Эдик подвел Джейн и Алексея к своей машине - красному лендроверу.
- Я отвезу вас к Элине… А потом уже вы с ней вместе пройдете в Консультацию. Так она распорядилась, вы ничего не имеете против?
- Вот так, Алексей, - заметила Джейн весело, повернувшись к пилоту, - сразу видно деловых людей… Даже машину выслали - такое на моей памяти впервые.
Самое главное сейчас - чтобы Алексей постоянно чувствовал себя на равных с ней. Не слугой, не извозчиком - спутником-ликеидом.
Эдик вел машину по заснеженным улицам. Джейн с любопытством вглядывалась в серые и желтые старинные дома, широкие мостовые, заиндевевшие голые ветви…
Своеобразная атмосфера в этом городе.
- У нас вчера только первый снег лег, - пояснил Эдик, - Может, стает еще… обычно в ноябре снежный покров устанавливается.
Лендровер выехал за город, остановился у ворот большой усадьбы.
- Здесь живет Элина, - пояснил Эдик. Ворота гостеприимно разъехались в стороны. Огромный снежно-белый пес - южно-русская овчарка - молча бросился к гостям. Джейн даже остановилась от неожиданности. Но пес лишь завилял хвостом и принялся обнюхивать одежду Джейн и Алексея, на Эдика он попытался поставить передние лапы.
- Пошел, Барс, пошел! - крикнул молодой генетик. Втроем, сопровождаемые собакой, они пошли по заснеженной широкой аллее к трехэтажному дому, выполненному в стиле русского сказочного теремка из чистого дерева.
- Как в сказке, - прошептала Джейн. Резное крыльцо вело к вполне современному входу - широким дверям из дымчатого стекла, автоматически раскрывшимся перед гостями. За дверями шел простенок, продуваемый теплым воздухом, дальше - другие двери, открывшиеся в просторный холл… нет, зимний сад. Джейн и Алексей пробирались по узким тропинкам между тропическими зарослями. Где-то в ветвях щебетали птицы.
Гости вышли на полянку из белого пеноорганика, где возвышался такой же белый шаровидный фонтан и стояли скамеечки. Навстречу на полянку вышла красивая, ухоженная женщина в мягком домашнем желтом костюме - Джейн сразу ее узнала.
- Здравствуйте, Элина, - пожала ее руку и отступила так, что Алексею просто ничего не оставалось, как тоже подать руку Элине.
- Это Алексей Старцев, пилот высшей категории, - представила его Джейн, - Он меня сопровождает.
- Я очень рада, - голос Элины оказался таким же, как и по ВН, мягким, певучим, чуть пришепетывающим, - Я думаю, что мы расположимся, позавтракаем и отправимся на работу… Есть возражения?
- У меня к вам есть одна женская просьба.. если можно, наедине, - попросила Джейн.
Элина указала гардероб, открывающийся в стене. Гости освободились от верхней одежды, затем Элина потянула Джейн в одну из дверей.
- Моя просьба касается Алексея, - начала Джейн, перейдя на английский, - Видите ли, я принимаю в нем участие… он был ликеидом, перенес серьезную психическую травму, и теперь вынужден работать на малых самолетах, хотя у него высшая категория. Он не носит значка ликеида и вообще уверяет, что он не ликеид. Но я прошу вас отнестись к нему снисходительно и относиться к нему совершенно так же, как и ко мне. Он ликеид, воевал на Иранском фронте, имеет награды.
- Разумеется, моя дорогая… вы можете не беспокоиться. Я понимаю вас, - ответила Элина.
Завтрак - оливки, сыр, белое вино, яичница с томатами - был сервирован в малой столовой, со стенами, усыпанными блестящей каменной крошкой. Элина, мгновенно сориентировавшись, выделила наверху комнату для Джейн, и рядом - другую, для Алексея. Петербуржцы, быстро устроившись и переодевшись, спустились в столовую и теперь воздавали должное великолепному завтраку.
Джейн разглядывала стену - настоящее произведение искусства. Из крошки разных камней была выложена целая картина, речной пейзаж, синее небо, склонившиеся над рекой березы.
- Вам нравится? - спросила Элина, - Это наш местный промысел. Великолепно, верно?
- Да, чудесно…
- Мой муж, к сожалению, должен был уйти раньше, - пояснила Элина, - но вы обязательно познакомитесь позже с ним. Мой муж работает в мэрии консультантом… примерно так же, как вы, Джейн - фактически он занимает руководящую должность. Его пытались выдвинуть на пост мэра, но он принципиально считает, что мэром должен быть местный уроженец. А Роберт из Канады, как и я…
Элина помолчала и добавила.
- Если бы не муж, мне никогда не удалось бы сделать ту работу, которую я хочу вам показать. Совершенно необходимо, чтобы ликеиды из разных отраслей работали вместе.
- Да, этого очень не хватает, - подтвердила Джейн.
- Алексей, вы хотите сопровождать нас? Или отдохнете здесь? - спросила Элина.
- Если можно, я бы здесь остался, - робко сказал пилот.
- Прекрасно! Разумеется, у нас будут чисто специальные беседы, вам может быть скучновато. ВН есть в вашей комнате, библиотеку вам покажет Марфа…
Марфа!
