Тринадцатого марта 1988 года была напечатана статья Н. Андреевой в «Советской России» которая называлась «Не могу поступиться принципами». Эта статья стала первой ласточкой, манифестом множества противников наступившей в стране перестроечной вакханалии. Дмитрий Сергеевич, его дочь и зять читали её и перечитывали, они со всем написанным были полностью согласны. Но вскоре в ответ на эту статью в газете «Правда» была опубликована разгромная отповедь заведующего отделом пропаганды А. Н. Яковлева.
Седьмого ноября 1990 года в Москве во время парада произошло неудачное покушение на Горбачёва. Дмитрий Сергеевич на это известие отреагировал с горечью:
«Эх, будь я там, рука бы не дрогнула, чтобы этого гада пристрелить!».
7
Но не только Дмитрий Сергеевич и члены его семьи скорбели и не могли примириться с развалом могущественного государства, многие в Советском Союзе думали, как они, но слишком сильной в это время была диктатура «дерьмократии», захватившей в свои руки почти все средства массовой информации и навязывавшей населению свои пагубные идеи. Народ стоял в растерянности, в замешательстве, наблюдая, как всё вокруг рушится, но не понимая до конца смысла происходящего. Люди не успели все осознать и объединиться, чтобы суметь противостоять хаосу и развалу.
Кризис в стране играл на руку радикальным демократам, которых возглавил Борис Ельцин. Популярность никому ранее не известного Ельцина объяснялась все возрастающим недовольством народных масс перестроечными реформами, проводимыми Горбачёвым, которые привели к обнищанию населения, падению уровня жизни, развалу страны. Именно Ельцина теперь представляли СМИ, как непримиримого противника Горбачёва, смелого мужественного борца, не побоявшегося выступить с критикой горбачёвских преобразований. Столица бурлила, начались митинги, голодные люди выходили с плакатами: «Дядя Горби обманул нас, мы за Ельцина, он честный!», «Народ и Ельцин едины!».
И не то чтобы все вдруг поверили неизвестно откуда выплывшему бунтовщику Ельцину, а просто видели, что он выступает против Горбачёва, а этого деятеля уже терпеть мочи не было. Народ воспринял Ельцина как некоего Робин Гуда, защитника попранного и несчастного народа и десятого июня 1991 года он был всенародно выбран первым президентом Российской Федерации. В стране образовалось два лидера, старый – непопулярный Горбачёв, и новый – бунтарь Ельцин, то есть возникло неформальное двоевластие.
За рубежом больше всего рукоплескали развалу социалистического лагеря, Варшавского договора и самого СССР в странах НАТО и США. Но многие в мире оказались в шоке от всего происходящего, было ясно, что с упадком СССР мир становится однополярным с абсолютным доминированием одной страны – США, которая теперь диктовала свою волю всем остальным государствам.
Последним шагом отчаяния, попыткой предотвратить распад Советского Союза, стало создание в августе 1991 года группой руководителей страны Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП)[81]. Этот новый орган был сформирован высшими должностными лицами государства, и возглавил его вице-президент СССР Геннадий Янаев. Основной причиной августовской революции, переворота или путча, как его прозвали противники, было всеобщее недовольство проводимыми в стране реформами, ведь перестройка не приносила ожидаемых результатов, кризис углублялся, росла безработица и преступность.
Вместе с тем ГКЧП стремился не допустить распада СССР и преобразования СССР в аморфное объединение – Союз Суверенных Государств (ССГ) и подписания нового союзного договора. Видные государственные деятели совместно с президентом Горбачёвым решили ввести чрезвычайное положение, чтобы навести в стране порядок и предупредить организацию оппозицией массовых противоправных выступлений. Горбачёв, который эти идеи активно поддерживал, неожиданно четвертого августа уехал в отпуск в Крым и прислал сообщение, что заболел. Этот отъезд произошел после встречи президента СССР в конце июля в Москве с президентом США Бушем, который затем проследовал далее в Киев[82].
Кроме вице-президента СССР Геннадия Янаева, в ГКЧП вошли ведущие руководители ЦК КПСС, правительства СССР, армии и КГБ СССР – Павлов В. С.,Лукьянов А. И., Крючков В. А., Язов Д. Т., Пуго Б. К., Ахромеев С. Ф., Варенников В. И., Макашов А. М., Калинин Н. И., Шенин О. С., Самсонов В. Н.
В обращении Государственного комитета советскому народу говорилось:
«В целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества; исходя из результатов всенародного референдума о сохранении Союза Советских Социалистических Республик; руководствуясь жизненно важными интересами народов нашей Родины, всех советских людей заявляем:
В соответствии со статьёй 127-3 Конституции СССР и статьёй 2 Закона СССР „О правовом режиме чрезвычайного положения“ ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 года»[83][84][85].
