да не хватало смелости спросить об этом. Но ко мне он пришел, когда я открыто присягнул Непознанному.
Упоминание о божествах застало Мелани врасплох. Убийство младенцев и богохульная магия – это одно, но говорить о божествах, как будто они были здесь, в Долине…
До этого момента Мелани сохраняла надежду. Гэтвуд не смог бы ничего с ней сделать, потому что она заставляла его чувствовать. Они через многое прошли вместе, и он бы не смог лишить ее жизни. Но если он выпал из реальности, значит, все потеряно.
– Тало сообщил мне, что маску Шарбона можно будет забрать. И что он поможет сделать для меня марионетку из человека, обладающего полномочиями.
Он с любовью посмотрел на Де-Лию. Таким взглядом обычно смотрят на собаку – обожающе, но снисходительно.
– Пойдем, капитан. Нам надо поудобнее ее устроить – где-нибудь на полу. Да, давайте-ка уберем все эти духи и прочую ерунду подальше. Мне нужно больше места, и нам нужно спешить: ее семья может вернуться в любой момент. Как только все подготовим, тебе придется стоять на страже.
Он сжал руки в кулак и разжал их, разминая пальцы.
– Скажу еще кое-что, Занозка – вдруг вам станет легче. Мои часы тоже сочтены, я знаю. И сомневаюсь, что обрету свободу завтра утром. Но они собрались уволочь вас в тюрьму или в шахты – потенциально вне пределов моей досягаемости. А я не желаю стать четвертым пророком Непознанного, который тоже не завершит это дело.
Женщина поставила Мелани в положение стоя, собираясь перебросить ее через плечо – как мешок с мукой или как украденную девицу из старой сказки, – чтобы перенести ее через комнату. Но затем откуда-то из коридора раздался крик.
– Де-Лия? – и Мелани бесцеремонно бросили на стул.
Глава 42Крона
В ужасе я вбежала в дом, не понимая, что случилось – мой детский ум никак не мог связать все воедино. Со стороны заднего входа доносились ужасающие звуки – так вспарывают и рвут зубами плоть. Папа сцепился в смертельной схватке с Мимулюсей. Он бился изо всех сил, но его застали врасплох – он никак не ожидал увидеть варга на собственном крыльце. Его пятизарядник лежал на столе.
Твои глаза были прикованы к существу, разрывавшего нашего отца в клочья. И ты кричала, кричала и кричала.
Я схватилась за пистолет, умоляя Мимулюсю прекратить, но она продолжала свое кровавое пиршество.
Со слезами на глазах я нажала на курок.
Лошадь, украденная Кроной, была крепкой. Когда они с Тибо расстались, она заметила сарай на краю поля и решилась войти внутрь. Животное было быстрым и удивительно послушным. Крона не любила крупных животных, боялась, и ей никогда особо не хотелось взаимодействовать с ними. Но сейчас все было по-другому. Она твердым шагом подошла к лошади и просто честно попросила о помощи, успокаивая ее, а не себя. Когда она вспрыгнула ей на спину, лошадь не взбрыкнула, а спокойно приняла ее.
И они устремились вперед на бешеной скорости, вместе напрягая мускулы, сливаясь в одно целое. Вслед за ними клубами неслась пыль. На бурых боках лошади повисли хлопья пены. Кроне было жаль животное, но выхода у нее не было, и она продолжала гнать.
Когда они приехали в поместье, солнце уже давно поднялось над горизонтом, и все вокруг выглядело, как должно было выглядеть. Вдоль мощеной подъездной дороги на ветру развевались ленты. У двери, открытой швейцаром, ее окутало облаком приторного запаха жимолости. Она опрашивала этого слугу, когда была здесь в полном обмундировании регулятора. Но сейчас он ее не узнал, и ничего странного в ее визите не усмотрел. Он даже не обратил внимание на ее прерывистое дыхание и растрепанный вид.
– Заходите, – пригласил он. – Пара еще не зашла в шатер, и все ждут в саду.
– Где Гэтвуд? – требовательно спросила она. – Я здесь из-за него.
– Я видел, как он недавно поднимался наверх, – сказал швейцар.
– Хорошо. Если вдруг увидите его снова, задержите. Я должна поговорить с ним.
– Что-то случилось?
– Скоро подъедут регуляторы. Впустите их.
– Регуляторы? – воскликнул он. – Да что…?
– Просто сделайте, как я вам говорю, – схватила она его за ворот.
Вскоре она уже взлетала по ступеням, перепрыгивая через две зараз. Кровь тоже неслась по венам под стук сердца: скорей, скорей, скорей.
– Де-Лия? – крикнула она, распахивая первую дверь.
Дверь с треском открылась, но внутри никого не было. Она поспешила к следующей.
– Де-Лия?
Из комнаты примерно через три двери высунулась голова пожилого мужчины.
– Что это тут за шум, дитя?
Дыхание у Кроны перехватило, но она старалась не показывать своего удивления.
Гэтвуд.
Гэтвуд, с бледной кожей, уже в достаточно преклонном возрасте, чтобы у него пожелтели белки.
Да. Гэтвуд был Пророком.
