У Тильды появилось ощущение, будто она подсматривает за чем-то очень личным, просто стоит и таращится на то, как Виола общается (прощается!) с родителями. Отвернувшись в сторону, она увидела Вольгу и Якура, склонившихся над Пункки. Метатель молний производил над телом драугра непонятные манипуляции, в то время, как потомственный шаман с интересом наблюдал за его действиями. Тильде стало любопытно. Приблизившись, она заглянула Вольге через плечо.
Бедный Пункки так и лежал с отделенной головой, но теперь казался действительно мертвым: глаза его были закрыты, и сам он был абсолютно неподвижен, как и положено обычным мертвецам. У Вольги в руках звенело и поблескивало что-то металлическое, вроде серебристой цепочки.
– Что происходит? – спросила Тильда, ничего не понимая.
– Я хочу его освободить. – Вольга раскрыл ладонь.
Там действительно лежала тонкая металлическая цепь, но, в отличие от обычной, она самостоятельно двигалась, и подобно вертлявой змейке проворно юркнула в рукав черного балахона, полностью скрывшись под тканью.
– Мертвоцепь! – догадалась Тильда. – Но как ты узнал? И как смог ее снять? Она ведь соединяет намертво!
– Не забывай, я ведь закончил университет люцифлюсов, а там учат не только духовному росту и развитию дара, но и борьбе с темными сущностями, поэтому мне известно, что этернокты с помощью мертвоцепи приковывают к людям так называемые живые тени – ослабленных демонов, находящихся под особым заклятьем.
– Да, я тоже это знаю. У меня подруга побывала в роли их кадавера, служила для такого демона энергетической батарейкой. Но этернокты сами не могут соединить мертвоцепь, они обращаются к торговцам демонами, которых называют меркаторами.
– Мортем тоже был меркатором, и мог не только соединить, но и разъединить эти дьявольские оковы. А его способности теперь принадлежат мне. – Вольга довольно улыбнулся.
– Был бы ты поосторожнее с этими способностями! – Тильда помрачнела. Ей показалось, что в зеленых глазах друга появились крошечные черные точки – прорехи, за которыми скрывалась бесконечная мертвая тьма. Тот лишь отмахнулся от нее и воскликнул:
– Лучше зацени результат!
Тело Пункки начало светиться и раздваиваться, подобно тому, как это недавно случилось с Руубеном. Нет, оно не раздваивалось, а, скорее, растраивалось!
Над обезображенным полуразложившимся трупом поднялись два призрака, один выглядел могучим и довольно привлекательным воином в доспехах, с решительным, но не злым взглядом, другой оказался сухоньким и сутуловатым пожилым мужчиной с интеллигентным лицом. Драугр и Пункки, делившие одно тело на двоих, наконец, обрели свободу.
Руубен несказанно обрадовался, увидев своего старого слугу в прежнем облике, и долго умолял простить за то, что испортил ему жизнь, сделав кадавером.
– Ты не виноват, хозяин! – заверил его Пункки. – Это все дурная женщина! Ее вина! Придет время, и она за все поплатится!
– Нет, Пункки, я очень, очень виноват! – Руубен сокрушенно качал головой и вздыхал, а потом вдруг спохватился и принялся горячо благодарить драугра за оказанную помощь.
Под сводами Лунного чертога закружила Сирин. Оглядев грустным взглядом живых и мертвых, она затянула свою тоскливую песню, и все поняли, что пора уходить, каждому – своей дорогой.
Родители Виолы, Руубен и Айна, посылали дочери воздушные поцелуи до тех пор, пока их силуэты не поблекли до полного исчезновения. Пункки держался за Руубена, а огромный драугр нависал над всеми, выражая своим видом решимость оберегать своих спутников от любой опасности.
Вскоре призраки исчезли. Виола начала всхлипывать и трястись. Якур обнял ее за плечи и что-то забормотал на ухо. Тильда поежилась, только сейчас ощутив жуткий холод, от которого все тело покрылось «гусиной кожей».
– Нам тоже пора домой. – Она обращалась ко всем, но смотрела на Вольгу, догадываясь, о чем он думает. Едва ли ему хочется снова надеть «обруч», который превратит его в тупицу, а потом убьет, а именно это ожидает его по возвращении в университет, ведь он так и не избавился от демона, лишь подавил его. Избежать подобной участи Вольга может, только оставшись здесь, в потустороннем мире.
Тильда не ошиблась.
– Идите без меня. Я остаюсь. – Губы Вольги дрогнули и растянулись в печальной улыбке.
– В таком случае, я тоже, – заявила Тильда, упрямо глядя в глаза метателя молний, потемневшие от подступившей к ним бездны.
20. Живой свет
Они остались вдвоем под стылыми сводами огромной ледяной пещеры.
После короткого, но жаркого спора, в котором Вольга убеждал друзей, что нисколько в их помощи не нуждается, Тильда вывела за Барьер Виолу и Якура и, не предупредив их о своем намерении вернуться в Лунный чертог, сразу же исчезла у них из виду, – они даже глазом моргнуть не успели, не то что возразить или помешать. Лишь на мгновение перед взором Тильды возникли здание университета, парк с дорожками и огненный фонтан, свет больно резанул по глазам, а потом она вновь погрузилась во мрак и холод.
Вольга стоял вдали, среди ледяных колонн, и казался таким одиноким, что у нее защемило сердце.
