- Серьезно? Я как-то специально не интересовалась…
- Совершенно серьезно. Русский летчик Юрий Гагарин. И вообще они десятилетиями лидировали в освоении Космоса. А литература… а наука… между прочим, лазер первыми изобрели тоже русские.
- Лазер?! Не может быть.
- Да.
- Но это было уже в 20м веке… при Сталине, что ли?
- Позже, но все равно - при советской власти. Это неважно и несущественно.
Я знаю, в колледже учат, что Россия была великой страной только до 1917 года.
Это далеко не так, но опять же, это не главное… Так вот, основная национальная черта русских - свобода. Это абсолютно свободные люди, по сути, внутренне свободные. Об этом еще Бердяев писал, слышала о таком?
- Да… читала кое-что.
- У них нет никаких внутренних скрепок, зажимов… они ничему не подчинены.
В нас, англогерманцах, главенствует разум, в русских - душа. Душа русского просит веры, и русская вера неистова, это та самая вера, которая движет горы.
Русский, верящий в какую-то идею, способен осуществить ее лучше, чем кто-либо другой. Русский без веры - это пьяница, наркоман, бандит, это абсолютно бесхарактерное, лишенное морали, ответственности, каких-либо проблесков разума существо. Человечеству не нужны ни фанатики, ни опустившиеся твари. Поэтому самое лучшее в данном случае - пусть русские верят… но пусть каждый из них верит во что-нибудь свое.
В этом парадокс - свободный внутренне человек обязательно требует внешних ограничителей. Я понимаю, тебе это неприятно слышать, считается, что свобода - символ Америки… на самом деле американцы очень и очень зажатые люди. Их если даже никто не будет ограничивать, они себя сами ограничат. А если не ограничивать русского - свобода погонит его в странствие, в запой… не всех, конечно, но довольно большую часть населения. А другая часть, особенно женщины, будут как-то прозябать, чувствуя себя глубоко несчастными и не в силах изменить свою жизнь. Вот суровая государственная централизованная власть - благо для русских. Сколько раз уже это подтверждалось русской историей. Они не терпят, не выносят демократии, вседозволенности, мягкости… более или менее мягких, человечных царей они убивали. И преклонялись перед тиранами. Единая власть и единая религия - вот то, что делает русских великим народом… но это проявление национализма, которое для нас неприемлемо. Нам ведь не нужны великие народы… нам нужны народы мирные, ласковые, как дети, терпимые, стремящиеся к глобализации. Поэтому все, что нам нужно - это разрешить русским делать все, что они хотят… Вернее, разрешить это каждому из них в отдельности. Их ни в коем случае нельзя подавлять, убивать, ссылать, их даже унижать и обижать нельзя! Иначе они могут объединиться и выработать единую идеологию… Им нужно предоставить полную внешнюю свободу… а их внутренняя свобода сделает то, чего не добиться никаким насилием. Не ограничивайте русскую мысль цензурой - и за десять лет вы добьетесь того, что каждый, кто что-то пишет, будет писать свой никому не нужный бред, подобно пациенту психушки, и никто не будет обращать ни на кого внимания. Не ограничивайте их нравственность религией - и они моментально превратятся в стадо наркоманов, развратников и бандитов. Это идеальный способ борьбы с русским национализмом. Это все было уже проделано двести лет назад… С тех пор население России поддерживается на уровне 20 миллионов… плюс 7 миллионов в Сибири и 3 на Востоке. А чтобы не дать им совсем уже опуститься, внедряется вера - но, повторяю, у каждого своя… У кого-то вера в разум, у кого-то - Ликейский культ, кроме того, для мистиков есть еще масса отдельных течений и сект. Те, кто ходят к нам в Социал - это русские, прочно верящие в Ликей или в современную науку, в собственную неполноценность, это, фактически, наши ученики. Это примерно половина населения по статистике. Вполне достаточно для поддержания равновесия…
Беатрис умолкла. Джейн смотрела на нее расширившимися глазами.
- Что, слишком цинично?
- Да нет… - Джейн попыталась улыбнуться, - В общем, примерно понятно.
- А знаешь, почему это тебе кажется циничным?
Они поднялись и перешли в сауну.
- Потому, - продолжила Беатрис, - Что ты сама еще дитя, слепо верящее во все, чему учили в семье и в колледже… В Мать-Землю, в Иисуса Христа, в духов стихий, в Шиву и Вишну, в Свет, в Бога, в Объединенное Человечество и главное - в свою собственную великую миссию… Ты только что прошла Путь Воина и срывающимся от волнения голосом произносила присягу… Слушай, Джейн, тебе еще не говорили, что я - чудовище?
- Не-ет.
- Так вот, я чудовище. Потому что уже осознала, что никакой великой миссии нет… а от жизни нужно получать полный кайф… вот так!
Они посетили ресторан, Джейн выпила бокал ледяного томатного сока, закусив пирожком. Беатрис ограничилась кружкой пива. В раздевалке Джейн тщательно высушила волосы, уложила их, надела поверх платья легкую кружевную накидку, синие туфельки на шпильках. Беатрис ждала ее в холле - как всегда, в спортивных удобных брюках, просторной блузке в широкую полоску.
- Как странно… я думала, уже темно, - сказала Джейн, когда подруги вышли на улицу.
