Наиболее крупные филиалы этой разведки находятся: в Корее — разведывательный отдел штаба корейской армии, в Маньчжурии — разведывательный отдел штаба квантунской армии и разведывательный отдел штаба японских войск в Северном Китае (Тяньцзин), ведущие разведку, против СССР и Китая. Под их руководством разведывательную работу осуществляют военные миссии, расположенные в различных городах Китая, Маньчжурии и Внутренней Монголии. Военные миссии укомплектованы отборным офицерским составом во главе с офицерами генерального штаба. Особой линией агентурной разведки, руководимой военными миссиями, являются разведывательные органы жандармских управлений и отрядов пограничной охраны на советско-Маньчжурской и корейской границе.
Кадры шпионов, диверсантов и террористов, перебрасываемые нелегально на территорию советского Дальнего Востока органами иностранной разведки, вербуются из среды русских белогвардейцев, деклассированных и продажных элементов коренного населения Маньчжурии и Кореи и профессиональных контрабандистов и разведчиков. Проникающие на советскую территорию иностранные агенты обычно проходят тщательную подготовку и инструктаж под руководством квалифицированных офицеров разведки. Для этой цели существуют в ряде пунктов специальные конспиративные курсы, на которых завербованные агенты-разведчики проходят подготовку как в индивидуальном порядке, так и группами в 3–5 человек.
В своей работе иностранные шпионы на советском Дальнем Востоке применяют всевозможные ухищрения и способы маскировки. Еще до перехода границы они снабжаются фальшивыми советскими документами (паспорта, профсоюзные билеты, удостоверения советских учреждений, командировочные удостоверения и т. п.), советской валютой, одеждой, в том числе и красноармейской. Агенты маскируются под внешность жителей того района, где по заданию своих руководителей они должны проводить шпионскую работу. При этом разведка учитывает национальный состав каждого данного района на нашей территории и соответственно посылает агентов корейской, китайской национальности или русских белогвардейцев.
Обследуя районы расположения войсковых частей, аэродромов, промышленных предприятий и состояние дорог, шпионы собирают нужные им сведения путем внешнего наблюдения. Разъезжая по железным дорогам, посещая общественные места (вокзалы, театры, кино, столовые, пивные и т. п.), они подслушивают и выуживают интересующие их сведения, заводят нужные им знакомства и используют болтливость отдельных советских граждан, которым по характеру их работы известны сведения, составляющие государственную тайну.
Наряду с этими «примитивными» формами ведения разведки иностранная агентура обращает особое внимание на внедрение своих людей в учреждения и предприятия, имеющие оборонное значение, а также на железные дороги с целью создания шпионских, вредительских и диверсионных групп внутри этих учреждений и предприятий. Для этого па нашу территорию посылаются особо подготовленные кадры иностранного шпионажа. Перед ними ставится задача поступить на работу в государственные учреждения, предприятия и колхозы с целью прочно легализовать себя. Для этого они, как правило, стремятся проникнуть в различные общественные организации, в комсомол и в партию. Завоевав доверие и изучив местную обстановку, эти агенты нащупывают враждебные советской власти элементы и постепенно завербовывают их для шпионской, вредительской или диверсионной работы. Понятно, что троцкисты и иные двурушники оказались прямой находкой для иностранных разведок.
Установлено, что иностранная разведка работает по созданию на Дальнем Востоке шпионских резидентур (постоянных групп) двоякого типа:
а) Резидентуры, активно работающие в мирное время по добыванию секретных документов оборонного значения и передающие их через своих агентов связи органам иностранной разведки. Для этой цели шпионы, имеющие доступ к этим материалам, фотографируют их или снимают копии, либо организуют кражу документов. Они же собирают секретные сведения путем постоянного наблюдения за наиболее важными объектами, интересующими иностранную разведку.
б) Другой тип резидентур имеет задачу, не развивая активной разведывательной работы в мирное время, сохранить свои кадры и быть готовыми к активной работе в предвоенный период и во время войны. В мирное время эти категории резидентур периодически выполняют только такие разведывательные задания, которые не связаны с серьезным риском провала.
Процессы шпионов показали, что весьма часто люди вследствие своей болтливости и распущенности являются невольными пособниками врага, использующего их неуместную доверчивость и близорукость, Только отсутствием большевистской бдительности объясняется тот факт, что зачастую врагу удается в течение длительного времени творить свое подлое дело. Борьба со шпионами, вредителями и диверсантами является делом не только специальных государственных органов, но и священным долгом каждого советского гражданина.
Неоднократные задержания в пограничной полосе иностранных шпионов колхозниками, колхозницами и даже пионерами являются прекрасными примерами проявления бдительности, примерами того, как советский гражданин может и должен бороться с иностранным шпионажем.
