Так нельзя! Планирование семьи должно быть только добровольным. Вы говорите - через двести лет… если мы будем допускать такое поведение, через двести лет ликеидов просто не останется. Это будет фашизм, а не Ликей.
Аркадий со вкусом поедал баклажаны, глядя своими маленькими голубыми глазами как бы сквозь собеседницу.
- Джейн, - сказал он, - все это хорошо… все это правильно. Но у вас более конкретные и ограниченные задачи. Каждый из нас хочет спасать мир, но начинать нужно с работы вокруг себя. Честно говоря - только не обижайтесь - у нашей консультации столько нерешенных проблем, столько текучки ежедневной… мне бы хотелось, чтобы вы взяли хотя бы часть этой рутины на себя. Извините за прямоту… но я этим занимаюсь практически один, у меня нет даже заместителя…
Джейн покраснела. Отодвинула тарелку, отхлебнула сок, размышляя…
А ведь в чем-то директор прав… во всяком случае, в том, что она пренебрегает своими обязанностями. Вот в чем дело! Поиск решения серьезных проблем не занимает так уж много времени… Она просто слишком мало занимается рутиной, тут он прав. Переваливает все на других, сама увлекаясь революциями и реконструкциями… С ней действительно что-то происходит, но не то, что думает директор.
Она не витает в облаках, она дельный работник… просто в последнее время ей некогда. Она не может собраться… ей опротивела работа. О проблеме маргиналов она еще как-то может думать, это ее волнует. Но все остальное…
Как можно думать обо всем остальном, когда закроешь глаза для медитации - и вместо мантры всплывает до боли знакомое лицо, слышишь глуховатый голос…
"Я рад, что вам понравилось, Джейн".
Когда ты уже давно забыла о спокойствии, об уравновешенности, о бодром, оптимистичном настрое, и существуешь кое-как, переваливаешься изо дня в день - когда ты игрушка своих страстей.
Как было все просто с Роджером… как могло бы быть просто с Сэмом, да с любым нормальным парнем. Боже мой, да разве же тогда, с Роджером, это была любовь? Разве тогда Джейн знала, что любовь - это одно сплошное страдание, трагедия, ужас?
Она встряхнула головой. Опять ушла…
- Да, Аркадий, - голос был ровным и невозмутимым, - я понимаю вас… действительно, в последнее время я слишком увлеклась этой проблемой. Спасибо, что вы мне об этом прямо сказали. Я постараюсь теперь больше вникать в повседневные дела…
Она встала, улыбнулась директору, несколько смущенному таким поворотом.
- Мне пора… до завтра, Аркадий.
Дома она бросилась на низкий диванчик, закрыла глаза…
С ней происходило что-то страшное. Она привыкла с детства контролировать себя, контролировать окружающую жизнь… Она делала всегда то, что было нужно делать. Ведь практически с любой проблемой можно справиться.
Фрустрация, неудовлетворенность, стресс? - для этого есть психотехника, медитация, спорт, риско…
Физические заболевания? - современная медицина способна справиться почти с любой проблемой.
Не складываются отношения с кем-то? - всегда можно пойти к психологу, и он поможет, подскажет, найдет нужный выход из ситуации…
Это суть Пути Воина. Это суть воинского отношения к жизни, которому учат в Ликее. Всегда владеть собой, владеть ситуацией. Вовсе не агрессия, не стремление к нападению… но способность защитить себя и других. Защитить от чего угодно - от Зла в общем смысле.
Джейн уже была влюблена в свое время. И это тоже не стало для нее особой проблемой. Достаточно было дать понять… несколько взглядов, жестов… к счастью, Роджер испытывал к ней такие же чувства, и у них все получилось прекрасно. Джейн до сих пор благодарна судьбе за те минуты вдвоем, у озера, за мимолетные взгляды на уроках, за тепло его рук, охвативших талию…
Потом это светлое и чистое чувство, эта безграничная нежность и радость стали исчезать… причем как-то одновременно у обоих - они стали встречаться реже. Уже и не хотелось… В конце концов Джейн увидела Роджера с другой девчонкой… Это причинило ей боль, но с болью она справилась. Она воин и умеет справляться с болью.
Она не винила Роджера - он должен был, конечно, объясниться вначале с ней, но можно ли винить человека, если у него просто не хватило духу на такое объяснение?
Этот чистый юношеский опыт многое дал Джейн - она знала, что когда-нибудь полюбит снова, создаст семью…
И она полюбила.
Даже не существование Лены было трагедией… и не безответность любви.
Ужасом была сама эта любовь - сладким, пронзительным ужасом… Ужасом было то, что всякая возможность контролировать себя, свою жизнь, работу, душевное состояние - полностью исчезла.
Осталось только желание закрыть глаза и видеть Алексея.
Она видела его необычайно ярко, реально… очень редко у нее в медитациях были моменты таких видений - а тут видения вставали, стоило лишь закрыть глаза.
Джейн могла по желанию вспомнить все подробности любого разговора с Алексеем… она снова стояла, почти уткнувшись носом в его острое высокое плечо, он закрывал ее от толпы националистов, и она видела обугленную дырку в синем полотне, и даже запах ощущала - кровью пахло, гарью, жженной тканью. Она помнила прохладу вечернего воздуха, и шуршание шин вдалеке по асфальту.