Отец Зойки, Дмитрий Сергеевич Боголюбский, как будто заново переродился, он повеселел, стал снова выходить из своей комнаты, играть с трёхлетним Петрушей, шутить с мальчишками-близнецами. Но всё время возвращался к телевизору, внимательно наблюдая за развитием событий. Он искренне надеялся, что Государственному комитету удастся предотвратить кризис в стране и распад СССР, вернуть жизнь в нормальное русло. Так думал не он один, около восьмидесяти процентов населения регионов поддерживали идеи ГКЧП, но противоположным был настрой в обоих столицах.
ГКЧПисты предлагали не подписывать новый Союзный договор без проведения дополнительного референдума. Основное противостояние произошло между ГКЧП – высшими руководителями СССР и руководителями РСФСР, к которым относились Ельцин, Руцкой, Силаев, Хасбулатов, Кобец, Иваненко, Баранников, Грачев, Попов, Собчак и Бурбулис.
8
ГКЧП просуществовал всего три дня. «Что послужило причиной его поражения?» – спрашивали себя Зойка, Георгий, Дмитрий Сергеевич и многие другие, уставшие от перестроечного беспредела и хаоса граждане. Ведь на стороне ГКЧП была большая часть населения, которая желала спасения страны от развала, значительные военные формирования. Многие западные лидеры признали ГКЧП, одобрили его и все советские послы, за исключением посла в Чехословакии Б. Панкина. Действия ГКЧП открыто поддержали руководства Ирака, Ливии и Сербии, а также палестинский лидер Ясир Арафат.
Двадцатого августа руководитель Ливии Муаммар Каддафи отправил телеграмму на имя Г. И. Янаева в которой поздравил его «со смелым историческим деянием» и выразил свою полную поддержку. Президент Ирака Саддам Хуссейн назвал действия ГКЧП в Москве «хорошо сделанным делом» и выразил надежду, что благодаря этому «мы восстановим баланс сил в мире»[86]. Может быть потому-то позднее все эти лидеры – Хуссейн, Каддафи, Арафат и погибли мученической смертью или же смертью «по невыясненным обстоятельствам», заплатив высокую цену за свою мужественную гражданскую позицию[87].
Из руководства союзных республик открытую поддержку ГКЧП высказали: Председатель Верховного Совета Белорусской ССР Николай Дементей, 1-й секретарь ЦК Компартии Украинской ССР Станислав Гуренко, Председатель Верховного Совета Грузинской ССР Звиад Гамсахурдия, президент Азербайджанской ССР Аяз Муталибов и Верховные советы самопровозглашенных Приднестровской Молдавской ССР и Республики Гагаузия. В прибалтийских республиках в поддержку ГКЧП выступило руководство утративших к тому времени власть Компартии Литвы (М. Бурокявичюс), Компартии Латвии (А. Рубикс), а также Интердвижение Эстонии (Е. Коган). В самой РСФСР ГКЧП официально поддержал президент Татарской АССР Минтимер Шаймиев[88].
Противниками ГКЧП заявили себя президенты РСФСР – Борис Ельцин, Киргизской ССР – Аскар Акаев и Президент Молдавской ССР Мирча Снегур. Президент США Джордж Буш, как и следовало ожидать, громогласно осудил «антиконституционное использование силы», поддержав «призыв президента Ельцина к восстановлению законных органов власти»[89].
Возможно, что причиной поражения стала двурушническая позиция Горбачёва, который всячески подталкивал комитет к введению чрезвычайного положения, но сам держался в тени и отсиживался в это время на отдыхе в Форосе. Восемнадцатого августа члены комитета приехали к Горбачёву в Крым и он ещё раз поддержал необходимость введения чрезвычайного положения. Однако он сам не поехал в Москву, якобы по причине болезни, заявив, что у него отнялась нога и он сидит в корсете, но вероятнее всего из-за того, что не хотел брать на себя непосредственную ответственность за исполнение этого важного решения. Аналитики пришли к выводу, что ГКЧП был последней попыткой Михаила Горбачёва сохранить свою власть[90]. Подобного мнения придерживался и его главный противник Ельцин в интервью телеканалу «Россия»: Горбачёв «во время путча был информирован обо всём и всё время ждал, кто победит, те или другие. В любом случае он примкнул бы к победителям – беспроигрышный вариант»[91][92].
Или же поражение произошло вследствие чрезвычайной мягкости и нерешительности руководителей ГКЧП, истинных слуг народа, которые ввели чрезвычайное положение, лишь как временную меру для предотвращения всеобщего хаоса, но и Горбачёва хотели у власти сохранить, и российский парламент не трогали, и потому отказались от его штурма, и народной крови стремились ни капли не пролить? Ведь за всё время противостояния погибли лишь три человека, да и те по собственной неосмотрительности, когда в тоннеле они пытались остановить колонну бронетранспортеров. Советская армия была воспитана защищать отечество от иноземных захватчиков и многие растерялись в это время, когда нужно было выступить против собственного народа. Конечно, не всего народа, лишь малой его части, но зато несомненно наиболее активной и крикливой.