– Мы тебя тоже любим, мама, – прошептала я. – Прости меня, что я недосмотрела за Блисс.
– Ты всё хорошо сделала, любимая. Ты немножко сошла с ума, когда решила пойти в этот парк, но сейчас это не имеет значения, – устало сказала мама.
– Не могу поверить, что ты действительно здесь, мама.
– Я же сказала, что вернусь на уик-энд, глупышка. Я прилетела первым рейсом сегодня утром.
– Гордон тоже приехал?
– Нет, он остался там. Там ведь его работа, я же тебе говорила. И я не виню его: Испания – это маленький рай! А солнце! О боже, посмотри на мой загар! Я никогда в жизни не была такой загорелой.
– Ты всё ещё любишь его, мама?
– Ну да, люблю, прямо с ума по нему схожу! Ну, первые несколько дней были просто необыкновенными, но потом он нашёл фотографию с вами, ребята. Она была у меня в заднем отделении кошелька, и он спросил, кто это, и я подумала… а что, надо ему рассказать. Может, он очень обрадуется, что у него уже есть готовая семья и вы такие симпатичные ребятишки, особенно Пикси… Но это его взбесило, и он повёл себя как лицемер. Притворился, что ничего не имеет против того, что у меня дети и я немножко старше, чем он думал. Он сказал, что не может смириться с мыслью, что я ему солгала. Честно, он меня достал, ну, и я ему тоже всего наговорила… Я ушла вчера ночью, в общем, просто выскочила оттуда – ты знаешь, какой я могу быть… Но потом почувствовала себя настоящей идиоткой, потому что у меня не хватало денег на билет домой.
Мама понизила голос, кивнув в сторону полицейского, ноги которого торчали из-под занавески.
– У меня была проблема с кредитной картой. Я думаю, её заблокировали, – произнесла она одними губами. – В конце концов Гордон пошёл меня искать и повёл себя как лорд Мук[21], – снабдил меня бабками и заставил почувствовать себя ничтожеством. Всё же он поехал со мной в аэропорт и сказал, что мы будем поддерживать связь, но мне кажется, он врал.
– Мне жаль, мама.
– Ну что ж… Просто мне не везёт в любви, да? Особенно с этим придурком Мики. Он что, бросил вас, ребята? Где он?
– Он в Шотландии по делам, мама. Он так к нам и не приехал.
– Что?! Мы скажем это полицейскому, который там прячется. Они хотят повесить всё на меня одну – невыполнение обязанностей в отношении детей, оставление детей, да вообще всё. Я им объясняла до потери пульса, что не уезжала от вас. Если бы я была плохой матерью, неужели я стала бы так волноваться из-за маленькой Блисс? Её уже нет целую вечность… как ты думаешь, что они там с ней делают?
Наконец-то Блисс вернулась, лежа неподвижно с закрытыми глазами и прижав Безголовкина к подбородку. Нога у неё была в ярко-голубом гипсе, как они и обещали.
– Блисс! – позвала мама. – О, Блисс, малышка, с тобой всё в порядке? Ну-ка открой глазки и поговори с мамой!
– Она ещё несколько часов будет спать, – объяснила медсестра.
– У меня нет нескольких часов! – воскликнула мама. – Меня уведут в обезьянник. Давай, Блисс! Вставай! Подъём! Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.
Она пощекотала шейку Блисс. Блисс шевельнулась и пробормотала, даже не открывая глаз:
– Со мной всё в порядке, мама.
– Ну вот! Будь умницей, пока ты в больнице, родная. И Бэкстер, Пикси, ведите себя хорошо и слушайтесь Лили. Ты остаёшься за старшую, Лили, – обратилась ко мне мама.
– Но мама…
– Не волнуйся, малышка! Скоро они во всём разберутся, я тебе клянусь, что разберутся. Просто смотри за ребятами и постарайся, чтобы вы все были вместе, – сказала мама.
– Ой, мама, не надо! Не уходи! – взмолилась я.
– Я не хочу уходить, – сказала мама, обнимая меня.
Полицейский просунул голову сквозь занавеску:
– К сожалению, я должен увести вашу маму. Ей придётся ответить на несколько вопросов, но вы не волнуйтесь – за вами кто-нибудь придёт. Пошли, Кейт! Я сдержал слово: вы убедились, что малышка жива-здорова – голову ей зашили и гипс наложили. Мы должны уйти, как только придёт соцработник.
– Нет! Не сейчас! Послушайте, дайте мне шанс! Вы всё неправильно поняли! Это их отца нужно забрать в тюрьму, а не меня. Разве не так, Лили? – в отчаянии воскликнула мама, прижимая к себе Бэкстера и Пикси.
– Да, это он во всём виноват – он не хотел за нами смотреть, – бормотала я. – Послушайте, вы не можете увести нашу маму! Она лучшая мама на свете! Она нас не оставляла, клянусь, не оставляла!
Он кивнул мне и сказал, что понимает, что я чувствую, и дал Бэкстеру и Пикси шоколада, чтобы они не плакали, но, казалось, не воспринял меня всерьёз. Затем пришла запыхавшаяся соцработник, от которой пахло потом, потому что она торопилась. Она попыталась оттащить от мамы Бэкстера и Пикси. Они громко закричали, и мама тоже.
– Нет, не надо! Мама нас не оставляла! Почему вы не хотите меня слушать? Она думала, что мы с Мики. Вы не можете забрать её у нас! Она нам нужна, она нужна Блисс! – кричала я снова и снова, но всё без толку.