Она снова видела его на Аничковом мосту, смотрящим в темную воду Фонтанки, и как ветер шевелит короткие русые волосы…
Она видела его в церкви, бережно подносящим руку ко лбу, к груди и к плечам крест-накрест. Прикладывающимся к иконе… Она видела его стоящим с Леной, и так весело, спокойно говорящим с ней… будто Лена - его сестра. Так не говорят с любимой женщиной… с женой, после долгих лет совместной жизни - еще может быть.
И все эти видения не давали ей жить нормальной жизнью. Алексей - было написано повсюду золотыми буквами. Она не была в спортклубе уже очень давно, она забросила статью, забросила чтение, вообще ничего не делала. Она и медитировать не могла - вместо этого роем налетали все те же видения. Но и пойти к психологу она не могла… словно что-то удерживало ее от этого. Так, наверное, сходят с ума, подумала Джейн. Человек считает себя здоровым, не решается пойти к врачу… не решается даже сказать себе, что у него не все в порядке.
Но я действительно не могу пойти к психологу! Что я скажу - вылечите меня от любви?
Джейн лежала в своей просторной гостиной, на маленьком белом диване, и абстракция Вагуччи смотрела на нее со стены желтым таинственным глазом. Она больше не боролась с собой… она закрыла глаза.
Они уже второй раз были в Русском музее, а потом Алексей повез ее еще куда-то… она даже не спрашивала - куда. Ей было так плохо, когда она сидела рядом с ним, в машине… правда, она могла без помех смотреть на его руку, лежащую на рычаге передач, сильную костистую бледную кисть пилота. Но ей тогда впервые показалось… нет, не показалось, она четко поняла это - Алексей ездит с ней потому, что выполняет какую-то неведомую взятую на себя обязанность. Он не ради нее ездит, и уж тем более - не потому, что ему приятно общение с ней.
Он это делает просто потому, что видит в этом какой-то свой долг. Он очень старается это не показать, но тем не менее…
Они приехали к Пискаревскому развлекательному комплексу - казино, игровой зал, голографический зал, танцевальный… Джейн вышла из машины, немного недоумевая. Веселый городок гремел музыкой… все здания были выполнены в форме сказочных маленьких замков с башенками и балкончиками, между ними - дорожки, скамеечки, цветы. Сейчас народу здесь было немного.
- Извините, Джейн, - сказал Алексей глухо, глядя себе под ноги, - Я колебался, не знал, везти ли вас сюда… но батюшка благословил привезти.
- Вы хотите мне что-то показать здесь? - недоуменно спросила Джейн, - Если вы про этот комплекс - я тоже не в восторге… но его не ликеиды строили. Вы знаете, что ликеиды не производят массовой культуры… Да, конечно, очень жаль, что культурный уровень населения так низок, и власти, вместо того, чтобы поднимать его, предлагают людям лишь хлеб и зрелища.
Они шагали по дорожке между зданиями комплекса. Какой-то абориген вывалился из дверей казино, постоял немного на ногах, пошатываясь… взгляд его казался совершенно бессмысленным.
Вот человек, подумала Джейн. Человек - венец природы, самое совершенное творение Божье! Бессмертный дух…
- Я не об этом, Джейн. Я другое хотел вам показать, - ответил Алексей.
Они свернули с дорожки и пошли прямо по газону, за здания…
- Помните, мы говорили сегодня о воинах… вы сказали, что ликеиды - это подлинные воины?
- Да, помню.
- У меня здесь в детстве было сильное переживание… вот сюда, пожалуйста.
Видите?
Пожухлая осенняя трава едва прикрывала три пологих длинных холма, расположенных в ряд.
- Что это… могилы? - сообразила Джейн.
- Здесь раньше было кладбище, - пояснил Алексей, - Давно уже, лет сто-сто пятьдесят назад… потом его снесли. Построили вот это…
Джейн сочувственно посмотрела на него.
- Но что поделаешь… кладбища нигде не сохраняются навечно. Иначе всю поверхность земли пришлось бы сделать кладбищем. Везде их засыпают и строят на них что-то новое.
- Джейн, понимаете… это было не просто кладбище. Здесь хоронили в войну… была такая Вторая Мировая война, знаете? Давно уже. Сейчас никому это не интересно, что там было двести лет назад.
- Ну, Алексей… я же все-таки интересовалась историей России. Конечно, мне интересно. Так это было военное кладбище?
- Да, то есть гражданское, но… потом здесь построили музей… мемориал.
Вы знаете, Петербург - он тогда по-другому назывался - был осажден. Еды в городе практически не оставалось. И они здесь умирали… все. Вот здесь - братские могилы. Мертвых сюда привозили и зимой складывали штабелями… а потом выкапывали огромные ямы и хоронили всех вместе. Вы не знаете, как умирают от голода, и я не знаю. Мы этого даже на экране не видели. Но воображение есть, хоть приблизительно мы можем себе представить - не смерть, конечно, а хотя бы приближение к ней. Я когда это понял… представил… понимаете - все. Вовсе не воины. Высокодуховные люди и низкоду