— А кто сказал, что мы поступились ею, мсье?! — рявкнула в ответ Жубер. — Франция и сейчас свободна и независима… в весьма широких и либеральных рамках…
— Конечно, так гласит ваша версия. А теперь — извините, в Вандерберге мы получили указания не обсуждать с вашими людьми политических вопросов.
Протиснувшись мимо Жубер, он вошел в свою каюту и задернул «гармошку» раздвижной двери.
Только политики ему сейчас не хватало! Положение на Земле, похоже, с каждой неделей становится все хуже и хуже, а требования ООН — все жестче и настойчивее. Россия и Соединенные Штаты Америки остались последними двумя из сильнейших держав планеты, не подписавшими Хартию о реорганизации 2025 года — документ, призывавший к учреждению Правительства Объединенных Наций, под чьей юрисдикцией находились бы все национальные правительства мира, к постепенному уничтожению всех национальных вооруженных сил и к установлению новых международных законов, регламентирующих эксплуатацию мировых ресурсов.
Причины растущей тревоги — а точнее, всемирной паники — были ясны всем. Проблема зрела давно, неуклонно и быстро — со скоростью роста земного населения, уже перевалившего за девять миллиардов. Парниковый эффект — предмет множества рассуждений восьмидесятых годов прошлого века, уже лет сорок, как превратился в жестокую реальность. Уровень мирового океана поднялся на целых полметра и до конца века должен подняться еще минимум на метр. Наводнения и ужасные штормы погубили миллионы людей, а десятки миллионов — сделали беженцами. Океан поглотил ценнейшие сельскохозяйственные земли Бангладеш, побережий Китая и Мексиканского залива. И тогда как государства наподобие США и России наконец-то перестали зависеть от ископаемого топлива и экологически вредной индустрии, беднейшие народы мира получили возможность разбогатеть… но — только сдавшись на милость той самой, оставленной США и прочими, быстро уничтожающей воздух, землю и воду индустрии. И кислотные дожди, рожденные в Китае, уничтожали леса западной Канады, а джунгли Амазонки почти исчезли под натиском ранчо и плюющихся кислотой заводов. Быстро таяли остатки мировых запасов нефти; прочие жизненно важные для цивилизации ископаемые — медь, серебро, титан, кобальт, уран и десяток других — также были на исходе. Положение было достаточно серьезным, чтобы в 2030 году Женева недвусмысленно заявила: чтобы совладать с ростом населения и навести порядок в промышленности, к 2060 году весь мир должен находиться под непосредственным управлением ООН.
Не удивительно, что весь мир теперь проклинает Россию и США как злодеев и куркулей, эгоистически вцепившихся в свой старомодный суверенитет из-за боязни сущих мелочей наподобие диктатуры…
Гарроуэй не знал, решит ли это проблему, — не знал даже, решаема ли она вообще. Но правительство США отстаивало свою точку зрения: замкнутый круг скудости и бедности Земли может быть разорван двумя новыми направлениями развития, если только индустриальные государства будут разрабатывать их вместе достаточно долго.
Первым фактором была повальная индустриализация космоса, где промышленность, питаемая огромными, непредставимыми доселе количествами солнечной энергии, не будет вредить планете. Возможно, уже через несколько лет вынос промышленности на орбиту в корне изменит экологическую ситуацию на Земле. Вопрос лишь в том, не опоздало ли человечество с этой мерой…
Вторым фактором, конечно же, были марсианские находки — образчики технологии, существовавшей за пятьсот тысяч лет до возникновения на Земле животноводства, письменности и мечты о бороздящих космические просторы звездолетах. Находки, сделанные, в частности, и в Сидонии, под сенью загадочного исполинского Лика, послужили причиной, достаточной для личного визита человечества на красную планету.
К несчастью, они повлекли за собой и отправку на Марс отряда морской пехоты.
«Штормовой погреб»,
космическое транспортное судно «Поляков»;
16:02 по времени гринвичского меридиана.
— Ладно, парни, — рявкнул полковник Ллойд. — Пожалею вас, слизняков, на сей раз. Возвращайтесь в казармы, час вам на приведение себя в порядок, затем — личный осмотр. После — можете хавать. Сержант, этим займетесь вы.
— Слушаю, сэр!
— Свободны.
Младший капрал Фрэнк Камински взглянул на своего приятеля, капрала Джека Слайделла, и ухмыльнулся. Слайделл, осклабившись в ответ, поднял руку и любовно погладил белый контейнер, принайтованный к переборке «погреба». Надпись на стенке контейнера гласила: «Германиево-арсенидные батареи».
— Эй, Кам! Не хошь подзарядиться по-быстрому?
— Ептыть, Слай. — Камински покосился в сторону люка, где сержант Нокс и штаб-сержант Островски загоняли второе отделение в транспортную капсулу. — Хлебало-то прикрой.
Слай только рассмеялся в ответ:
— Да, хлебнуть-то сейчас не помешало бы! — Кувыркнувшись в воздухе, он увидел рядом Бена Фулберта. — Верно я говорю, Фул?
Камински окинул взглядом тех, кто еще оставался в «погребе». Хороший парень Слай, вот только заносит его порой… и если он сейчас, в паре дней пути до Марса, всех засыплет…
— Эй, Слай! — Элен Кэсвелл подплыла к ним и ухватилась за поручень. — Вам с Камом сегодня — наряд вне очереди.
