район, почитай, яблоком засажен. Они сюда яблоко тридцать лет отгружают, продукт скоропортящийся, долго не лежит, далеко не повезёшь, да и цена на него в сезон копеечная – только в переработку. Или ко мне, или к соседу в Лебедянь, больше некуда. У Борцова в Лебедяни те же проблемы, денег нет, завод на боку лежит. Но тоже «Тетрапак» хочет… Это единственный выход – там и производительность на порядок выше, и себестоимость приемлемая, а главное, покупателю сок только в пакете подавай, если бы ещё не валюта эта грёбаная за упаковку! Но ведь перестанет же он когда-нибудь скакать, этот зелёный? – И Сашка с надеждой посмотрел на крутых москвичей, которые должны всё знать, раз на таких машинах ездят. Витя неуверенно кивнул, Олег с Ромкой промолчали.
– Ладно, заболтал я вас, пора, как говорится, и за стол.
Накрыто было в отдельном кабинете при заводской столовой. И убранство стола несколько диссонировало с ощущением безысходности от предшествующего разговора. На белой вышитой скатерти теснились закуски. Всё домашнее – солёные грузди лоснились сочными тугими боками, квашенная с клюквой капуста, хрусткая даже на вид, источала аромат пахучего постного маслица, квашеные же антоновские яблоки так и просились брызнуть соком, налитые солёные помидоры, солёный арбуз, солёные и малосольные огурчики, все в пупырышках и в мокрых листьях смородины – для запаха, морковка по корейски, морковка с майонезом и чесночком, селёдка под шубой необычайной толщины и многослойности, оливье, куда же без него… Сало имелось нескольких видов – солёное с мясными прожилками и нежно-белое без прожилок, копчёное, копчёно-варёное, шпик – всё нарезанное тонкими, лоснящимися ломтиками, а рядом в деревянных мисочках хрен и горчица – без слёз не взглянешь. Отдельно на широкой разделочной доске крупными ломтями запечённая буженина, ноздреватая жёлтыми дольками чеснока, потеющая ветчинка, завёрнутая поросячьими хвостиками жареная домашняя колбаса, балычок. Да чего там только не было. Ромка невольно сглотнул.
– Прошу к столу, икра заморская кабачковая своя, заводская, горошек зелёный тоже свой. Что производим, тем и питаемся! – Иванов широко повёл могучей дланью, приглашая гостей как истинно хлебосольный хозяин.
Даже видавшие виды Виктор и Олег слегка опешили, не ожидали такой красотищи. В центре стола скромно потела бутылка «Московской особой» зелёного стекла, ещё советская.
– Да, Саш, даёшь… – только и промолвил Олег, шумно отодвигая стул. Никого не пришлось приглашать дважды.
Выпили по первой. И как-то сразу стало хорошо. Обслуживала их молодая, озорная повариха. Она стрельнула на Ромку чёрными смешливыми глазами, и он понял, что продолжение возможно. Стало ещё лучше. Жизнь продолжалась, несмотря на все трудности и разруху в государстве, и такие люди, как Сашка-директор, шли вперёд не благодаря, а вопреки. Ромка был уверен, что тот пробьёт этот проект с ними или без них – такая энергия чувствовалась в человеке.
Витю развезло с третьей рюмки, Олег держался. Ромка выпивал, закусывал и набирался азов технологии сокопроизводства:
– Саш, вот ты говоришь: яблоко, яблоко, но ведь ассортимент должен быть?
– Ром, а всё на яблоке держится, концентрат яблочного сока – базовый ингредиент для производства любых восстановленных соков, нектаров, фруктовых напитков, а в пакетах в основном только их и продают. Кстати, не советую пить, витамина там ноль, в основном вкусовые добавки, то ли дело натуральный сок в трёхлитровой банке, но покупатель ведётся на рекламу и яркую упаковку да и вкус непривычный экзотический, а это всё ароматизаторы, наши люди непривычные, им кажется – вкуснотища, а там химия сплошная…
– А что такое восстановленный сок?
– Это сок, восстановленный из концентрата. Просто разводят концентрат водой – и все дела… То есть сначала из сока прямого отжима выпаривают воду, получают концентрат, его проще перевозить и хранить, как правило, замороженный. А когда надо – разбавил водой и разлил асептически в пакет, то есть без доступа воздуха, и он хранится хоть год без холодильника. Очень удобно, только, кроме глюкозы, там уже почитай ничего и нет от фрукта… – Сашка говорил, но и подливать не забывал.
Ромка хмелел, но хорошо, без дури – закуска была что надо. Скоро принесли горячее – жареную свинину с картошкой.
– Саш, я такого мяса в жизни не ел! – Олег активно работал челюстями и выглядел очень довольным.
– Подсвинок домашний, утром ещё хрюкал. У нас всё своё, покупать не на что…
– Да разве за деньги такое купишь?
– Эх, деньги, конечно, зло, но без них сейчас никуда…
– Ну хорошо, Саш, вот купим мы тебе линию, поставишь ты её, работать начнёшь, а как мы всё это между нами оформим, чтобы твои кредиторы рот на неё не разевали?
– Олег, я тут думал на эту тему и вот что предлагаю. Линию вы покупаете на свою компанию, мне её сдаёте в аренду, или как там это слово нынче модное… – Сашка пощёлкал пальцами. – Ну, неприличное такое…
– Лизинг, – подсказал Ромка.
