ом Союзе.
Когда арестовали вдову диктатора Ракель, то ни она, ни дети не пострадали, потому что никаких преступлений за ними не числилось. Старший сын Бруно погиб ещё в 1941 году при испытании самолёта, Витторио потом оставил след в кинематографе, покровительствуя таким режиссёрам, как Висконти и Феллини. Младший, Романо, стал композитором.
А Клара оставила не детей, а пятнадцать томов дневников, писем и стихотворений, где главный герой — её дуче. Такой памятник она воздвигла своему любимому. Правда, с настоящей могилой дело затянулось: почитатели вождя несколько раз хоронили его труп в разных местах, чтобы спасти от осквернения. Теперь его останки покоятся в фамильном склепе на родине диктатора, и туда ежедневно приезжают тысячи людей, чтобы помянуть своего кумира. А в 2012 году на доме, у которого расстреляли Муссолини и Петаччи, была открыта мемориальная доска с портретами обоих.
РеволюционныйЭль-Кабальо
Каждый кубинец знал о своём команданте три главных вещи: он долговечен, многословен и плодовит. Когда журналистка спросила, сколько у него детей, он улыбнулся и сказал: «Почти племя». Его биографы конкретизируют, насколько возможно, этот расплывчатый ответ: два десятка детей от разных женщин, раскиданные по всему миру. Имя Фидель происходит от латинского «верный», но для Кастро это справедливо лишь по отношению к его политике, но не его возлюбленным.
Он мог бы попасть в книгу рекордов Гиннесса по самым разным номинациям. Только число покушений перевалило за шесть сотен, Кеннеди с его четырьмя десятками просто несерьёзно выглядит, особенно если учесть, что команданте умер своей смертью в возрасте 90 лет (и это при том, что с ранних лет не расставался с сигарой). Он мог говорить семь часов без перерыва (и, конечно, без бумажки), держа аудиторию в состоянии неподдельного энтузиазма. Если бы ему когда-нибудь пришла фантазия надеть все награды, то ничего бы не вышло: не будешь же их вешать на ногах и на спине — около семи десятков изделий самых разных государств — от Советского Союза до Восточного Тимора. Только наших там было три ордена Ленина, Золотая звезда Героя, ну и ещё, помельче — вплоть до экзотического ордена Князя Ярослава Мудрого.
Любил часы «Ролекс» (очень недешёвые, кстати) и носил по две штуки сразу. Снимался в американских фильмах, писал книги. Впрочем, в литературе его успехи были скромнее, чем у нашего генсека, удостоенного, как многие помнят, за свою бессмертную трилогию Ленинской премии. Да и по длительности правления уступил сразу двум монаршим особам — королеве Великобритании и королю Таиланда. Но его родная сестра Хуанита, вместо того, чтобы в полной мере использовать бонусы своего положения, бежала с острова Свободы в проклинаемые США, когда брат ещё только начинал осуществлять свои революционные задумки.
А в эту книжку почетный доктор юридических наук МГУ имени Ломоносова попал за совсем другой талант, специфический, за который был прозван земляками Эль-Кабальо — Жеребец. После революции эмоциональные кубинки так воспылали чувствами к этому бородатому мужчине в полевой форме, что кричали под окнами: «Я хочу от тебя ребенка!» И он шёл навстречу обожавшим его массам. Правда, часто он это делал второпях и не раздеваясь, потому что государственных обязанностей с него никто не снимал. Как утверждают неофициальные биографы, если собрать женские массы вместе, то они заполнят большой стадион — 35 тысяч. Но мы не будем настаивать на этой цифре, учитывая, что во всей длинной жизни команданте не наберётся столько дней. Даже допустив (небезосновательно), что он мог поступать с поклонницами примерно так же, как с упомянутыми часами. Поэтому ограничимся одним словом — много. Тем более что всего лишь семь из них оставили заметный след в биографии вождя.
Его единственной законной женой стала зеленоглазая блондинка, дочь министра внутренних дел Кубы времён Батисты, Мирта Диас-Баларт. Красавица, да ещё и так умела танцевать, что восхищала даже искушённых в этом деле кубинцев. Фидель, когда её увидел, пообещал друзьям непременно на ней жениться. Над ним только посмеялись: мол, такая никогда не пойдёт замуж за парня, у которого обе ноги левые и нет чувства юмора. Но в 1948 году он посрамил насмешников. Свадьба состоялась, когда Мирта была уже на четвертом месяце беременности. А вскоре родился и сын, Фидель Феликс Кастро. Но революционеры в семейных делах часто ненадёжны. Отбывая тюремный срок, муж умудрился обзавестись любовницей, и Мирта подала на развод. Тем более что её родственники принадлежали как раз к тем кругам общества, которые её непримиримый супруг поклялся извести под корень. И Мирта вместе с сыном уехала в Америку.
Фидель если и был расстроен, то, скорее, потерей сына. Занять место жены уже была готова другая красавица — Нати Ревуэльта, которой Фидель писал из тюрьмы страстные письма: «Милая Нати! Шлю тебе нежный привет из своей тюрьмы. Я постоянно помню и люблю тебя… хотя давно уже ничего о тебе не знаю. Я получил то милое письмо, и всегда буду хранить его при себе. Знай, что я с радостью отдам жизнь за твою честь и твоё счастье…»
Познакомились они ещё до тюрьмы и, говорят, эта была любовь с первого взгляда. И даже безоглядная: Нати продала свои бриллианты и деньги пошли на благо революции.