К. КирилловичШпионы за работой[7]
Империалисты имеют особый вкус к шпионажу и диверсиям. Они привыкли во всех случаях пользоваться «тайными силами» и давно уже уверовали во всемогущество шпионажа.
Русско-японская война подтвердила, что подготовка к этой войне была проведена японцами в разведывательном отношении неплохо.
Характерно, что нападения японцев на Китай и на Россию были подготовлены в совершенной тайне. Интересно отметить, что, когда в январе 1904 г. Петербург вел телеграфные разговоры с наместником на Дальнем Востоке о том, что выгоднее — начать ли войну русским или ждать, когда начнут японцы, последние в тот же день открыли военные действия против Порт-Артура и Чемульпо. Для русских это явилось совершенной неожиданностью, ибо они ничего не знали о том, что японская армия частично уже приведена в боевую готовность…
Мировая война и победа Октябрьской социалистической революции в России спутали карты японских империалистов. Они возлагали большие надежды на интервенцию, но эти надежды по многим причинам не оправдались. Однако японская военщина считает, что интервенция явилась весьма ценной в разведывательном отношении для будущей войны против Советского Союза. Так, например, на дискуссии «о советско-японской войне», устроенной в конце 1932 г. редакцией журнала «Хи-нодэ» («Восходящее солнце»), генерал-майор Такиуки заявил:
«…Теперь относительно знания местности. В этом отношении у меня есть опыт. О сибирской экспедиции 1918–1919 гг. говорят, что это не что иное, как попусту выброшенные 700 млн. иен. Но это не совсем так. В то время в Сибири работали офицеры из всех полков Японии, которые занимались изучением Сибири. В результате те местности, о которых мы ничего не знали, были изучены, и в этом отношении у нас не может быть почти никаких беспокойств…»
В деятельности современной разведывательной службы некоей державы на Дальнем Востоке характерно то, что она всегда весьма тщательно подготовляет агрессивные ходы японской политики. Лишним доказательством этого является кипучая, наглая и нередко цинично неприкрытая работа этой разведывательной службы против Китая, СССР и США. Разведывательную работу ведут не только военное, но и прочие ведомства.
Юридически разведывательные службы всех ведомств работают совершенно самостоятельно, и их работа никем не объединена. Фактически же все они работают по указке разведывательного управления генштаба. Это, конечно, дает большие преимущества в смысле более полного использования всех возможностей, сил и средств, направляемых против стран, намеченных объектами агрессии. Но зато это сосредоточивает в руках генштаба и его разведывательного департамента колоссальную власть над всеми остальными ведомствами, которой при желании можно злоупотреблять. А мы знаем, что такое желание военщина имеет.
Особенностью разведывательной службы является стремление втянуть в шпионскую работу большое число лиц, особенно тех, которые по тем или иным причинам попадают за границу.
В японских романах, описывающих прошедшие и будущие японские войны против соседей, неизменно фигурируют кадры японцев в роли осведомителей и диверсантов, взрывающих Панамский канал, устраивающих вооруженные выступления и т. п. Населению издавна прививается любовь к шпионажу. Даже теперь в японских газетах нередки объявления, в которых полиция напоминает, что она «охотно принимает тайные сообщения» от населения, от подданных Японии.
Отдельным шпионам, возвращающимся по выполнении своей задачи, устраивают торжественные встречи, их принимают высшие военные чины, о них пишут в газетах и т. п. Такие «почести», например, были оказаны шпионке Су, вернувшейся в 1933 г. из Маньчжурии.
Выпускаются «воспоминания» и «описания» подвигов отдельных шпионов. В 1934 г. в Японию был приглашен русский белогвардеец Симонов, руководивший во время русско-японской войны расстрелом 6 японских шпионов, для прочтения ряда лекций на тему «о поведении японских героев-разведчиков в последние минуты их жизни…»
Иностранные наблюдатели утверждают, что ни один подданный этой страны не может законным порядком выехать за границу, если он не дал согласия стать тайным агентом той или иной разведывательной службы. По-видимому, в этих утверждениях содержится большая доля правды…
Центральным, но не объединяющим органом разведывательной службы является второе отделение генштаба.
Разведывательное управление генштаба имеет в своем составе даже такие отделы, как, например, отдел диверсий и «черный кабинет», которые в европейских странах замаскированы под всевозможными невинными названиями. Кроме того, следует отметить, что отделы диверсий и пропаганды существуют уже в мирное время, и, по-видимому, не в свернутом, а в развернутом виде. Время от времени та или иная соседка испытывает «пробную деятельность» этих отделов.