– Мсье, вам угрожает опасность, – произнесла она, осторожно кладя руку на рукоять сабли, и тут до нее дошло, что никакой сабли у нее нет. При ней не осталось ничего, что обычно помогало ей в работе: ни наручников, ни оружия, ни капсулы реверберации, ни песка спасения.
Смекалка и кулаки – вот и все ее оружие сейчас.
Хватит ли ей этого?
Должно хватить.
– Опасность? – удивленно спросил он. – Но свадьба же…
За спиной у него, в комнате, раздалось звяканье. Тяжелые шаги.
– Вы не один? – спросила она.
– Нет. Заходи. Заходи.
Она последовала за ним, хотя и почувствовала ловушку. Доказательства проявились у него на лице – в глазах. Она узнала этот брошенный украдкой взгляд, когда смотрела в темные крапинки на радужной оболочке его глаз, пока он объяснял, как проникал в умы ее соратников.
И все же, хоть она и была частично готова к встрече с Пророком, она не ожидала увидеть то, что увидела в комнате. Эта сцена будто дала ей под дых, выбив воздух из легких. Там была и Де-Лия, и мадемуазель Дюпон. Сестра Кроны держала в руках связанную невесту, вцепившись в ее одежду так сильно, будто удерживала головореза – грубо и без капли уважения. Мелани была прекрасна: вся окутанная аквамариновыми цветами, она светилась, как капля воды на солнце. И хотя капитан сменила форму регулятора на юбки для посещения котерии, при ней осталась вся необходимая экипировка. На поясе, угрожающе лязгая, свободно висела сабля, сбоку болтались потускневшие, покрытые глубокими царапинами наручники, придавленные темной рукой с мускулами, напоминающими пластинки скарабея. На бедре, поверх юбки, темнела кобура пятизарядника. На столе, рядом со странным набором предметов, напоминавших инструменты целителя, стояла ее сумка, тоже чем-то набитая до отказа, судя по выпуклостям.
При других обстоятельствах картина могла бы показаться абсолютно бессмысленной. Пожилой слуга с покрывалом на плечах, изукрашенная ученица целителя и наполовину экипированный регулятор в юбке для молитв – все вместе это выглядело нелепо и походило на какой-то глупый розыгрыш. Но весело почему-то не было.
– Отпусти ее, – потребовала Крона, встав между троицей и дверью.
Лицо ее сестры абсолютно ничего не выражало. Это была Де-Лия, но при этом совсем не Де-Лия. Крона знала все ее жесты, движения и манеру поведения лучше, чем свои собственные. Она знала ее фигуру, звуки, с которыми она двигается, и ее запах. Но сейчас Де-Лия вела себя странно. Сила капитана всегда была очевидна, как и ее жесткость, но сейчас она держалась как человек, которому есть что скрывать. Как человек с секретом. Как человек, который надел украденную одежду и притворяется, что она – его.
– Кажется, нас обнаружили, – сказал Гэтвуд, заложив руки за спину и направившись к центру комнаты, которая по размеру и форме была похожа на детскую близнецов, только мебель другая.
– Я искренне не хочу обижать хозяина и его семью, вы должны это понять. Но нас ждут великие дела – которые значат гораздо больше, чем ты или я, или эта благородная семья.
– Нам здесь нужна помощь! – крикнула она, надеясь, что хоть кто-нибудь ее услышит, но никто не ответил.
– Кричите, сколько угодно, – мягко сказал Гэтвуд. – Даже если кто-то и услышит, у меня здесь есть люди, которые позаботятся, чтобы меня не слишком беспокоили, пока я не закончу работу. Чтобы всем было легче.
Крона решительно указала на сестру.
– Где блокнот? Почему ты до сих пор контролируешь ее?
– Ты действительно думала, что магию Тало можно победить, вырвав несколько листочков? Это магия – и старая, и новая, и заимствованная, и… – он помолчал и усмехнулся. – Синяя. Легче всего манипулировать теми, кто чувствует вину и тонет в печали. – Его тон изменился, стал мрачным и недоверчивым. – Те, кто хранит ужасные тайны, легко подчиняются воле Тало.
Он тяжело вздохнул, как будто ситуация была действительно утомительной и он не мог полностью ее контролировать.
– Мне надо довести дело до конца, понимаешь? Найти магию в зачаточном состоянии, семя магии – протомагию, если хочешь. И эта сила находится в мадемуазель Дюпон, и мне придется достать ее оттуда. Если бы я только мог убедить тебя, регулятор, насколько чисты мои помыслы, ты бы не стала так оплакивать потерю сестры. Но, увы.
Магия. Она написала это слово в грязи. Да, Фиона, и Шарбон, и Эрик искали магию, она рассказала об этом Тибо, когда была в маске. И что-то еще… о детях?
Вот почему он убивал беременных, выбирая наиболее уязвимых в медицинском и эмоциональном плане, потому что надеялся найти это – протомагию – глубоко в их лоне.
Но это еще не все.
Все это время он планировал напасть на Мелани. Именно она была его настоящей целью. А те другие – их жизни были принесены в жертву просто ради практики. Но почему он нацелился на ученицу? Почему именно Мелани?
Она обратила внимание, что в первый раз видит девушку без ферроньерки, и заметила на лбу розовую припухлость – такие образуются после клеймения.
Только узор был слишком сложным. Тщательно разработанным.
Крона видела тысячи таких узоров.