Второй пункт плана целиком зависел от решимости Джона Вуда, работавшего на изобретателя Эдисона. Однако просьба Божены выкрасть «некрограф» из лаборатории привела парня в ужас. Желая подбодрить его, юная Блаватская намекнула, будто испытывает к нему взаимные чувства. Джон сразу воспрянул духом, и через несколько дней заветный «некрограф» был у Божены в руках. Правда, долгое время она не могла воспользоваться устройством, им с Джоном пришлось бежать, скрываться и запутывать следы, а сделать это было не просто, учитывая, что теософское общество, членом которого являлся и обкраденный Эдисон, распространилось по всему миру. Их рьяно разыскивали. Детективы и полиция шли по следу, наступая на пятки. Запускать «некрограф» было слишком рискованно, он лежал в большом чемодане, прикрытый одеждой, пока Божена и Джон находились в дороге, пересаживаясь с корабля на поезд, с поезда – в автомобиль, а оттуда – в телегу, запряженную чахлой лошадью, которая, в конце концов, привезла их в сибирскую глубинку. Очутившись в небольшом провинциальном городке, они выбрали неприметный постоялый двор на окраине, где вскоре Божена и приступила к долгожданному эксперименту.
Но он не удался. Устройство выдавало массу различных звуков, но не призраков. Крушение надежд превратило Божену в бешеную фурию, и весь гнев обрушился на Джона. Она обвиняла его в том, что он «украл не то», «не берег в дороге и расколотил там что-то» и даже, что «наврал с три короба, воспользовавшись ее доверчивостью, а на самом деле «некрограф» – полнейшая фикция».
Бедный Джон, краснея и заикаясь, заверил свою возлюбленную, что во время испытаний устройства в лаборатории он лично видел призраков, и, скорее всего, в механизме действительно возникли неполадки, но такое бывало и раньше, и все поправимо.
Склонившись над аппаратом Эдисона в день этого скандала, Джон не разгибался целые сутки, ковыряясь в скопище прозрачных трубок, каких-то блестящих пластинок и проводов, а потом заснул прямо там же, так и не исправив поломку. Ремонт затянулся на месяцы, и к тому же, обошелся недешево: потребовалось докупать золото и медь, чтобы изготовить дополнительные пластины – Джон сказал, что так можно повысить чувствительность аппарата, которая, по его предположению, ухудшилась из-за перемены места проведения эксперимента. Возможно, в лаборатории было меньше каких-то помех, влиявших на рабочий процесс. Гораздо позже Джон выяснил, что эти помехи возникали из-за электрического света, что-то там касалось магнитных полей, Божена не вникала в детали. К тому моменту, когда устройство заработало, она уже без его помощи повстречалась с Учителем. Правда, это был не тот Учитель, который приходил к Радде-Бай, и выглядел он иначе.
Встреча состоялась благодаря одному человеку, с которым Божена познакомилась в ломбарде, когда покупала золото для починки устройства. Его звали Святозаром. Это был сурового вида мужчина средних лет с обветренным красным лицом. Он приехал издалека, из какого-то северного поселка, сдавал в скупку необработанные алмазы. Божену привлек в нем пронзительный и властный взгляд, ее непреодолимо потянуло к нему, как мотылька к свету. Святозар заворожил ее рассказами о сказочной стране Лукомории и… увез с собой на Крайний Север.
Божена отсутствовала две недели, но Джон сутками ковырялся с устройством и даже не заметил этого. Не заметил и того, что его возлюбленная стала другим человеком.
С тех пор прошло больше ста лет (однажды сбившись со счета, Божена перестала считать года), но до сих пор она вспоминала те события с трепетом.
До поселка, где жил Святозар, они добирались вначале по реке с торговым судном, а дальше – в деревянных санях, которые катили по грязи два маленьких оленя с раскидистыми рогами. Святозар не повел ее в поселок, она лишь увидела за холмом два ряда черных избушек, а потом мужчина открыл в том холме незаметную дверцу, и вместе они отправились во мрак по корявой земляной лестнице с узкими и скользкими ступенями.
А дальше началась страшная сказка…
Святозар привел ее в просторную пещеру, заполненную ледяными столбами и освещенную тусклыми бледными лучами, проникавшими откуда-то сверху. Из темноты выступил страшный, как высохший мертвец, человек, в плаще из черного дыма. Его темные глазницы сочились тьмой. В костлявой руке он держал кривой меч, которым постукивал по ледяному полу, высекая осколки льда и голубые искры. Казалось, он состоял из одних костей, обтянутых синеватой кожей. «Костяной демон», – окрестила его про себя Божена, догадываясь, что попала в потусторонний мир, побывать в котором мечтала с детства. Только этот мир пугал ее. Она представляла его не таким.
Божена огляделась, но не увидела Святозара, тот незаметно исчез куда-то, а человек-мертвец схватил ее за руку и потащил за собой. Без особой надежды на то, что будет услышана, она стала выкрикивать имя Учителя Радды-Бай. От страха оно вылетело у нее из головы. Перебирая похожие варианты, она ни разу не произнесла его правильно. «Махама Мояр! Махиама Манур! Мамаха Мортар!» – истошно вопила Божена, но в ответ слышала лишь злобный смех «костяного демона», с легкостью волочившего ее за собой несмотря на все ее попытки упереться ногами в пол. Но когда прозвучало «Махатма Мортем», еще не успело стихнуть эхо ее голоса, как человек-мертвец остановился. Перед ними возник силуэт мужчины, закутанного в накидку с низко спущенным капюшоном. Тотчас Божена вспомнила, как правильно произносится имя Учителя Радды-Бай, и выкрикнула: «Махатма Мория!»