Тильда приблизилась ровно настолько, чтобы можно было говорить, не напрягая голоса.
И чтобы выстрелить, когда наступит решающий момент.
Она собиралась выманить Мортема и атаковать зарядом живого света, а для броска необходимо было держаться на расстоянии.
– Не стоит рисковать, у тебя нет опыта, ведь ты всего один раз это сделала! – произнес Вольга, и его голос прозвучал громче, чем она ожидала. Высокие своды чертога добавили ему глубины и силы.
– Один раз – это лучше, чем ни разу! – парировала Тильда, вспоминая, как выпустила заряд в коридоре учебного корпуса, когда испугалась, решив, что на нее набросился демон, вынырнувший из огненной пропасти. – Отпускай его! Я готова к встрече!
– Погоди. – Вольга устало прислонился к колонне. Лицо его вновь пошло темными пятнами. – Мы ведь не знаем, что останется от нас обоих после этого поединка.
– Но ведь все равно нет выбора, ты же не сможешь сдерживать Мортема вечно.
– Зато у тебя выбор есть.
– Мы об этом уже говорили. Тема закрыта. Я не вернусь в мир людей без тебя.
– Твои слова меня окрыляют! – Вольга сполз по колонне, усаживаясь на корточки, и теперь смотрел на нее снизу вверх, как бы заискивая. – Я сразу понял, что мы созданы друг для друга. Значит, и ты это понимаешь. Я счастлив и хочу побыть счастливым хотя бы еще чуть-чуть, ведь неизвестно, чем все закончится.
– Ну… – Тильда замялась и потупилась. Затронутая тема вызывала трепет в ее душе, но она собиралась говорить не об этом! Вольга явно увиливал от поединка!
– Подойди, посиди рядом со мной, – попросил он.
Нет, каков хитрец! Тильда отрицательно мотнула головой и, уперев руки в бока, требовательно воскликнула:
– Выпускай Мортема, или я сама его позову!
– Отважная… – Улыбка Вольги вышла кислой и скособоченной.
Тильда внимательно посмотрела на парня, подозревая, что говорит уже не он. Вольга улыбался не так. Точнее, он не смог бы улыбнуться так мерзко. Но… может быть, просто ему сейчас плохо от того, что внутреннее противостояние отнимает все силы, в том числе и силу духа?
– Нам придется сделать это, пойми, – произнесла она уже мягче.
– А я и не спорю. – Вольга кивнул. – Просто давай отложим пока.
– А смысл?
– Чтобы… побыть вместе. Ну что ты стоишь там? Подойди же. – Он поманил ее жестом.
Тильда неуверенно шагнула вперед и замерла. Внутренний голос кричал ей, что это ловушка.
– Только представь, как беззаботно мы могли бы провести время! Побродили бы по заповедным лукоморским уголкам, полюбовались бы на них с высоты птичьего полета! Здесь даже море есть. И роскошная луна… – Вольга уткнулся локтями в колени, подпер кулаком подбородок и послал Тильде проникновенный взгляд.
– Ну, красо́ты тут специфические, на любителя. Да и нечисти кругом полно. – Тильда поежилась. – К тому же, атмосфера давит… У меня все время такое чувство, будто беда надвигается. Ты слышал, что темную сторону Лукомории прозвали Лихоморьем? В таком месте не видать нам с тобой счастья.
– Поверь, ни одна тварь из окрестного бестиария к нам и близко не подойдет. Мортем как серый кардинал в этом мире, держится в тени, но все признают его величие.
– Знаешь, мне кажется, что, каждый раз, когда ты пользуешься его силой, твоя собственная сила убывает.
– Откуда тебе знать? – Вольга недовольно фыркнул.
– А слабея, ты в нем растворяешься.
– Как поэтично! Мне нравится. Даже жаль, что это ко мне не относится.
– Конечно! Еще бы. Ведь ты – Мортем! – Тильда вскинула руку и зажмурилась, представив, как с кончиков ее пальцев срывается заряд живого света. «Я смогу, я смогу, я смогу!» – твердила она мысленно одну и ту же фразу, но внезапный раскат гомерического хохота возвестил о том, что ее атака не удалась.
– Что ж, теперь мой черед! Берегис-с-сь! – Голос Вольги изменился, в нем появился знакомый присвист – Мортем больше не притворялся ее другом. Тильда сожалела о том, что не поняла, в какой момент он взял верх над Вольгой. Все-таки хотелось бы знать перед гибелью, кто предлагал ей посмотреть на лукоморские просторы с высоты птичьего полета. И кто говорил ей о том, что они созданы друг для друга. Почему-то это показалось ей крайне важным, и даже черная молния, вылетевшая из рукава балахона, не вызвала у нее страха.
Ледяной пол рядом с ней дал трещину, осколки брызнули вверх и упали дождем.
– Упс-с-с, промазал! Твой ход, с-стреляй! – Мортем, явно забавляясь, снова громко захохотал, края капюшона затрепыхались, и между ними Тильда не увидела ничего светлого, только мрак, глубокий и пронзительный, режущий глаза сильнее солнца. Или нет, не сильнее, но болезненнее.
«Неужели он совсем не боится?» – Тильда с сомнением разглядывала Мортема, стараясь больше на заглядывать в глубь капюшона. И вдруг будто опомнилась – ведь она может ему приказывать!