После объяснений легче стало не намного. Электрошины пришлось вручную – специальными лопатками и кистями – очищать от песка. Потом аналогичную процедуру проделали с развернутыми наверху «лепестками» энергопанелей. Как раз в дневное время следовало подзарядить аккумуляторы, а мелкий песок так засыпал фотоэлементы, что ничего путного не могло получиться.
В общем, провозились с уборкой территории несколько часов. Из объяснений Клеща сделали один вывод: такой фигней придется заниматься ежедневно.
Затем сержант потратил еще некоторое время на изучение документации по Брику, опять же вынужденно. Началось все с Быкана. Он честно признался, что выстоять наряд не сможет – испытывает странное головокружение, которого у него раньше не бывало. При этом Быкан очень смущался, чувствовал себя неловко, словно ребенок, который сознавался в чудовищном физическом недостатке, из-за чего мог стать посмешищем для всего двора.
Однако следом за Быканом и Наркоша признал, что его здорово колбасит, и дело тут не в транклах, не в химии. Потом рискнул присоединиться к ним Пальцун. А Кастет, сменяясь с наряда, неожиданно упал – ни с того ни с сего. Когда его привели в чувство и спросили, что произошло, тот ответил, что просто вдруг потемнело в глазах, а земля ушла из-под ног.
Почуяв неладное, Клещ приказал им принять антидот, снова взялся за компьютер и справочную базу. Долго пытался найти ответ на вопрос: чем таким в атмосфере могли отравиться его товарищи? Ведь ночью, после нарядов, спали без бронекожи. Палатки хоть и находились под герметичной «коробкой», но полной гарантии, что молекулы местного воздуха не попадают в жилое помещение, никто дать не мог.
Оказалось, дело совсем в другом – в слабом магнитном поле Брика. Когда сержант докопался до ответа, Сергей вдруг припомнил, что офицер из группы стратегического развития предупреждал об этом. Мол, у Брика нет электромагнитного поля, и потому планета беззащитна перед выбросами «солнечной» энергии Толимана. Да, майор говорил, только тогда никто не придал значения его словам. Подумаешь, солнечная энергия, эка проблема…
Оказалось, все гораздо серьезнее. Не имея электромагнитного поля, Брик был полностью беззащитен – едва только на Толимане появлялись «солнечные» пятна, чудовищные по силе магнитные бури устремлялись в космос. Земля, как и многие другие планеты, надежно защищена от таковых: собственное поле отклоняет потоки, заставляя их обтекать колыбель человечества. Лишь слабые отголоски мощных электромагнитных вихрей достигают поверхности голубой планеты, именно потому на активность Солнца реагируют только метеозависимые люди, у которых начинается аритмия сердца, головокружения, появляется непонятная темень в глазах.
На Брике, не упрятанном в собственный электромагнитный кокон, такое происходило абсолютно со всеми людьми, просто кто-то продержался меньше, кто-то дольше. К концу вторых суток пребывания на этой коварной планете и Воронин начал испытывать тошноту, неприятные головокружения, слабость. В справочнике было четко сказано: электромагнитные вихри легко прошивают бронекожу, вызывая у человека разрыв клеток и молекул ДНК. С каждым часом слабела иммунная система, уступая атаке Брика. Это стало вторым неприятным сюрпризом после гибели Поэта.
На третий день бойцы «Метлы-117» познакомились еще с одним удивительным явлением: грозовыми разрядами в атмосфере. В первые минуты, когда высоко над головами засверкали страшные ветвистые молнии, никто не понял, как такое возможно. Молнии били не в землю, они прошивали пылевые тучи, в которых не было ни капли влаги. Ни о каком дожде речи идти не могло. Что же это?!
Клещ, в очередной раз перелистав справочник с данными аэрокосмической разведки, страшно разозлился. У Брика было припасено слишком много гостинцев для людей. Оказалось, все дело в том, что верхние песчаные покровы планеты за многие столетия размололись в мелкую пыль. Когда утренний или вечерний ветер поднимал тучи в воздух, песчинки сильно терлись друг об друга, электризуясь. Пылевые облака превращались в аккумуляторные батареи, это и приводило к ветвистым электрическим разрядам, которые прошивали воздух.
Видеть такой салют у себя над головой было жутко. Нет-нет, да и закрадывалась мысль: а что, если песчаные тучи опустятся к поверхности? Разряд произойдет не над головами, а прямо тут, через поселение людей? Тогда прощай, «Метла-117», в полном составе…
На третий день сделали еще одно открытие: нашли «хитиновых ящериц» размером с крупную собаку. На присутствие людей эти животные почти не реагировали, агрессивности не проявляли. Если к ним подходили слишком близко – принимали защитную стойку, а потом обращались в бегство.
Если же люди не тревожили этих местных обитателей, то «хитиновые ящерицы» мирно бродили по пустыне, иногда останавливались и зарывались мордами в песок. Что-то искали, вытаскивали. Пауков? Змей? Это еще предстояло выяснить. Однако биологическая цепочка Брика начала прорисовываться: стало понятно, на кого охотятся «муравьиные львы».