— О, ептыть!.. — зарычал Слайделл. — Опять?!
— Снова. Вычистите гальюны, вдвоем до отбоя управитесь. — Она ткнула пальцем в нагрудник Слайделла, чуть выше надписи Mangelamerde . — Старику не понравились твои художества. Тем более, что с нами летят французские граждане.
Слайделл ухмыльнулся:
— Ага, а что эта французская мадамочка здесь делала? Клад искала?
— Не твоя забота. Твоя забота сейчас — чтобы гальюны были вычищены до блеска. И сотри эту хрень со своей скорлупы.
Слайделл с преувеличенным рвением отдал честь:
— Бу-сделано, сержант, сэр, мэм!
Камински только вздохнул. За эти семь месяцев он слишком хорошо изучил крохотный отсек уборной в казармах. Слайделл был его напарником по расчету и потому, согласно корпусной дисциплине, делил с ним все дисциплинарные взыскания, отражавшиеся затем и на всей ГСОУ. Черт, Фулберт с Марчевкой небось рады, что вся группа не огребла по наряду. У Слайделла — выдающийся талант отвлекать огонь на себя…
— Заткни хлебало, Слай, — сказал Камински. — И без того уже достукался.
— Епты-ы-ыть… — протянул Слайделл, провожая взглядом Кэсвелл, устремившуюся к люку. — И на хрена только нас отправили на этот чертов Марс?
«Держись, — думал он. — Осталось всего ничего. После высадки будет полегче».
Здесь, на борту, трудно было держать себя в руках: слишком мало места и потому слишком много работы. Парадокс… По штатному расписанию стрелковый взвод морской пехоты состоял из групп по пять человек: два расчета по два человека плюс командир группы. Две группы — отделение, два отделения — взвод. Камински числился в первой группе первого отделения, вместе со Слайделлом, сержантом Марчевкой и младшим капралом Беном Фулбертом, а сержант Элен Кэсвелл была одновременно командиром первой группы и первым замом командира отделения. Сержант Нокс также таскал два «портфеля», будучи командиром первого отделения и заместителем командира взвода, лейтенанта Кинга.
По две должности, при том что взвод состоял всего из двадцати трех человек, плюс еще семеро штабных, приходилось занимать многим. Вдобавок морские пехотинцы должны были взять на себя долю работ по техобслуживанию, уборке и прочих, не требующих высокой квалификации. Но сложнее всего было с тем, что самым младшим по званию во взводе был младший капрал, Е-3, а капралов и сержантов в составе МЭОМП было куда больше, чем в обычном стрелковом взводе. А в армии, как везде, дерьмо, падая сверху, приземляется на самого нижнего…
Вдобавок кто-то из земных бюрократов решил, что состав МЭОМП на протяжении всей операции — то есть почти два года — останется в текущих званиях, невзирая на выслугу. Конечно, там, куда они направляются, "некем заменить какого-нибудь сукина сына, коему посчастливилось дослужиться до Е-4. Однако эта потеря с лихвой покрывалась надбавками — полетными, боевыми и так далее. И по возвращении на Землю всем им, большей частью служащим первый четырехлетний срок, будет предоставлен выбор: повышение сразу на два звания — сам Камински, получается, прыгнет сразу в сержанты — или же выход в отставку с чертовски увесистым пакетом выходного пособия.
Камински уже знал, что выберет он. Четыре года — для него более чем достаточно. Еще 745 дней, и он — снова беззаботный штатский человек.
К тому же на Земле его ждет куча денег…
Украдкой запустив руку под нагрудник, Камински нащупал флаг, обернутый вокруг талии под униформой. Заметив это, Слайделл расхохотался:
— Что, не потерял?
Камински кивнул:
— Черт бы побрал все эти личные осмотры…
— Ты, Кам, его так и носи, не снимай. Вот погуляем, когда вернемся, точно?
— Эх… — Камински покачал головой. — А может, скажем всем?
— Что скажете? — спросил сержант Витек, один из штабных.
— Нет, ничего, — немного нервно отвечал Камински. Конечно, в их затее не было ничего дурного. Но остальные, наверное, просто не поймут…
Еще с шестидесятых годов прошлого века, со времен программы «Меркурий», астронавты начали брать с собой в космос мелкие, не занимающие места предметы — игрушечные космические корабли, монеты и даже специальные конверты с марками, которые можно было погасить в космосе… словом, все то, за что коллекционеры на Земле готовы были выложить уйму денег. Флаг был их со Слайделлом «совместным предприятием». Взять с собой что-нибудь, могущее послужить сувениром, придумал Слайделл, а идея Камински состояла в том, что сувениром должен стать флаг — американский флаг. Он постоянно носил его под футболкой, обернутым вокруг пояса, ведь, попадись флаг на глаза сержанту Ноксу или кому-нибудь из старших офицеров во время осмотра, драить капралу Камински гальюны всю дорогу обратно на Землю. И флаг тогда наверняка конфискуют, что еще хуже… Суть замысла состояла в том, чтобы все участники операции расписались на флаге после ее окончания. Слайделл говорил, что знает одного парня в Сан-Диего, который поможет пристроить такую вещь на аукцион. Бог ты мой, да флаг, на котором распишутся два десятка морских пехотинцев, взаправду по