– Во-во, лизинг. А я вам плачу аренду, как договоримся, туда и свой интерес включаю. Вы из аренды свою прибыль забираете, а мне мою долю отдаёте…
– Толково… А как же со счетами арестованными быть?
– Так я у вас в банке и счёт открою, это же не проблема? – Сашка вопросительно повернулся в Витину сторону, Олег с Ромкой тоже.
Витя сладко спал, уронив чёрную кудрявую голову на белую скатерть, из-под щеки выглядывала мельхиоровая вилка с нанизанным грибочком. Сашка потянулся и заботливо достал вилку из-под председательской щеки:
– Как бы глаз не сбедил, неровён час…
– Со счётом проблем не будет… – отвечал Олег за Виктора, мягко улыбаясь.
– Саш, а может, тебе не напрямую от завода арендовать линию, а сделать ещё одну компанию, совместную с нами, где и ты, и мы все лично будем акционерами, и на неё арендовать? А уже она просто помещение на заводе будет снимать. И работников можно прямо в неё трудоустроить, и договоры с поставщиками она напрямую заключать будет. И прибыль потом с неё честно распределять пропорционально долям… И всё законно… – это уже Ромка проявил участие.
Сашка немного подумал:
– А что, дело говоришь… И действительно, всё законно и по жизни, и так… – Сашка задумчиво и неопределённо покрутил в воздухе пальцем. – Никто не докопается. А долю я на Нину Константиновну оформлю. Это супруга моя…
– Он у нас всё время про законность думает… – Олег с лёгким смешком указал на Ромку. – Кстати, вот и готовый директор в новую компанию, будет оперативные вопросы решать. Нам с Виктором не до этого. – Тут все невольно ещё раз посмотрели на спящего Витюшу и рассмеялись. – Да и тебе там рисоваться незачем…
– Согласен. Разумно… – Сашка удовлетворённо потянулся за зелёной бутылкой, третьей по счёту.
Вернувшись в Москву, Ромка развил бурную деятельность, но всё оказалось совсем не быстро и не так просто, как представлялось за столом. Только изготовление линии после стопроцентной оплаты занимало полгода, потом доставка и сборка ещё три месяца. А перед заключением контракта нужно было предоставить шведам подробнейшее техзадание, включающее огромное количество параметров. Большинство вопросов, связанных с технологическими решениями, было непонятно не только Ромке, но и Сашке. Грамотных инженеров, имеющих опыт работы с импортным оборудованием, днём с огнём не сыскать. Кроме того, необходимо было разработать дизайн упаковки, фирменные знаки и атрибутику. Но самое главное заключалось в том, чтобы сертифицировать будущую продукцию в соответствии с отечественными ГОСТами, а этим занимался целый НИИ пищевой промышленности. В общем, Ромка с головой ушёл в эту довольно скучную рутину однако задора не терял. Основная сложность заключалась в том, что они, по сути, являлись первопроходцами и энтузиастами – никому в отрасли это было не нужно и приходилось уговаривать людей с мизерными зарплатами выполнять свои прямые служебные обязанности. Иногда приходилось доплачивать, иногда угрожать…
Параллельно Ромка, конечно, подрабатывал перепродажей валюты, машин и мелкооптовых партий парфюмерии и прочей лабуды. Это приносило тысячу-другую зелени в месяц. А ещё он занял аспиранту из Чехии Лукашу собственную десятку грина под десять процентов в месяц, что приносило ещё штукарь. Их познакомил Олег и представил Лукаша как своего друга, которому можно доверять. Ромке этого было достаточно, чтобы дать ему денег без расписки и прочих формальностей. Процентная ставка была обычной для того времени, и брал Лукаш буквально на несколько месяцев под участие в приватизации завода на родине в Чехии. Олег ему, кстати, тоже занял.
Если сравнивать с большинством населения, Ромка зарабатывал блестяще и вообще шикарно устроился – средняя зарплата по стране не превышала тридцати долларов в месяц, – но внутреннее эго считало своего носителя неудачником и размазнёй. Сам он разделял подобную точку зрения. Больше всего напрягало, что дикая инфляция в московской недвижимости, например, имела место не только в рублях, но и в валюте. Когда он решил всё-таки обзавестись каким-нибудь московским углом на чёрный день, выяснилось, что если полтора года назад за три тысячи долларов можно было прикупить двушку на Удальцова, в пяти минутах ходьбы от метро «Проспект Вернадского», то сейчас этого не хватит даже на комнату в коммуналке там же. «А ты, остолоп, полтора года назад смеялся над Феликсом, а сам на ту же трёшку купил четырнадцатилетний мерседес, который издох через полгода. И считал себя чемпионом. Наслаждайся теперь…» Об этом он думал, стоя перед доской объявлений в Банном переулке, где ещё с советских времён продавали-покупали недвижимость. Тогда это делалось через обмен, и некоторые жучки сколотили на том миллионные состояния. Многие из них, правда, до сих пор сидели. Скромное объявление, написанное химическим карандашом, изобилующее орфографическими ошибками и не лишённое пунктуационных, гласило, что за двушку в панельке на Мичуринском, откуда до метро как до луны раком, хотят двадцать тысяч североамериканских рублей. Это было бы смешно, если бы не было так грустно – двадцатки у него