— Не забыл, — ответил Выдрин, хотя понятия не имел, о чем идет речь.
Он вызвал такси, но тут же отменил. Его тошнило. Он дошагал до трамвайной остановки, но когда приехал переполненный пассажирами вагон, заходить в него не стал, пропустил и пошел по встречным трамвайным путям. Несколько раз пришлось отойти в сторону, чтобы пропустить мчащиеся с грохотом трамваи. Водитель одного из них притормозил и, глядя на Выдрина, покрутил пальцем у виска. Выдрин вернулся на рельсы и зашагал дальше. Идти было далеко, но он решил, что справится. Тошнота потихоньку прошла. Хмель выветрился. И даже настроение стало чуть лучше. Впрочем, ненадолго.
Зайдя в квартиру, он стащил с гудящих ног ботинки и неожиданно для себя позвонил Лене.
— Почему ты не отвечаешь? — закричал Выдрин, не дав ей сказать. — Это нечестно, подло! Я ведь ждал, я лежал с телефоном как последний мудак и ждал ответа. Я же человек! Нельзя так, нельзя!
Голос его сорвался. Он всхлипнул и умолк.
— Але, — сказал детский голос. — Мама в ванной.
— Это кто? Глеб?
— Да.
— У тебя прошел понос?
Он не ответил.
— А как мама? С ней все в порядке?
— Хорошо. К нам папа вернулся.
— Зачем? — тихо спросил Выдрин.
Глеб немного помолчал и сказал:
— До свидания!
— До свидания, — отозвался Выдрин.
Он замахнулся, чтобы швырнуть смартфон об стену, но потом опустил руку. Это было глупо. И ничего не меняло. Выдрин удалил ее контакт, потом чаты в мессенджерах, но его это ничуть не утешило. Свалившись на пол как подстреленный, он ерзал ногами и держался за лицо.
«Кто-нибудь, помогите!» — билась в голове мысль, будто маленькая испуганная птичка, угодившая в ловушку.
— Встань, сволочь! — сказал он себе.
Но встать не смог. Так и лежал. А потом уснул. Но длилось это недолго. Омерзительно прозвонил смартфон и вернул его к жизни. Выдрин схватил его и крикнул:
— Лена!
Ответили не сразу.
— Нет, не Лена, — сказал мужской голос. — Александр Иванович?
— Вы ее муж? — спросил Выдрин.
— Нет. Я по другой части. У меня к вам серьезный разговор. Насчет вашего кота.
— Вы адвокат?
— Я не адвокат. Я лучше адвоката.
Выдрин поднялся. Тело болело.
— Вы слушаете? — спросил незнакомец.
— Да, я здесь.
— Дело очень срочное. Я могу вернуть вам кота прямо сейчас.
— Так-так. Как он к вам попал? Он же в тюрьме.
— Это не важно. Увидите меня и сами все поймете. Давайте о деле. Вас интересует, чтобы я вернул вам кота?
— Еще бы! Сколько вы хотите?
Незнакомец похотливо хихикнул:
— А вы молодец, догадливый. Это хорошо. Сколько у вас есть?
— У меня есть сто восемьдесят семь тысяч. Все мои сбережения.
— Рублей, конечно?
— Конечно, рублей.
— Значит, сто восемьдесят семь тысяч. Размышлять некогда. Мне нужно знать прямо сейчас, да или нет? Потом будет поздно. И ничего не получится.
— Да, я согласен, — сказал Выдрин.
— Отлично. У вас наличка найдется?
— Нет. Все на карте.
— Не проблема. Приложение же есть? Сможете перевести?
— Смогу, но не сейчас.
— Опасаетесь? Правильно! Доверять никому нельзя. Но я вас не обману. Запоминайте координаты.
Он назвал улицу и номер дома.
— Там будет «Дикси». А прямо перед ним, через дорогу заброшенное здание. Идите прямо в него. Жду вас там через час. Конец связи.
