Рэддок молчал, глядя на меня так, что мне сделалось не по себе. Слишком понимающим был его взгляд.
– Лайонел не собирался на ней жениться, – продолжила я, промочив горло. – Хотя она могла питать такие надежды. В конце концов, когда его продвижение к желанной должности застопорилось, он дал Джорджине отставку.
– И решил подобраться с другой стороны, – понял Рэддок. – Обзавестись влиятельным тестем?
– Именно. – Во рту стало горько. О, как я понимала Джорджину! – Конечно, мисс Брукс это не понравилось. Безответная любовь способна толкнуть на безумства, а Лайонел Далтон к тому же сознательно играл ее чувствами. И этот унизительный обед, на котором Лайонел намеревался познакомить свою любовницу со своей же невестой… Неудивительно, что она могла его убить!
Припомнив, с каким хладнокровием она держалась там, в ресторане, я уважительно покачала головой. Другая женщина закатила бы истерику, а мисс Брукс не только сама не наговорила лишнего, но и удержала от глупостей брата.
– Редкое самообладание, – вторил моим мыслям Рэддок. – Значит, вы думаете, что Далтона убила мисс Брукс, из ревности?
Я задумчиво смотрела на него.
– Джорджина умна. Кем надо быть, чтобы напечатать уличающую записку на своей личной машинке? Чтобы самой заказать яд в двух шагах от конторы? С учетом веского мотива для убийства, это значит фактически подписать себе смертный приговор. Согласитесь, можно было обстряпать все куда аккуратнее.
– Тем не менее, букет заказала именно она, – возразил Рэддок. – И яд тоже. Это установлено. Причем эти чертовы цветы – простите, Лили – она заказывала тайно, а это о многом говорит. И вспомните, официант утверждал, что букет оставили именно по ее настоянию.
– Это был всего лишь жест оскорбленной женщины. – парировала я живо. – Вы говорили, что Дариан и Джулия скрывали свой роман, но не рассчитывали, что в этом будет копаться полиция? Думаю, тут то же самое. Похоже, она не думала, что дело дойдет до сличения кареток. А ведь она адвокат и знала, что при расследовании убийства это сделают непременно!
Рэддок почесал нос.
– Полагаю, вы совершенно правы, Лили. – заявил он неожиданно. – Но проблема в том, что все улики указывают на мисс Брукс.
– Вы не верите, – вдруг поняла я и закинула ногу на ногу. – Что подсказывает вам ваше чутье, инспектор?
Он вздохнул.
– Вы правы, Лили, – повторил Рэддок, играя желваками на скулах. – Но как официальное лицо я ничего не могу поделать. Завтра мисс Джорджина Брукс будет арестована по подозрению в убийстве… если до тех пор не выяснится что-либо, опровергающее это обвинение.
И кинул на меня столь выразительный взгляд, что и Джулия Кавендиш бы догадалась. Кхм, кажется, это имя станет для меня нарицательным.
– Понимаю, – медленно проговорила я и поднялась. – Вы должны меня извинить, инспектор. Я совсем позабыла об одном срочном деле.
– Вас подвезти? – предложил Рэддок, пряча улыбку.
Я покачала головой:
– Не стоит, я возьму такси.
Тогда он сможет с чистой совестью поклясться, что о моих намерениях ничего не знал.
Выпроводив Рэддока, я сделала несколько звонков. Раздобыть нужный адрес оказалось несложно, и ровно в девять вечера такси остановилось у небольшого особняка.
У дома имелось два отдельных входа – должно быть, при всей родственной любви брат с сестрой предпочитали обособляться хотя бы частично. Особняк выглядел ухоженным даже по самым взыскательным меркам: живая изгородь тщательно подстрижена, газоны безупречно зелены, на дорожке, окруженной кустами роз, ни соринки. Вокруг крыльца красовались цветочные горшки, старомодный колокольчик на двери начищен до блеска.
Отпустив такси, я некоторое время колебалась. В полученном мною адресе не было указаний, какую часть дома занимает брат, а какую сестра. Впрочем, установить это оказалось несложно: едва ли мужчина повесит в спальне розовые занавески. А мисс Брукс, похоже, отличалась прямо-таки патологической любовью к розовому, его оттенки от лососевого до пыльной розы украшали все окна.
Я позвонила. Дверь тут же отворилась, и на меня с любопытством посмотрела веснушчатая девица в выглаженной форме горничной.
– Мое имя – мисс Лилиан Корбетт, – представилась я, протягивая ей свою визитку. – Я хотела бы немедленно встретиться с мисс Брукс по очень важному делу. Прошу вас, передайте это своей хозяйке.
На обороте я заранее написала: «Л. Д. + Д. Б. =??» Я подумывала дополнить этот немудреный шифр классическим сердечком, пронзенным стрелой, но отказалась от этой мысли. Ни к чему посвящать в личные дела Джорджины любопытную прислугу.
– Да, мисс! – она сделала книксен. – Прошу, обождите в гостиной.
Комната, куда она меня привела, оказалась женственной до тошноты. Бело-розовое убранство напоминало кремовый торт: многочисленные шелковые оборки на покрывалах, вышитые подушки, розы на обоях. Даже печатная машинка на столике в углу была прикрыта вязаной салфеткой.