В последующие дни больше ничего интересного не обнаружили: несколько видов пауков, черных и бурых, покрупнее и помельче, змей, парочку из которых подстрелили и упаковали в контейнеры-холодильники, чтобы ученые могли выделить и проанализировать яд местных пресмыкающихся…
Начиная с четвертого дня стали сходить с ума от песка, как на Форосте сходили с ума от ветра и колючего снега. Неизвестно каким способом, но мелкая пыль проникала даже в жилое помещение. Скорее всего, вместе с верхней одеждой – с бронекожей, которую ликвидаторы не рисковали оставлять в «тамбуре», клали возле себя.
Так или иначе, песок теперь скрипел на зубах – и днем, и ночью. От него чесались ноги и поясница, особенно в то время, когда приходилось напяливать защитный костюм, чтобы стоять на вахте или совершать очередной вояж по пустыне.
К исходу пятых суток Воронин ненавидел Брик сильнее, чем Форост. Между пальцами ног кожа горела. Моргать стало больно: веки будто пересохли, при каждом резком движении царапали глаза. Запас гигиенических салфеток таял с ужасающей быстротой. Дышать было все труднее, словно песок набился и в фильтры изоляционного костюма. Вода из регенератора отдавала мочой, мыться ею было неприятно, хотя Ботаник уверял, что это нервное, а на самом деле никаких проблем с установкой нет.
В периоды активности Толимана две трети «Метлы-117» лежало пластом – с повышенным давлением, аритмией, головокружениями. График дежурств сбился – на посты заступали те, кто мог держаться на ногах.
К концу миссии на Брике Сергей Воронин снова, как и после Фороста, мечтал о душе. А еще – об огромной бутылке колы или кваса. Этим вторая планета отличалась от первой: там он грезил о кружке горячего-горячего чая с лимоном. Но душ – это было общее для обеих разведмиссий.
Душ. Душ. Душ! Лучшее, что есть на транспортном корабле, который пришел забрать их из песчаного ада.
До Иланы оставалось еще несколько часов хода в обычном маршевом режиме, когда случилось то, чего никто не мог предвидеть – ни командование службы ликвидаторов, ни Клещ, ни тем более рядовые бойцы «Метлы-117».
Они знали, что Клещ считает Илану самым неприятным объектом системы Толимана из всех планет, которые им приказано обследовать. Многие не разделяли пессимизм сержанта. Все-таки данные предварительной разведки гласили о том, что планета не только близка к Венере по типу, но и обладает атмосферой, пригодной для дыхания, с большим содержанием кислорода и азота. Пусть там и джунгли, но, как считали менее опытные бойцы, зеленая растительность – всегда лучше, чем ледяные или песчаные пустыни.
В ожидании высадки на Илану проводили последние часы, кому как хотелось. Сергей валялся на койке в спальном отсеке, предаваясь безделью. Некоторые, понимая, что всем райским удовольствиям скоро придет конец, нежились в душе под струями горячей воды. Человек пять смотрели футбольный матч между сборными командами Солнечной и Центавра, и каждый болел за своих, в зависимости от того, в какой системе вырос.
Остальные резались в карты в кают-компании. Временами оттуда доносился садистский гогот: по очереди приходилось отжиматься то Клещу, то Боксеру – им чертовски не везло в этот день.
Воронин лежал на спине, закинув руки за голову, слушая товарищей и улыбаясь. Теперь он лучше понимал, в чем трудность работы зонд-команд. На планетах с агрессивной средой бойцам частенько доводилось торчать в одном помещении, и тогда люди здорово уставали друг от друга, к концу разведывательных операций начинали вскипать от любой ерунды. Вот потому в аптечках находились транклы…
Теперь, после хорошего отдыха на корабле, после горячего душа, отличной еды, обмена письмами с друзьями и родственниками, они уже не чувствовали себя горсткой отшельников, брошенных всеми на произвол судьбы. Они снова были частью огромного человеческого сообщества – читали последние новости, смотрели любимые фильмы, переживали за родные команды. И даже не дрались друг с другом из-за того, что сосед болеет за противника. Все успокоилось.
…Тревожно прогудел зуммер: навигатор корабля вызывал на связь командира десанта. Клещ, в очередной раз отжимавшийся от пола под глумливый гогот, мгновенно вскочил на ноги. Гогот стих.
– На связи! Сержант Клещ! – коротко бросил в переговорник командир «Метлы-117».
Сергей привстал с койки, высунул нос в коридор, чтоб лучше слышать. Он вдруг почувствовал: произошло нечто экстраординарное. Иначе пилот транспортного корабля ни за что не стал бы беспокоить зонд-команду.
– Сержант! – На экране системы внутренней видеосвязи появился навигатор звездолета, немолодой уже мужчина со звездами капитана третьего ранга.
Воронин, научившийся хорошо разбираться в военной иерархии, знал, что это равно званию «сухопутного» майора. Просто на кораблях, по традиции, применялись флотские чины.
– Сержант! Получен SOS с Цикады, третьей планеты системы Толимана! Губернатор просит о помощи!
– А мы здесь при чем… сэр? – недовольно пробурчал Клещ. – У нас по плану: высадка на Илану, через два часа. Или через три. Как подойдем…