Перед тем как покинуть участок, Трей надел маску в операционной, где мастер Гуэрра осматривал потерявшего сознание человека, и попробовал определить причины обморока по запаху. Он обнаружил ртуть, которую можно было использовать для маскировки чар, и редкую траву из Ксиопара. Во время опроса мастер ЛеМар объяснил, что в небольших дозах трава помогает свертыванию крови. Но в больших дозах она могла привести к разрыву кровеносных сосудов в мозгу.
Доступ к этой траве имело небольшое количество людей – только аптекари, химики и целители. Мастер Гуэрра даже не держал ее в участке.
Ничего подобного мадам Айендар не дали бы, но способ попадания в организм по-прежнему бросал подозрение на целителя и его ученицу. Если бы кто-то из них недавно имел дело с таким веществом, Трей смог бы узнать это благодаря маске.
На ЛеМаре он не обнаружил ничего подобного. Но это не исключало возможности того, что Мелани могла добыть это вещество самостоятельно и использовать его для воздействия на их заключенного.
Хотя, как она могла попасть в участок и покинуть его незамеченной, Крона понятия не имела.
Тем не менее, с молодой женщиной определенно было что-то не так. Она вела себя неправильно. Крона чувствовала вкус этой неправильности на языке, чувствовала это нутром.
Когда они подошли к дому, Крона стала смотреть в оба, чтобы не пропустить ни частиц внутренностей, ни пучков волос, ни искореженной оправы броши – ничего, что могло бы физически подтвердить, что ее интуиция пыталась ей сказать. Что, возможно, ученица не была так уж невинна, как казалась.
Маленький дом Мелани находился на краю небольшого пруда для уток, его соломенная крыша провисла, а единственное окно покосилось. В нижний правый угол окна вставили кусок обычного зеленого стекла, чтобы закрыть зазор, образовавшийся в результате деформации. На пятнистой лужайке гонялись друг за другом куры, и за ними злобно наблюдала старая охотничья собака, которая грелась под лучами заходящего солнца. Собака подняла голову, чтобы гавкнуть на незваных гостей, отвлеклась на бабочку и вернулась к солнечным ваннам.
Ужасно живописно для дома человека, которого Крона считала потенциальным вором и убийцей.
Крона достала из сумки сканирующую сферу. Хотя устройство и называлось сферой, но на самом деле представляло собой приземистый десятигранник, каждая плоскость которого была сделана из стекла и подвешена между металлическими накладками. В нем использовались все основные магические металлы – золото, серебро, железо, никель и медь – комбинация, несколько отличная от той, которая требовалось для полного набора игл пятизарядника. Внутри, на сетке из резного дерева твердых пород, был подвешен натечный камень – алмаз. Алмазы усиливали эмоции, если носить их с другими камнями, но сами по себе не могли содержать ни одну.
Дерево, металл, стекло и камень – все вместе в сканирующей сфере работало на то, чтобы обнаружить чары. Это был один из немногих предметов, заключавший в себе все четыре вида магии. Многие инженеры-техники, которые занимались изучением старинных магических предметов, теряли пальцы, а то и хуже, пытаясь изобрести способы, чтобы объединить все виды магии и заставить их работать в тандеме.
Но у сканера было одно слабое место – ртуть. По иронии судьбы, то самое вещество, в связи с которым они проводили опросы.
Крона осторожно встряхнула устройство, и алмаз внутри задрожал, как паук на паутине. Он быстро ожил. Свет ниоткуда осветил его сердцевину, и по стеклу побежали переливчатые радуги. Держа перед собой сканер, Крона постепенно убрала из-под него руки, позволив ему самостоятельно парить в воздухе.
Сканирующие сферы разного размера выполняли разные задачи. Эта была предназначена просто для того, чтобы обнаруживать магические предметы поблизости. Более крупные функционировали как устройства безопасности и сигнализации и выли, как банши[13], если на их пути попадалась запрещенная или незнакомая магия.
Сфера подлетела к ее лицу, весело щебеча, заметив ее маску и браслет. И немедленно сделала то же самое с Треем, а затем быстро поплыла по периметру, анализируя внутреннее пространство домика Дюпон.
– Все чисто, – признала Крона, когда сканер снова упал в ее ладони. – Здесь только наши магические предметы.
Трей молча кивнул, и они вместе подошли к дому.
Ветерок разносил запах камыша, растущего на пруду, и Крона улыбнулась под маской. Образы детства замелькали у нее в голове, но через мгновение она старательно стучала в старую деревянную дверь.
– Да? – ответила им женщина примерно того же возраста, что и Асель, вытирая покрытые мукой руки о фартук.
Судя по черным волосам, бледной коже и круглому лицу, она, очевидно, была из Марракева. Когда ее взгляд скользнул по униформе, она заметно напряглась.
– Мы пришли, чтобы поговорить с ученицей целителя Дюпон, – мягко произнесла Крона.
– Боюсь, ее здесь нет.
Ее голос слегка дрожал, но Крону это не беспокоило. Возможно, женщина никогда раньше не видела регуляторов, не говоря уже о том, чтобы они стучались в ее дверь.
