еревками разбросало по всей комнате, зацепив Лисовских.
Демон, потерявший тело, подскочил к Косте, но проникнуть в нового носителя не смог: парень сумел не пустить в себя захватчика.
Инна с визгом бросилась на девушку, метя молотком ей в голову. В темных зрачках пленницы полыхнуло алым. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Лиля послала Инну в нокаут, впечатывая тело женщины в старый шкаф. Дряхлая мебель развалилась в секунду. Костя сдавленно вскрикнул, когда дубовые обломки обрушились на его голову и спину. Наверное, он потерял сознание. Очнувшись в клубах дыма, среди огненных лепестков увидел кружащуюся Лилю.
– Гори, гори ясно, чтобы не погасло, – напевала она радостно. – Гори!
Огонь не причинял ей вреда, тогда как ему ощутимо жгло ступню. Пламя, вызванное юной ведьмой, подбиралось к нему уже со всех сторон.
– Лиля, – прохрипел Лисовский, – помоги мне.
Она перестала петь и танцевать. Склонившись, всмотрелась в него и усмехнулась:
– А ты помог мне?
Она уходила, разговаривая с кем-то невидимым, свободная, охваченная тонким коконом из огня. Он же оставался лежать в горящем подвале, не имея возможности пошевелиться.
– Помоги! Умоляю!
Она обернулась на крик. В изодранных брюках, грязной футболке и с безумными глазами, полными торжества. Послав ему издевательский поцелуй, она закрыла за собой дверь.
В ту же секунду пламя, покинутое призвавшей его, обиженно взревело, взлетев под потолок. Огонь с жадностью пожирал деревянные предметы, подбираясь все ближе и ближе к обездвиженному парню. Вначале он не паниковал, хладнокровно пытаясь выбраться из ловушки.
А потом с ним заговорил Хват:
– Я могу помочь тебе, если согласишься стать моим носителем.
Парень ни секунды не размышлял над полученным предложением, понимая, что это будет полное рабство. У двоедушника нет свободы выбора, своей воли и судьбы.
Когда огонь подобрался вплотную, Костя сумел освободиться из-под обломков шкафа до пояса. От дыма слезились глаза, но он, непрестанно кашляя, полз к спасению. Языки пламени несмело лизнули пальцы руки. Угощение понравилось – и пламя принялось пировать. Он чувствовал, как пузырится кожа, шипит, лопаясь, под огненно-красным напором. Одежда вспыхнула факелом… Жар опалил лицо… Он сгорит заживо…
– Если не выберешься из подвала, погибнешь не только ты, – вкрадчиво напомнил демон. – Я спасу вас всех.
И Лисовский согласился. Демон придал ему сил. Взбегая по лестнице, он ощутил запах дыма, идущий и сверху. Лилька, уходя, подожгла дом. Он взвыл, увидев, как полыхает второй этаж. Находясь на свободном от пламени островке возле входа в подвал, он понимал, что шансов на чудо нет. И все-таки рванул к полыхающей лестнице.
– Поздно! – зашипел демон внутри. – Твою невесту не спасти! Уходим!
Тело против воли повернуло в сторону кухни. Через черный ход ноги сами вынесли на улицу.
Дом лесника горел несколько часов. Пожарные приехали гасить… пепелище.
Лишь поздно ночью, когда убрались зеваки и милиция, он вышел к тому, что осталось от его дома. Пропуская сквозь пальцы пепел, Костя плакал. Он пока еще умел лить слезы. В дальнейшем слияние с демоном отнимет у него эту человеческую особенность. Тело, покрытое ожогами, невыносимо болело. Но сильней всего пекло сердце. Он скорбел не из-за Ольги, которую тетка неделями держала в комнате под замком. Он оплакивал нерожденного сына…
– Теперь ты меня понимаешь, волк? – отпустив виски Кирилла, с ненавистью спросил Лисовский. – Вместе с домом моего деда Лиля убила мою невесту и ребенка, которого она ждала.
Кир тряхнул головой, пытаясь все разложить по полочкам. Воспоминания, которые передал ему Костя, украли из реальности всего пару минут. Лиля, отброшенная одержимым в сторону, даже не встала. Ее белое как мел лицо с потемневшими глазами выдавало страх. Она боялась непонимания и осуждения. Того, что он оттолкнет ее. Глупышка…
– Да, понимаю, – кивнул оборотень. – Понимаю, что пытками вы инициировали огненного мага. И понимаю, что ты – мерзавец, раз позволил тетке держать взаперти женщину, ждавшую от тебя ребенка.
Лязг цепей – Лисовский чудом отскочил, не дав вервольфу взять его шею в захват.
– Ты это потише, волк, не балуй. – Костя с трудом подавил ужас. Он увлекся и чуть не подарил опасному пленнику прекрасную возможность на спасение. – Жаль, что мы не можем договориться. Я хотел открыть тебе глаза… что ж, как и всех твоих сородичей, тебя проще дрессировать.
Лисовский перевел взгляд на Лилю.
– Ты думаешь, он человек? Нет, Цветочек, в нем больше звериных инстинктов! И главный среди них – подчиняться тому, кто сильней. – На последних словах эмоции в голосе одержимого поблекли. Речь стала певучая и монотонная. – Слушай меня, волк… Я – твой хозяин, ты – мой раб по праву сильнейшего… Слушай меня, волк…
Девушка потрясенно следила за переменами в облике Кирилла. Глаза оборотня утратили ярость, разгладились черты лица, приобретавшего равнодушный вид… Лисовский пытался влиять на Кира! Подавлять его волю!