И отключился.
Выдрин посмотрел список вызовов. Номер звонившего оказался скрыт. Он быстро собрался и сунул в карман плаща молоток. Потом выложил. Все равно он не смог бы никого убить. Даже себя. Впрочем, он не пробовал. И даже мыслей таких никогда не было. Интересно, это нормально, не задуматься ни разу о самоубийстве?
Он спустился к подъезду и вызвал такси. Смартфон Выдрин держал в руке на случай, если незнакомец вдруг перезвонит. Или Лена. И скажет, что любит только его, а Глеб пошутил про папу. Он даже на секунду поверил, что это произойдет. А потом стало горько.
Приехала машина. Выдрин залез в салон. Водитель повозился с навигатором и вырулил со двора. Приложение показало, что дорога займет сорок семь минут. И потихоньку отсчитывало время. От скуки Выдрин залез в мессенджер, почитал учительский чат, потом общий чат с учениками и родителями. Но быстро опротивело.
«Уволюсь. В понедельник напишу заявление, — подумал он. — И уеду с Диего. Продам квартиру и свалю отсюда».
Такси остановилось как раз напротив «Дикси». Выдрин вылез и перебежал дорогу. Заброшенное здание было трехэтажным. Что-то из эпохи конструктивизма, с огромными редкими окнами и угловатыми формами. Вход на первый взгляд был заколочен. Выдрин дернул дверь, она легко открылась, негромко скрипнув. За дверью был пустой, темный, просторный вестибюль. Пахло мочой и пылью. Выдрин сделал несколько шагов, под подошвами захрустело стекло. Дальше он не пошел. До встречи оставалось десять минут. На стене было что-то нарисовано. Выдрин посветил фонариком смартфона и увидел жутковатое существо — овальное тельце на длинных тонких ногах и огромный глаз вместо головы.
Дверь скрипнула, и Выдрин вздрогнул. Вошел человек и сразу сказал:
— Светите под ноги, не на меня.
Выдрин опустил смартфон, но света оказалось достаточно. Вошедшего человека он узнал. Это был Шмурнов. И на плече у него висела небольшая спортивная сумка.
— Давайте без лишней болтовни, — сказал он. — Мне некогда. И зубы все болят. Переводите на этот номер.
Шмурнов показал листок.
— А кот? — спросил Выдрин.
— Тут, — шевельнул он сумкой.
— Он жив?
— Конечно, жив. Я что, стал бы вам мертвого кота предлагать?
— Диего, — позвал Выдрин.
Тишина. Впрочем, кот на свое имя никогда и не отзывался. Шмурнов тряхнул сумкой. Из нее раздалось жалобное мяуканье. Сердце у Выдрина забилось быстрее.
— А уголовное дело? — спросил он. — Его же опять могут забрать? Вы, в смысле.
— Забудьте про уголовное дело, — сказал Шмурнов. — Считайте, больше оно его не касается.
— Я перевожу, — сказал Выдрин и открыл приложение.
— У вас точно больше нет?
— Это все мои деньги.
— Ладно-ладно. Чего уж. Так и быть.
— Деньги ушли.
— Ага.
Шмурнов достал смартфон. Убрал. Достал другой, повозился с ним.
— Ну что ж, все в порядке, Сергей Иванович.
— Я Александр.
— Как угодно, — хмыкнул Шмурнов, снимая сумку с плеча. — Постойте тут минут пять, ладно?
— Ну хорошо, — пожал плечами Выдрин.
— Сумка вам в подарок. Все равно он обгадился, кажется.
Шмурнов поставил сумку на пол, открыл дверь.
— А знаете, что тут было раньше? Психушка. Из сумки протяжно и переливисто мяукнули.
— Почуял вас, — сказал Шмурнов и вышел.
Выдрин опустился на корточки, подергал замок, но молния не открылась. Кот мяукал уже без остановки.