Я усмехнулась, разглядывая декоративную посуду на открытых полках. Чего тут только не было! Чайники в виде цветка мака, капустного кочана, перламутровой раковины, языческого божка…
– Добрый вечер, – произнес за моей спиной неприятный холодный голос. – Вы интересуетесь моей коллекцией?
– Она очаровательна, – ответила я, оборачиваясь. – Добрый вечер, мисс Брукс.
– Чем могу быть вам полезна? – поинтересовалась хозяйка, даже не предложив мне сесть.
В ее блеклых глазах стыл лед, а сухая пергаментная кожа натянулась на скулах.
– Это скорее я могу быть вам полезна. Вы уделите мне полчаса?
Поколебавшись, она указала на диван и велела горничной подать чай.
– Прошу. Что за странную записку вы мне передали? Я не представляю, о чем речь.
Я медленно покачала головой.
– Тогда вам следовало бы отказаться меня принять, – пожурила я мягко. – Мисс Брукс, давайте говорить откровенно.
Ее тускло-серые, как олово, глаза блеснули.
– Я готова выслушать вас, мисс Корбетт, но ответной исповеди обещать не могу.
Я посмотрела на ее неказистую фигуру, уродливой кляксой пятнающую розовый атлас покрывала, и начала издалека:
– Мисс Брукс, вы сумели многого добиться, избрав вовсе не женскую сферу…
– Это было моей ошибкой, – перебила она резко и махнула костистой рукой, похожей на птичью лапу. – Оставьте, прошу вас. Не хочу слышать разговоры о феминизме, я сыта ими по горло.
– Как пожелаете.
Горничная как раз принесла чай, и в разговоре наступила так необходимая мне пауза. Мой план заявить что-то вроде «мы с тобой одной крови» провалился с треском. Что же, буду откровенна – юристов это всегда выбивает из колеи.
– Мисс Брукс, – сказала я резко, когда служанка удалилась. – Завтра вас арестуют.
Чайник в ее руке дрогнул, и тонкая коричневая струйка пролилась на скатерть. Джорджина спохватилась, хладнокровно промокнула пятно салфеткой и лишь потом подняла на меня ничего не выражающий взгляд.
– Глупости.
Я пожала плечами.
– Ваше право думать, что считаете нужным. Я же знаю наверняка, что завтра утром к вам явится полиция и вас отправят в тюрьму как подозреваемую в убийстве Лайонела Далтона. – Она насмешливо скривила тонкие губы, и я закончила жестко: – Вашего любовника.
Удар попал в цель. Джорджина дернулась, на лице ее мелькнуло и исчезло выражение боли.
– Что дает полиции основания полагать, будто я как-то к этому причастна? – осведомилась она сухим отстраненным тоном.
– Заказанный вами букет. Лекарство, купленное в аптеке. Ваша любовная связь. – перечислила я, бессовестно выдавая тайны следствия.
Впрочем, тайны эти не далее, как завтра, будут во всех газетах, а я как-никак действую с молчаливого одобрения Рэддока.
Она на мгновение опустила желтые веки, потом сказала устало:
– Чушь. Лекарство я купила для тетушки, у меня имеется рецепт врача.
– Это ничуть не мешало вам воспользоваться им для убийства, – возразила я. – Послушайте, мисс Брукс. У меня нет звукозаписывающих кристаллов, можете сами в этом убедиться, – я кивнула на свою сумочку. Тонкий пуловер и облегающие мою тощую фигуру брюки не оставляли простора для версии о кристалле, спрятанном на теле. – Я просто хочу вам помочь, поскольку уверена, что вы не убивали Лайонела Далтона.
– Почему? – она вперила в меня испытующий взгляд.
Я прямо посмотрела на нее в ответ и объяснила предельно откровенно:
– Вы его любили. Вы бы не смогли его убить, даже вздумай он завести гарем и десяток детишек.
Хриплый каркающий смех вырвался из ее горла.
– Да что вы понимаете!
Она запрокинула голову, глядя в потолок. Или сдерживая набежавшие слезы?
– Больше, чем вы думаете, – я незаметно вытерла о брюки повлажневшие ладони. Что же, момент истины настал. – Я тоже не блещу красотой. Мне было семнадцать, когда я влюбилась в своего кузена Дариана. И я пронесла это никому не нужное чувство через все эти годы. Вы правда думаете, что я не могу вас понять?
Ее голова дернулась, и Джорджина скептически взглянула на меня.
– Вы любите Дариана Корбетта, адвоката?
Я горько улыбнулась и ответила просто:
– Да.
Она нахмурилась, на высоком лбу собрались складки.
– Помнится, он помолвлен с мисс Эмили Стоунвилл?
Я молча кивнула, не став посвящать визави в семейные дела.
Джорджина покусывала губы и, сама того не замечая, нежно поглаживала чайник – видимо, жемчужину коллекции, в виде сложившего крылья лебедя.
– Что же, – произнесла она наконец, устремив на меня холодный взгляд. – Я была не права, кое в чем мы с вами похожи. Однако вряд ли вы пришли сюда, чтобы поговорить об этом.
Я глубоко вздохнула и проговорила ровным тоном:
– Мы с инспектором Рэддоком не верим в вашу виновность. Однако что-либо предпринять для разоблачения истинного убийцы можно лишь сейчас, пока вы на свободе. Ваш арест свяжет руки полиции, поскольку дело будет передано окружному прокурору и, разумеется, искать иных подозреваемых инспектору не позволят. Вы это понимаете, не так ли?