Прислуга, румяная симпатичная молодая женщина, появилась в дверях.
- Я оставляю на ваше попечение вот этого молодого человека… Кстати, со стола можно уже убирать… идемте? - обратилась она к Джейн.
Было намечено поработать в консультации, а на следующий день, во вторник, выехать на одну из передвижных станций, организованных Элиной для маргиналов.
В самой консультации Джейн, собственно, не нашла ничего нового… Все было организовано по общему образцу. За исключением, пожалуй, особого духа, который Элина, похоже, вносила повсюду, ее собственного духа… казалось, здесь в самом воздухе, в любой комнате, витает незримый образ Элины - всегда доброжелательное, веселое лицо, темные цепкие блестящие глаза, каштановые локоны, мягкий, своеобразный, певучий голос. Она заполняла собой консультацию, формировала весь настрой сотрудников, посетителей, входя в здание, человек непроизвольно начинал улыбаться, ощущая почти домашний уют, спокойствие, радость…
Этот дух проявлялся во всем, в каких-то мелочах, не имеющих особого значения, но в совокупности создающих атмосферу…в том, что на стульчике в приемной сидел одетый в футболку плюшевый медвежонок. В заботливо и художественно драпированной на окнах тюли. В подносе с русским самоваром, фаянсовыми чашками и набором плошек с китайскими и японскими чаями, стоящим на столике в комнате ожидания. В юмористических плакатах с надписями и анекдотами, развешанных повсюду. В кабинете генетического консультанта Джейн увидела целую серию картинок, сопровождаемых надписями. На первой пастор в рясе беседовал с голым дикарем-негром, который указывал на толпу ребятишек, среди которых возился один белый малыш и говорил "Святой отец, я чего-то не понимаю… я черный, и моя жена черная, почему же у нас родился белый ребенок? Кроме вас, здесь нет белых мужчин" На второй картинке пастор, по-отечески обнимая дикаря за плечи, объяснял: "Есть такая вещь, как генетика. Сейчас я тебе объясню…" На третьей картинке пастор демонстрировал дикарю стадо белых коз, среди которых паслась одна черная. "Вот видишь, все козы белые, а одна из них черная… это все генетические варианты". На четвертой картинке дикарь делал поспешный жест примирения, говоря при этом: "Хорошо, я больше ничего не буду говорить о белом ребенке… но вы, пожалуйста, тоже не говорите ничего моей жене о черной козе". Джейн улыбнулась, тут же поймав себя на том, что почти не слушает беседу консультанта с посетительницей.
Молодая женщина нервно комкала в руках белый платочек.
- Но… вы думаете, что это так серьезно?
- Моя дорогая, - задушевно сказал генетик, благообразный крупный мужчина в возрасте, - третья группа здоровья - это не уродство. И это всего лишь предрасположенность к пороку сердца, которая… она проявится, но видите ли, ведь степень дефекта может быть разной. Может быть маленькая дырочка в перегородке, о которой никто даже ничего не будет подозревать. А может быть, трехкамерное сердце. Я бы посоветовал вам подождать два-три месяца, пока сердце разовьется… это, слава Богу, такая болезнь, которую мы можем диагностировать еще в состоянии плода. Там будет уже что-то видно на томографе. Тогда и примете решение… хотя можно и сейчас удалить плод и попробовать зачать снова.
- Но тогда… это уже будет трех-четырехмесячный плод… практически ребенок. У него же ручки, ножки уже есть…
Генетик пожал плечами.
- В какой-то степени, конечно, аборт - жестокость. Но представьте себе, родить больного ребенка. Какое это страдание для него, ведь придется переносить операции, он не сможет нормально развиваться. А для вас? Вы же всю свою жизнь в этого ребенка должны вложить. Один больной ребенок - что трое здоровых. Ну боитесь делать поздний аборт - сделайте сейчас, хотя еще ничего не определено четко. Но принципиальной разницы между поздним абортом и ранним нет.. ручки и ножки - это не мозг, по сути, эмбрион в 4 месяца такое же полурастительное существо, как и в месяц. Вы же не стесняетесь цветы рвать… мясо кушаете, наверное.
У женщины на глазах показались слезы. Генетик похлопал ее по руке и сказал мягко.
- Ну-ну, успокойтесь… ничего страшного. Вас же никто не заставляет. Вы сами все решите…
- Я не могу решить, - всхлипнула женщина, - и больного не хочется, конечно… и убивать как-то жалко. У меня он первый…
- Первый раз труднее всего, - сочувственно сказал генетик, - ну-ну, вы же умная, интеллигентная женщина… Подойдите к этому по-другому. Почему убивать?
Ведь когда происходит зачатие, из миллионов сперматозоидов тоже только один пробивается.
- Но это же не сперматозоид… это уже живой, живущее существо… клетка - это только часть моего тела. А он уже отдельно, понимаете, я его ощущаю, как отдельного… Я чувствую, что он хочет жить. Он боится, понимаете?
- Это ваше воображение, - возразил генетик, - вы просто себе внушили, что это уже ребенок… на самом деле вы должны еще отфильтровать неудачные попытки, пробовать снова и снова, пока не родится действительно здоровый, умный, развитый ребенок. А вообще у вас с вашим другом была отрицательная рекомендация, вам не стоило иметь с ним детей.