— Тихо-тихо, — сказал Выдрин. — Все хорошо. Едем домой.
Его потряхивало от возбуждения. Диего вертелся внутри сумки и хватался лапками за стенки. Выдрин вызвал такси. По дороге домой он то и дело гладил сумку и повторял:
— Малыш, малыш, все хорошо, мой маленький. Больше тебя никто не заберет.
Время от времени он дергал молнию, но та не поддавалась.
— Кот? — спросил догадливый таксист.
— Ага, — улыбаясь сквозь слезы, ответил Выдрин.
— То-то я слышу мяуканье.
А потом и сам несколько раз мяукнул. Диего умолк.
— Понимает! — обрадовался таксист.
— А что вы ему сказали? — спросил Выдрин.
— Да хрен его знает! Я же не кот.
Добравшись домой, Выдрин поставил сумку на кухонный табурет, взял нож и осторожно разрезал стенку. Затем разорвал щель. На волю выскочил мохнатый черный кот и умчался в комнату. Выдрин некоторое время смотрел ему вслед. Он не смеялся и не плакал. Постояв, он сделал то, что собирался сделать всю дорогу — достал из морозилки пакет с фаршем, положил в раковину и открыл горячую воду.
Но кот не стал есть. Он забрался под кровать и без остановки мяукал. Выдрин пытался выманить его, потом попробовал достать. Зверюга зашипел и цапнул за руку.
Выдрину вдруг стало наплевать. Он залез под одеяло и неожиданно сумел уснуть. К утру кот наконец-то умолк. И Выдрин, выбираясь из тягучей дремы, решил, что все, что с ним вчера произошло, оказалось сном. Он свесил тяжелую голову и заглянул под кровать. Кот сидел на четырех напряженных лапах.
— Что мне с тобой делать? — спросил он.
И подумал: «А когда Диего вернется. Куда мне этого девать? На помойку выкинуть?»
Кот будто прочитал его мысли и кинулся в атаку. Когтистая лапа крепко чиркнула по щеке. Стало горячо и больно. Выдрин подскочил, держась ладонью за лицо. Безумный зверь выскочил из комнаты и умчался по коридору. Вспомнилась Ксюша. И тут же на кухне что-то грохнулось. Выдрин вышел. Кот скинул с подоконника чашку. А сам притаился за столом. Увидев Выдрина, он выскочил, пронесся мимо, больно задев ногу, и умчался в комнату. Куриный фарш лежал в миске нетронутый и был похож на расплющенный подошвой мозг.
Он зашел в ванную, смыл кровь. Царапины щипало. Кот мог лишить его глаза, если бы цапнул на пару сантиметров выше.
«Назову его Казимир», — подумал Выдрин рассеянно.
И немного посмеялся. Совсем немного. И совсем не весело.
Чем себя занять, он не знал. Достал альбом, взял карандаш и, сидя по-турецки на кровати, нарисовал примитивный детский рисунок — дом с трубой и дымком в виде закорючки, круглое улыбчивое солнце с глазами и ресницами, человечка с цветком в руке-палочке, другого человечка, но в платье и с длинными волосами. А между ними сидел котик: кружок — голова, тельце — овал, хвостик — труба, лапки, похожие на запятые. Казимир продолжал орать. Выдрин свесил ногу и тут же получил новую порцию царапин. Обрабатывать не стал. Да и крови было мало. На новом листе он нарисовал Диего. На другом Лену. На следующем Ксению. Потом себя. Но автопортрет получился неудачным, и Выдрин перечеркнул его. Потом он нарисовал Диму, Нику, Ксюшу, маму и даже Олега Львовича. Но не в том виде, в котором его оставил Дима, а таким, как он пришел. Он изрисовал весь альбом, остался последний лист. Выдрин нарисовал Черненко и Шмурнова, с копытами, рогами и вилами. Потом выдрал, скомкал и кинул под кровать. Казимир в ответ яростно зашипел.