Незнакомец поднял руку, призывая к тишине, и край накидки взметнулся вверх и в сторону, как воронье крыло.
– Отпусти ее! – потребовал он, обращаясь к «костяному демону». – Она пришла не к тебе.
Мертвец злобно прорычал что-то и удалился, постукивая мечом, как слепой – тростью, а незнакомец в капюшоне спросил Божену, откуда ей известно имя, только что прозвучавшее в этих стенах. Она рассказала ему всю правду, с самого начала, начиная с детских фантазий о сказочном мире и заканчивая «некрографом» Эдисона, а также сообщила, что Махатма Мория многому научил ее покойную родственницу, и эти знания прославили ту на весь мир.
– Вы – Махатма Мория? – с надеждой спросила Божена, закончив рассказ.
Ей показалось, что под капюшоном незнакомца сверкнула черная молния.
– Нет, – ответил он резко. – Но я знаком с этим мудрецом.
– Устройте мне встречу с ним! – Божена умоляюще сцепила руки перед собой.
– Ты тоже хочешь прославиться на весь мир, как мошенница? Хочешь быть предана всеми, кому доверяла? Хочешь умереть в тоске и бедности? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ведь именно это произошло с твоей знаменитой родственницей? Ничего другого он не даст и тебе.
– Но я лишь хотела узнать, как он пересекает барьер и переходит с того света в наш, – поспешно сообщила Божена.
– Это твоя мечта, я понял. – Капюшон закачался из стороны в сторону, но даже краешек лица не мелькнул между складками. – Знаешь, некоторым мечтам лучше не сбываться. Вот ты перешла барьер, и что? Тебе тут нравится? – Полы накидки разошлись, словно тот развел руки в стороны, но, когда ткань затрепетала от неизвестно откуда налетевшего ветра, стало ясно, что под накидкой нет ни рук, ни тела.
– Нет, не нравится, но ведь наверняка есть места и получше? – робко предположила Божена.
– Все относительно. Что одному во благо, для другого – хуже смерти. Но с мечтами надо быть осторожнее, чтобы не угодить в западню, как ты.
– В западню? Что же, мне теперь не выйти отсюда? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Выход есть всегда, но вот нужно ли тебе туда… – Мужчина глухо рассмеялся.
– Я хочу домой! – Сердце Божены ушло в пятки.
– Все хотят, но не все знают, где это. Могу подсказать за небольшую услугу.
– Что нужно делать? – спросила Божена с тревогой, предчувствуя подвох, уж слишком мудрёно говорил незнакомец.
– Позволь мне иногда навещать тебя в твоем доме. Не бойся, я буду приходить нечасто и не потревожу, если ты сама не заговоришь со мной. Я буду лишь смотреть иногда, как ты поживаешь.
– И все? – Ей не верилось, что этот таинственный человек позволит ей уйти.
– Да, больше я никогда ни о чем тебя не попрошу. Но ты можешь просить или спрашивать меня о чем угодно. Хоть я и не Махатма Мория, но тоже способен многому научить, если у тебя возникнет такое желание.
– Я согласна! – Божена даже кивнула для убедительности.
– Значит, договорились! – полы накидки заходили ходуном, как будто мужчина потер руки от удовольствия.
Спохватившись, Божена спросила:
– Кто же ты?
– Странный вопрос, ведь тебе известно мое имя. Ты крикнула «Мортем», поэтому я и пришел.
Голос собеседника прозвучал так, словно он улыбался, когда говорил последнюю фразу. Божена нервно сглотнула. Она неплохо знала не только русский, но и латынь, и слово «мортем» в переводе с латыни означало «губитель». Она упомянула его случайно, в панике, и о смысле даже не думала.
– Ну и что, – заявил незнакомец, явно услышав ее мысли. – Твое имя Божена, но разве ты имеешь какое-то отношение к богу?
Она не называла ему своего имени, но ее не удивило, что он произнес его. Божену терзал вопрос: давая согласие этому человеку «навещать ее в своем доме», не позволила ли она ему тем самым забираться к себе в голову? Ведь говорят же, например, «не все дома», подразумевая, что в голове не все в порядке.
– Мысли я читаю по глазам, на это мне позволения не требуется, – пояснил Мортем, и в его голосе прозвучали надменные нотки.
– А я могу отказаться от уговора? – неуверенно спросила Божена.
– Можешь, и останешься здесь, – был ответ.
– Не велик выбор! – Божена печально вздохнула.
– Но он за тобой.
– Наш договор в силе, – смирилась она.
Мортем выпростал руку из-под накидки, в глубине рукава что-то блеснуло, а затем серебристая змейка выплыла оттуда и устремилась к Божене, выписывая зигзаги в воздухе. Она приближалась, и вскоре стало видно, что это цепь из плотно подогнанных друг к другу звеньев. Один конец цепи браслетом обвился вокруг запястья Божены, а другой по-прежнему скрывался в темных недрах рукава Мортема. Божена испугалась и подергала цепь, пытаясь высвободиться, но та держалась крепко, будто спаялась.