сказала.
- Здравствуйте, Клава, - сказала Оленька, вежливо улыбаясь. Молодая мать подошла к ней.
- Здрасте… я вот насчет чего. Вы ведь детей принимаете?
- Да, принимаем… что же вы, решились?
- Да что… молока нет уже, живу, как сыч, одна… все б…ю ругают. Сдам ее, да уйду вон хоть в Миасс… там меня не знают. Жить невмоготу уже стало…
- Да, да, я вас понимаю, - кивнула Оленька, - вы не беспокойтесь. Девочке будет хорошо в городе, она у вас здоровенькая, крепкая, будет учиться, получит хорошую специальность. Это замечательно, что вы хотите отдать ребенка в общество… только как мы ее оформим? Насовсем хотите отдать или будете посещать в детдоме? Если вы насовсем оформите, откажетесь, то ее могут удочерить…
- Да уж давайте насовсем… что там. Ошиблась я, оступилась, так пусть не будет этой ошибки. Да и ей лучше, может, в семье вырастет.
- Вы правы, - радостно сказала Оля, - Ну давайте оформим ее… вы садитесь…
- И часто они отдают детей? - спросила Джейн по-английски.
- Очень редко, - вздохнула Элина, - Мы давно уже предлагаем им такую возможность. В конце концов в детдоме ребенка вырастить нетрудно, и детдомовские дети у нас хорошо устраиваются и становятся нормальными гражданами… создают меньше проблем, чем маргиналы. Иногда и на усыновление берет кто-нибудь, бездетных тоже много, вы знаете… В общем, это выгодно для всех сторон… но они очень редко отдают детей, как правило, вот в таких случаях - мать-одиночка… их общественное мнение резко осуждает тех, кто рожает без мужа. Судьба этих женщин очень тяжела. Ну ладно, пройдемте дальше.
Дальше располагался большой склад. Слева были разложены продукты - мешки с мукой, сыры, палки колбасы, бесчисленные банки рыбных, мясных, овощных консервов, концентраты в самых разных видах, витаминизированные драже… Справа - одежда, простая домашняя утварь, инструменты, на стуле сидел, развалившись, парень с коротко стриженной макушкой - наблюдал, видимо, за порядком. Две аборигенки, переговариваясь, копались в куче одежды - жадно хватали вещи, быстро осматривали, кидали… Ликеиды прошли в следующий отсек.
- Здесь у нас социальная и семейная консультации, одновременно, - пояснила Элина. Все время пребывания на Станции они с Джейн говорили по-английски.
Консультация выглядела примерно так, как и ожидала Джейн. Здесь стояли два стола, за которыми сидели работники в форме Станции - светло-зеленых, похожих на хирургические костюмы. Возле одного из столов примостилась женщина - Джейн только глянула на нее и отвела взгляд. Лицо покрыто морщинами, не хватает переднего зуба… а волосы еще черные, с небольшой проседью - не настолько уж она старая.
- Здесь у вас также и генетическая консультация? - спросила девушка. Элина покачала головой.
- Что вы… разве им можно объяснить, что такое гены? У них во всей деревне двое или трое грамотных…
- Вы учите их также и грамоте?
- Нет, - сказала Элина, - На это у нас не хватает ресурсов. Да это и не так уж необходимо. Зачем, собственно, им грамота…
- Но вы же должны их как-то просвещать, вести пропаганду правильного образа жизни…
- Для этого не обязательно уметь читать. Вы же видели с другой стороны Станции отдельный вход… Там кинозал. Сеансы ежедневно по два раза. Валом валят - у них же нет других развлечений. Ну и конечно, перед игровым фильмом мы показываем киножурнал…
Женщина без зуба тихо говорила о чем-то с консультантом.
- В консультацию они редко ходят. В основном те, кто сильно хочет переселиться в город, - пояснила Элина.
- А у них есть такая возможность?
- В принципе, да… но мы не можем принять всех так сразу. У нас есть резервация в Северо-Западном районе Челябинска, мы там их содержим, обеспечиваем какой-то работой… ведь они почти ничего не могут делать, квалификация не позволяет. Да и не все они хотят… боятся менять привычный образ жизни. Но те, кто переселяется в город, со временем обучаются какой-нибудь примитивной профессии… в общем, находят место в жизни.
Элина помолчала. Джейн разглядывала плакаты на стенах.
- Но чтобы попасть в город, надо пройти серьезную процедуру… мы так просто не принимаем. Ну что, Джейн, посмотрим медицинскую часть?
Они осмотрели прекрасную полевую операционную, амбулаторию, аптеку, лабораторию, крошечный стационар на две койки. Больных было довольно много - весь персонал занят… Болезни поразили Джейн не меньше, чем внешний вид аборигенов. Она считала, что таких болезней на Земле давно уже нет. Ребенок с полиомиелитом… старик с грыжей. Женщина с сильно запущенным раком молочных желез и другая - с диабетом. Со времени появления нанохирургии в цивилизованном мире все эти заболевания никаких проблем не представляли и в настолько ярком, запущенном виде не встречались. Правда, появились другие, о которых лет 200 назад даже не подозревали…
В кинозале как раз начался очередной сеанс. Показывали на этот раз эротический фильм "Два дня на Багамах". Маргиналы в валенках (так назывались эти странные негнущиеся сапоги), в тулупах и мохнатых шапках, топтались у входа, их впускали по одному. Джейн бросила взгляд на афишу, где обнимались полуобнаженные юноша с девушкой на фоне песчаного пляжа и моря. Позы весьма эротические, надо сказать.