– Нам сказали, что у нее выходной. Когда она должна вернуться?
Женщина пожала плечами.
– Она уехала к своему жениху в город. К вечеру должна вернуться, – сказала она, скептически глядя в окно на низко висящее солнце.
– Подождем? – спросил Трей через бусину реверберации.
– Давай, – согласилась Крона. – Мадам…?
– Меня зовут Дон-Лин. Я мать Мелани.
– Можно мы зайдем и подождем вашу дочь?
Взгляд Дон-Лин сузился, пока она обдумывала варианты. Через мгновение она любезно отошла в сторону.
– Мы с дочерью собирались печь свадебные плюшки, – объяснила она, указывая на беспорядок на ее кухонной стойке. – Это марракевская традиция. Так что присаживайтесь и извините меня…
– Конечно.
Внутри была одна комната с двумя спальными циновками в углу. Напротив расположились плита и стол. Под окном стоял большой таз, в который Дон-Лин погрузила испачканные мукой руки.
Рядом с циновками стоял манекен, которым пользуются портные, облаченный в красивое платье цвета морской волны. Ткань была украшена замысловатыми узорами из крошечных стеклянных бусин, из-за чего талия казалась необычайно тонкой в том месте, где на большом участке ткани располагались откровенные разрезы. Короткие рукава и высокий воротник были сделаны из тщательно сложенной кисеи, и вырез тяжелого лифа оказался довольно глубоким, но не выглядел вызывающе.
Свадебное платье было великолепным, но не новым. Ясно, что оно долго хранилось в чьей-то семье. Его пышность предполагала, что оно, как и фата, и место церемонии, могло быть подарком Айендаров.
– Мы собираемся вшить настоящие камни радости в рукава, – сказала Дон-Лин, заметив, что лицевой щиток Кроны не может оторвать взгляда от платья. – Конечно, мы одолжили их у главного магистрата.
На подоконнике стояла флейта с клапанами. Крона улыбнулась.
– Это вы играете? – спросила она, указывая на инструмент.
– Увы, нет, – ответила Дон-Лин. – Это моего мужа. Он был музыкантом. Боюсь, я не слышала сладких звуков уже более десяти лет.
Регуляторы уселись на разномастные стулья, стоявшие у стола, и сидели не двигаясь, пока Дон-Лин продолжала суетиться.
– Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему мы живем здесь, когда Мелани приходится целый час ехать до работы, – сказала, поддерживая разговор. – Это я настояла. Я всегда была деревенской девчонкой, еще до того, как встретила отца Мелани и приехала в Лутадор – а это произошло много лет назад. Моя дочь медленно подталкивает нас к городу с тех пор, как встретила своего мужчину.
– А как они встретились? – заинтересовалась Крона.
Дон-Лин напряглась, будто непреднамеренно раскрыла секрет.
– Несколько лет назад у меня были небольшие проблемы со здоровьем. Нам нужен был… городской целитель.
Леру оживилась, услышав намек на недостающую информацию.
– Печально слышать. А сейчас вам лучше? – продолжила гнуть свою линию Крона.
– Да. Спасибо.
– Поэтому ваша дочь стала ученицей мастера ЛеМара? Это он вас лечил?
Дон-Лин слишком долго колебалась, но Крона не могла понять, почему.
– Нет. Нет.
– Вы хорошо выглядите. Даже прекрасно, простите мне мою смелость.
Иногда лесть помогала добыть маленькие секреты.
– О, спасибо.
– Может, жених вашей дочери целитель?
– Нет. Нет-нет-нет. Себастьян – бизнесмен. Он владеет заведением, в котором мы жили, пока моя городская целительница выполняла свою работу.
Каждое слово звучало немного самодовольно, как будто она гордилась собой за то, что так лаконично описывала события. Она даже акцентировала предложение, кивая головой про себя.
Дон-Лин и регуляторы еще некоторое время болтали. Крона пыталась угадать, о чем женщина не хотела говорить. Наконец входная дверь открылась, а за ней появилась взволнованная мадемуазель Дюпон.
По экипажу перед домом она поняла, что дома гости. Выражение ее лица было суровым, лицо – бледным.
– Здравствуйте, господа регуляторы, – сказала она спокойным тоном. – Мама, – кивнула она Дон-Лин.
Оба регулятора поднялись в знак приветствия.
– Мадемуазель, мы можем поговорить с вами наедине? – спросил Трей.
– Конечно, – ответила за нее Дон-Лин. – Пойду посмотрю, может, куры решили одарить нас яйцами сегодня.
Она схватила плетеную корзину у двери и вышла, бросив на дочь сдержанный взгляд.
Пока Мелани наблюдала за уходом матери, маска Леру очень интересовалась языком тела Мелани. Каждое движение ее бедер и изгиб позвоночника должно было отвлекать их внимание – но от чего?
– Должна признаться, я очень удивлена, увидев вас здесь, – сказала Мелани, рассеянно касаясь края обруча на голове. – Не представляю, как ваш визит ко мне поможет вам в расследовании. Надеюсь, это не значит, что это каким-то образом связано со здоровьем девочек Айендар. Стеллина до сих пор не в себе.