– Кирилл, не слушай его! – отчаянно закричала Лиля. – Очнись, пожалуйста! Очнись!
Костя пренебрежительно процедил:
– Дурочка, ни один оборотень еще не устоял передо мной. У меня смогли отобрать магию, но силу повелевать зверьем – нет. А он, Цветочек, – зверь, зверь, в которого тебе хватило глупости влюбиться.
Выражение лица оборотня не изменилось, даже когда Лисовский, схватив девушку за руку, грубо дернул ее на себя. Держа за волосы, одержимый подтащил ее ближе к мужчине и глумливо поинтересовался:
– Ну что? Тебе он нравится таким? Отмороженным олигофреном? Захочу – начнет пускать слюни!
– Пошел ты, урод! – зашипела от боли Лиля. – Тут один отморозок, и это ты!
– Что-то ты осмелела, Цветочек! А ведь вы оба в моей власти. Знаешь, что я могу сделать? Могу приказать твоему любовнику свернуть тебе шею. – С этими словами Лисовский швырнул журналистку под ноги скованному мужчине.
Костя слишком увлекся угрозами. Когда раздался щелчок раскрывшихся кандалов, было поздно. В первые секунды одержимому показалось, что он очутился под промышленным прессом. Сила, с которой Кир охватил его плечи, превышала мыслимые пределы возможностей человеческого тела. У одержимого затрещали кости.
– Это тебе за то, что она шесть лет жила не своей жизнью! – Одним ударом Кир расквасил Лисовскому половину лица. – Это за то, что ей пришлось бояться! – Мощный бросок – и Костю с хрустом размазало по стене. – Это за издевательства и пытки! – Резким движением подскочивший оборотень сломал Лисовскому позвоночник об колено. Склонившись над еще шевелящимся противником, вервольф нанес удар в грудную клетку, ломая ребра. – А это за молодняк, приманенный и убитый тобой.
Расправа заняла едва ли полминуты, и демон не спас своего носителя от разъяренного оборотня. Уничтожить одержимого легко: надо всего лишь вырвать сердце и отсечь голову. Все остальные раны своего носителя демон залечивал в течение нескольких часов.
– Нет, Кир, не надо! – Лиля подскочила сзади и схватила его за когтистую руку. – Его должны судить маги, не убивай его!
Когти моментально исчезли, словно их и не было. Кирилл моргнул, возвращая вытянувшимся зрачкам человеческую округлую форму.
– Больше так не делай, не подходи, когда я сражаюсь, – спокойно попросил Кир и поддержал пошатнувшуюся девушку. – Испугалась, маленькая?
– Ужасно, – прошептала белыми губами Лиля, – когда ты поддался его приказам, я решила, что это конец.
– Значит, ты оценила мои актерские способности. – Кирилл подмигнул и пояснил: – Власть пастыря распространяется лишь на молодых веров, и чаще всего на обращенных, а не на истинных. С прирожденными и достигшими зрелости он не сумел бы совладать. К тому же я еще немного и маг.
– Понятно… А что ты делаешь? – удивилась Лиля, когда оборотень подтащил изуродованное тело Лисовского к стене.
– Приковываю его, чтобы не сбежал. – Вервольф защелкнул оковы на запястьях одержимого. Отойдя в сторону, полюбовался на свою работу. Затем разул Лисовского и, брезгливо кривясь, стянул с него дырявые носки с логотипом спортивной фирмы. Скомкав кляп, засунул в окровавленный рот.
– А это зачем?
– Вдруг очнется раньше срока? И станет звать на помощь?
– Ясно. – Лиля несмело прижалась к оборотню со спины и поблагодарила: – Спасибо, что не стал убивать его. Я уже раз обрекла его на смерть, пускай сейчас это сделает кто-то другой.
– Надеюсь, цепи удержат его до прихода магов. Хотя, честно говоря, мне было бы спокойней оторвать ему голову. И я это сделал бы, если бы точно не знал, что вскоре тут объявится Мирослав.
– Не надо! Не бери на свою совесть ненужную смерть!
Мужчина одарил журналистку долгим внимательным взглядом.
– Лиля, неужели ты думаешь, что это первый подонок, которого я отправлю на тот свет? Прости, если разочарую, но ни один убитый монстр не приходит ко мне по ночам вместе с угрызениями совести. Вот такой я кровожадный, радость моя.
Девушка с вызовом встретила его взгляд.
– Насколько я поняла, Костя показал, что я не та, кто имеет право упрекать тебя в кровожадности?
– Сладкая, ты это про сумасшедшую бабу, измывавшуюся над тобой?
– Нет, на моих руках кровь не только Инны…
– В том, что при пожаре сгорела девушка Лисовского, нет твоей вины. – Кир мягко вытер тыльной стороны ладони грязь с щеки Макаровой. – Ты ведь не знала.
– Да, не знала, но я не сдержала порыв. Я хотела, чтобы от мерзкого места остался лишь пепел. И вместе с невестой Кости погибли еще три человека, грибники, заманенные Инной для кормежки демона…
– Значит, они бы умерли и так? – цинично предположил оборотень. – Или милосердная смерть в огне, или муки в когтях демона.
– Если бы я не спалила дом, они бы остались живы!
Оборотень сгреб Лилю в объятия.
– Не стоит брать на себя чужую вину. Ты ни в чем не виновата. Это Лисовские похитили людей и пробудили раньше времени твой Дар. После инициации огненный маг не владеет собой, тем более в ситуации, когда ему угрожает смерть.