- Масскультура, - сказала она, - Зачем это, Элина? Это же только развращает людей…
Элина глубоко вздохнула и посмотрела на Роберта.
- Видите ли, - глубоким баском сказал канадец, - Вопрос исключительно сложный… Да, ликеиды не приветствуют распространение массовой культуры. Но в данном случае… эти люди напрочь лишены какой-либо сексуальной грамотности. И вообще понятий о современной жизни. Они во всем ведут себя как животные… Для них и такие фильмы - уже какое-то просвещение. Кроме того, вы считаете, что они способны воспринять подлинную культуру? Мы выбираем для них, разумеется, не грубую порнографию… это легкий эротический фильм с максимумом культуры и минимумом обнаженного секса.
- Поймите, - добавила Элина, - что нельзя вести только пропаганду планирования семьи в отрыве от других сторон жизни. Надо полностью изменить жизнь этих людей, надо, чтобы у них самих появилось желание жить иначе… И это нам удается! Постепенно, потихонечку, но…
Ликеиды шли к ряду ближайших домов.
- Вы хотите посмотреть на их жизнь изнутри? - спросила Элина. Джейн, разумеется, выразила согласие.
Они вошли в один из дворов - калитка была не заперта. Облезлая дворняга, привязанная к деревянной будке, визгливо залаяла на пришельцев. Сад был слегка присыпан снегом, а дорожка, ведущая к дому, представляла собой шероховатую застывшую грязь.
Домик, как и большинство домов в деревне, был сложен из круглых, больших бревен, между которыми торчала пакля. Но покрытая досками крыша выкрашена в синий цвет, и окна - стеклянные, что указывало на какую-то связь деревни с цивилизацией.
Элина постучала в окно… Тотчас дверь отворилась, выглянула светловолосая женщина лет сорока на вид. Раздраженное выражение ее лица, покрытого то ли веснушками, то ли рябинами, сразу сменилось смущенным.
- Ой… вы к нам, что ли?
- Да, Мария… вы меня помните? - спросила Элина, приветливо улыбаясь.
И тут она всех знает, поразилась Джейн. Она уже имела возможность убедиться в потрясающей памяти Элины - она знала в лицо половину Челябинска и окрестностей.
- Заходите, - бросила женщина. Ликеиды вошли в дом, поднявшись на крыльцо и миновав темные сени. В первый момент Джейн едва подавила кашель - атмосфера была ужасающей…
Это из-за печки… Половину кухни занимала беленная печь, за дверцей которой шипел и потрескивал огонь. И она же, видимо, создавала, такую духоту в доме. На печи была устроена лежанка, где спал дряхлый старик. Мария схватила какие-то вилы на деревянной ручке и выхватила ими из печи чугунный котел, брякнула его на стол.
- Обед варите? - поинтересовалась Элина.
- А как же…
Пока Мария негромко разговаривала с Элиной, Джейн осматривалась вокруг.
Оказывается, изба была полна людей. Кухня и одна-единственная комната - вот весь дом. В кухне, кроме Марии и спящего старика, под столом сидел мальчик лет трех, тихо играя с двумя деревянными чурочками, и стояла деревянная колыбелька на ножках, в которой спал грудной малыш.
Комната, заставленная по периметру деревянными лавками, напоминала зал ожидания на вокзале. Несколько женщин, начиная от дряхлой старухи, кончая двумя девочками лет двенадцати-четырнадцати, занимались работой, знакомой Джейн только по детским сказкам - пряли шерсть на маленьких веретенцах. В углу тихонько играла компания детей… вообще детей здесь было просто неисчислимое количество. Такое разве что в школе или детском саду можно увидеть.
- Без мяса, ясно дело, - доносился голос Марии, - Мы еще не кололи в этом году. К Новому году заколем… Мужики на охоту пошли, может, что найдут… да вряд ли.
Трехлетний мальчик закашлялся, зашелся так сильно, что даже личико побелело. Мария коротко взглянула на него.
- Не жилец, - пояснила она, - родился уже слабеньким, и так-то не знаю, как дотянул до этого возраста.
- Почему вы не покажете его на Станции? - спросила Элина, - Может быть, его вылечат.
- Показывали, да что толку-то… ну вылечили, перестал кашлять, а теперь начал заново…
Иммунодефицит, возможно, подумала Джейн. Не каждый иммунодефицит можно вылечить. Со знаменитым СПИДом справились в свое время, так новые пошли…
Джейн шагнула в комнату через порог.
Какое убожество… как можно так жить… И ведь пытаются как-то еще украсить этот ужасный дом… эту тюрьму. На окнах занавесочки вышитые… плетеные коврики на скамьях. Половики - но все это такое ветхое, древнее, некрасивое… скрипучий пол из широких деревянных досок, с черными большими щелями. На детях - только рубашонки… лет до десяти - ни носок, ни тапочек, ни трусиков, ничего. Мальчик лет восьми подбежал к Джейн.
- Тетя, а вы из города?
- Да, - ответила она… удивительно даже слышать человеческую речь от такого существа в грязной некрашенной рубашонке, неумытого, полудикаренка.