Маму выволокли из больницы, и нас оставили предоставленными самим себе.
– Какой кошмар! Они арестовывают маму за то, что она нас оставила, но в то же время заставляют её нас оставить!
– Лили, успокойся! Ты пугаешь малышей, – сказала соцработник. У неё был странный акцент и всё лицо усеяно родинками, похожими на маленькие грибочки, и я её возненавидела. – Это не только потому, что ваша мама уехала в Испанию: они проводят следствие по делу мошенничества с кредитной картой.
Это прозвучало как пощёчина, но всё равно она не смогла заставить меня замолчать.
– Они не могут повесить такое обвинение на мою маму! Это её подруга виновата – она дала ей свою карту. Моя мама ничего плохого не сделала!
– Полиция сейчас наводит справки, ты же знаешь, как это происходит. Они всё выяснят про твою маму. А пока я собираюсь отвести вас троих и чем-нибудь накормить, и потом найти вам место для ночлега, если мама не вернётся.
– Мы останемся здесь! Мы не можем покинуть Блисс!
– Нельзя разбить палаточный лагерь в больнице – здесь нет места. Медсёстры присмотрят за твоей младшей сестрёнкой.
– Я не могу её оставить! Она испугается. Я ей нужна. Мы все ей нужны, – уговаривала я. – Мама говорила, что мы должны держаться вместе.
– Боюсь, теперь тебе придётся делать то, что я скажу. Поцелуй свою сестричку на прощание и пойдём.
Я разрешила Бэкстеру первым попрощаться с Блисс.
– Передай этим медсёстрам, что если они сделают тебе больно, я приду и наподдам им, моя Блисс, – прошептал он, гладя ей макушку. – Я тебя люблю.
Я подняла на кровать Пикси.
– Люблю тебя, Блисс, – сказала она, звонко поцеловав её в щёку.
– И я тебя люблю, моя Блубелл-Блисс. Не волнуйся, я сделаю всё возможное, чтобы мы все были вместе. Ты такая храбрая девочка! Смелее, чем мы все вместе взятые. Мы скоро тебя навестим.
Блисс протянула руку, и наши пальцы переплелись, по потом мне пришлось выпустить её руку из своей. Нас забрали – Бэкстера, Пикси и меня. Соцработник отвела нас в столовую больницы и сказала, что мы можем выбрать всё что захотим. Мы были так потрясены случившимся, что ей пришлось выбрать за нас – рыбу с картошкой и горошком. Мы толком не могли есть, даже Бэкстер. Просто сжевали по несколько кусочков картошки.
– Доедайте, опоссумы! – весело сказала соцработник, потягивая свой кофе.
Достав свой мобильный телефон, она села за другой стол, чтобы куда-то позвонить.
– Опоссумы! – возмутился Бэкстер. – Она тупая.
– Она теперь наша мама? – спросила Пикси.
– Нет, конечно нет! У нас есть наша мама, глупышка! – огрызнулась я.
– Я хочу к ней, – заявил Бэкстер.
– Я знаю, мы её вернём, вот увидишь!
– Эта тётка на нас не смотрит. Попробуем удрать? – спросил Бэкстер.
– Если бы… но я не знаю, куда нам бежать. Ш-ш-ш, Бэкстер, я хочу послушать, что она скажет.
Я не смогла многого разобрать. «Трое детей, четвёртая в больнице – срочно найти семью – возможно, придётся их разлучить».
Я встала, подошла к ней и схватила её за руку.
– Вам нельзя нас разлучать! – возмутилась я. – Мы должны быть вместе. Поместите нас куда угодно, но нас должно быть четверо, когда Блисс станет лучше.
– Я делаю всё возможное, Лили, – сказала она.
– Разве нам нельзя просто пойти домой? Я умею смотреть за малышами. Я всю неделю только этим и занималась, я всегда за ними ухаживаю. Пожалуйста!
Она посмотрела мне прямо в глаза:
– Я не могу тебе это позволить, Лили. Я знаю, что ты можешь присмотреть за ребятами, но это не разрешается. Извини. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы найти вам подходящее место. Возможно, это только на ночь, пока мы не узнаем, что будет с твоей мамой. Не смотри на меня так. Я на твоей стороне.
Она действительно старалась, но не могла найти такую семью, в которую бы взяли нас всех. Сначала она нашла место для Пикси – женщину, которая брала малышей. Обычно она отказывалась от подопечных старше пяти лет, но соцработник убедила её взять и Бэкстера.
– А не могла бы она взять и меня тоже? – спросила я. – Обещаю, со мной не будет хлопот, и я помогу присмотреть за детьми. Я буду им очень нужна. Пикси ещё маленькая, она до сих пор любит, чтобы я несла её на руках, и Бэкстер не может без Блисс, и, если не найти к нему подход, он расхулиганится.
Они меня не слушали. Мне пришлось обнять малышей и оставить их с незнакомой женщиной в затрапезном домишке на другом конце города. Когда малыши заплакали, женщина, взяла их обоих на руки, хотя Бэкстер весил целый пуд. Казалось, она относится к ним по-доброму, но она была чужой.
– Как вы могли подумать, что эта тётя лучше присмотрит за малышами, чем я? – плакала я, сидя с соцработником в машине.
– Я знаю, что ты замечательно присматриваешь за детьми, Лили, но это не твоя обязанность. Тебе только одиннадцать лет – ты сама ребёнок. Не плачь, давай теперь попробуем пристроить тебя.