- Белая ночь, - отозвалась Беатрис, - Забудь о темноте…
Все же ночь была уже не настолько белой. На землю опустились сумерки, и у подножия высотных домов бродили неясные тени. Джейн думала о своей новой подруге и чувствовала, что уже начинает привязываться к ней. Такая сильная, независимая, резкая в суждениях Беатрис… иногда даже чересчур резкая… но не маска ли все это, не скрывается ли под маской что-то совсем другое? Страх… неуверенность… то, в чем сама Беатрис, может быть, себе не признается.
Они пересекли открытое пространство двора. Джейн настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как несколько темных силуэтов выросли на пути. Она остановилась и внезапно, словно очнувшись, увидела себя в окружении… она бы не назвала их людьми… то была ватага парней явно только что хорошо нагрузившихся неким напитком, а возможно, и добавивших к нему приличную дозу эйфа.
- Глядите, телки! - заорал один из них, протягивая руки к Джейн. Остальные загалдели.
- Пошел, мерзавец, - сдавленным голосом сказала Беатрис, выкручивая руку особо нахальному юноше, попытавшемуся схватить ее за грудь. Тот завопил от боли и выматерился. Джейн знала, конечно, значение этих выражений, но слышала их впервые в жизни. И тут Беатрис поразила ее - немка ответила парню такой забористой фразой, состоящей из нескольких трехэтажных матерных выражений, что тот даже опешил на несколько секунд.
- Ну ты, сука! - заорал он, окончательно взбесившись… и тут началась неразбериха. Трое парней кинулись на Беатрис, двое схватили за руки Джейн.
Девушка опомнилась, легко высвободила руки, отскочила в сторону и приняла боевую стойку. Первого кинувшегося на нее парня она бросила на землю, второй отскочил сам, видя такое дело… Беатрис тем временем стукнула двоих противников лбами и отшвырнула прочь, третий, с вывихнутой рукой, уже удирал…
- Маленькая переделка, - сказала Беатрис, поправляя блузку, - ты как, в порядке?
- Каблук, кажется, сломался… - Джейн сняла туфельку и озабоченно осматривала ее, - А ладно… дойду так.
Она скинула туфли, оставшись босиком.
- Поосторожнее, - предупредила Беатрис, - тут стекла могут валяться. Ну что, полицию будем вызывать? - обратилась она к единственному из нападавших, еще не оставившему поле боя - он только что очухался и поднимался с земли.
- Пошла в…, - не колеблясь, ответил парень и быстро, прихрамывая, удалился в сторону ближайшего подъезда.
- Догнать да сдать в полицию, - Беатрис мечтательно посмотрела ему вслед.
Однако догонять не стала.
- Пойдем, Дженни… вот видишь - так мы и живем…
Глава 3. Инспекция.
На следующее утро Джейн приехала в Пулково-2, держа в одной руке небольшой чемоданчик с вещами, в другой - ноутбук. Начальник аэропорта был предупрежден и направил Джейн сразу в одну из комнат для летного персонала, где ее должен был дожидаться пилот.
В принципе, у Джейн были права на пилотирование малых машин вроде "Ветра" или "Чайки". Но не поведет же она самолет… и так стоило большого труда объяснить и доказать, что она вполне в состоянии обойтись без сопровождающих.
Джейн толкнула дверь указанной комнаты. Человек, сидящий в кресле, поднялся ей навстречу… Джейн остановилась. Узнала лицо.
- Здравствуйте, - сказала она после некоторого молчания, - Это вы меня повезете? На "Чайке"?
- Здравствуйте. Если вы Джейн Уилсон, то да.
- А вас как зовут? - спросила она, протягивая руку. Пилот осторожно пожал ее.
- Алексей Старцев. Идемте?
Он взял у Джейн чемодан. Девушка поспешила за ним - Алексей был довольно высоким, перед глазами Джейн маячили острые твердые плечи в темно-синей летной форме. Сказать ему или не сказать? А может быть, он тоже ее узнал? Глупо как-то. "Я видела вас в толпе у Казанского собора". Мало ли похожих лиц… Но Джейн знала, что не ошибается. Память на лица у нее была превосходная. А лицо этого парня было каким-то необычным… и тогда показалось ей необычным, и сейчас. Она не могла сказать, что в нем было особенного. Тогда глаза казались почему-то огромными, сейчас - вроде бы не очень большие. Обычное лицо, аккуратно, но без всякого шика подстриженные светлые волосы. Немного выпирающие из ряда резцы, как будто челюсть узковата для зубов. Но почему-то вот именно это простое лицо ей запомнилось, и сейчас тоже показалось каким-то… давно знакомым, родным, виденным в детстве.
Ей понравилось это лицо.
Алексей Старцев шел по самому краю летного поля. В Пулково-2 начинались и заканчивались только внутренние рейсы, старенькие аэробусы разных фирм заполняли аэродром. Рядом с ангарами был выделен пятачок для мини-самолетов, и здесь уже стояла заправленная и готовая к отлету "Чайка".
Вполне современный малый самолет в форме крыла, в центральном утолщении - двухместная кабина, сзади небольшой отсек для отдыха или транспортировки. Два водородных мотора, вздутые вместилища для горючего. Видимо, к этому самолету был приставлен человек - техник или пилот - с чувством юмора: на серебристом фюзеляже были нарисованы с двух сторон хищные лисьи морды, это эмблема F-532, лучшего истребителя в мире, и от них шли синие полосы к носу самолета.