После тюрьмы роман продолжился с новой силой, хотя Нати совсем не нравилось, что в холостяцкой квартире возлюбленного ей то и дело встречаются знакомые и незнакомые дамы. Фидель твёрдо держался своей версии событий: эти рабочие встречи не могут поколебать твёрдых моральных устоев революционера. Даже рождение дочки не пошатнуло этих устоев, и о женитьбе речь не заходила. Однако будущий профессор права отправил к молодой матери свою сестру — так сказать, на экспертизу отцовства. Той удалось найти в новорождённой портретное сходство с отцом, дочку назвали Алиной а маме подарили платиновые серёжки. Когда эта Алина подрастёт, то её совсем не понравится папин социализм. Намёки на то, что если не перестанет говорить лишнее, то окажется в психушке, поняла правильно и по поддельному испанскому паспорту покинула родину. На следующий день папа дал команду арестовать весь персонал аэропорта. А узнав, что дочь села за книгу, позаботился, чтобы её никто не издавал — тут уж его друг, писатель Маркес постарался: один издатель исчез, у другого сожгли дом…
Но пока Алина только училась ходить, Фидель безуспешно пытался вернуть прежнюю супругу с сыном, однако та уже вышла замуж. Что оставалось покинутому супругу? Правильно, завести новый роман (речь, понятно, уже не о Нати).
А с Фиделем-младшим проблема решилась сама собой. Когда он подрос, мать разрешила ему отправиться в Гавану повидать отца. И пожалела, потому что домой он решил не возвращаться, а с помощью папы отправился в СССР учиться. Окончил МГУ, где из конспиративных соображений называл себя Хосе Раулем. Он оказался талантливым учёным, стал аспирантом в институте ядерных исследований в Дубне. Потом долгое время возглавлял кубинскую делегацию при Совете экономической взаимопомощи. Руководил и коллегами из кубинского агентства по атомной энергетике. При этом вёл себя скромно, помня наставление отца — не щеголять на публике своим привилегированным положением. Трудно сказать, всегда ли принципиальный отец был к нему справедлив. Во всяком случае, когда Фиделю-старшему не понравились ядерные успехи страны, он приказал сместить сына с поста, пояснив народу: «Его уволили за некомпетентность, у нас тут не монархия». А сын страдал депрессией, безуспешно лечился и в конце концов покончил с собой, пережив отца всего на год. Оставил предсмертную записку, но её содержание кубинцы держат в секрете.
Мы не будем приводить здесь даже самый краткий перечень романтических увлечений команданте по двум причинам: во-первых, это заняло бы слишком много места, а, кроме того, их сюжеты довольно однообразны, а финал и вовсе одинаков. В этом смысле куда более интересна история немки Мариты Лоренц, которая прошла путь от горячей любви до испепеляющей ненависти и обратно.
33-летний Фидель, как обычно, влюбился с первого взгляда, увидев красавицу в гаванском порту, где стоял на якоре американский круизный теплоход «Берлин». Марита была на капитанском мостике (папа-капитан ей это разрешил), когда показалась шлюпка с тремя десятками бородатых мужчин. Она двигалась к лайнеру. Самый рослый, с винтовкой в руках, прокричал, что хочет подняться на борт: ему было просто любопытно. Девушка спросила, кто он такой. Тот рассмеялся: «Я — Куба. Команданте Фидель Кастро». Для Мариты это тоже была любовь с первого взгляда, и такое взаимное напряжение кончилось коротким замыканием в одной из кают.
После возвращения в Нью-Йорк телефон девушки перегревался от звонков темпераментного кубинца. Вскоре он прислал за ней личный самолёт, и Марита поселилась в отеле «Свободная Гавана», где и прожила несколько месяцев. В 1959 году Куба ещё ничем не напоминала замученную социализмом банановую республику. Да и сам Фидель, по свидетельству Мариты, никогда не заикался о марксистских глупостях. Зато на шее носил золотой медальон с изображением девы Марии. Это только три года спустя Папа Иоанн XXIII отлучит его от церкви за организацию коммунистической революции.
Вскоре обнаружилось, что она беременна. А потом началась противоречивая и тёмная история. По некоторым источникам, Фидель был в восторге и Мариту уже называли «первой леди Кубы». Сама же несостоявшаяся леди потом утверждала, будто Фидель сказал, что ему этот ребёнок не нужен. Как бы там ни было, но однажды, где-то на последних месяцах беременности, она выпила стакан молока, после чего потеряла сознание. В памяти сохранились только обрывки чьих-то фраз, детский плач… Пришла в себя через несколько часов, Ребёнка у неё больше не было. Из-за заражения крови её отправили на лечение в Нью-Йорк. Агенты ЦРУ рассказали женщине, как было дело: в бессознательном состоянии её отвезли в клинику, накачали наркотиками и вызвали искусственные роды. Судьба ребёнка — жив ли он или его забрал Кастро — долгое время оставалась неясной.