л. Что, вы думаете, Ламбино ему сказал? Он уверял Клинга, что несколько раз открывал ячейку, где лежит труп, и заметил, что он… уменьшается в размерах. Клинг назвал это словом «худеет».
— Что? — Лоулесс открыл рот, словно его только что разбудили среди ночи, вылив на голову кружку ледяной воды. — Я не… — Он запнулся, не в силах произнести ни слова.
— Шериф, мне тоже это показалось бредом, я даже пытался убедить Клинга, что он напрасно поднял шум. Сказал ему, что надо лучше знать своих людей. Что мистер Ламбино после бутылки дешевого виски может наговорить и не такое. Но Клинг переубедил меня.
— Черт знает что! — воскликнул Лоулесс — Неужели это правда?
— Вы меня не дослушали, шериф, — заметил Монро. — Самое интересное впереди. Ламбино, по словам Клинга, уверяет, что труп Гэла каким-то образом уменьшился до такой степени, что стал выглядеть трупом человека нормального телосложения. Клинг уговорил Ламбино проверить еще раз, чтобы убедиться окончательно, и потом перезвонить ему. Клинг обещал вызвать полицию, но только в том случае, если Бен еще раз убедится своими глазами, что с трупом происходит что-то неладное. Бен, по его словам, упирался изо всех сил и умолял хозяина обойтись без этой дополнительной проверки. Он был испуган до смерти, но Клинг приказал ему это сделать, иначе они оба рискуют стать всеобщим посмешищем. Они договорились, что Бен перезвонит через пару минут.
— И что он сказал?
— Он не перезвонил, понимаете, шериф? Не перезвонил! Клинг ждал, ждал и позвонил в контору сам. Никто не поднял трубку. Он звонил еще с десяток раз, слышны были гудки, но никто так и не снял трубку. Теперь вам понятно, что Клинг позвонил мне не только потому, что труп «похудел», — он боится, не стряслось ли чего в морге с Ламбино. В одиночку он не решился туда ехать.
— А ты что думаешь насчет всего этого? — спросил Лоулесс. Казалось, он находится в трансе от сообщения Монро.
— Честно признаться, я не знаю, что и думать! — пробормотал Монро. — Вероятнее всего, Ламбино глотнул лишнего, вот ему и мерещится всякая ерунда. А Клинг просто не расслышал это по телефону, хотя и хвастается, что, мол, знает этого Бена насквозь. Скорее всего, так все и было, хотя… Кто знает? После того, как я увидел… ваше лицо, шериф, я готов поверить чему угодно. Слишком много… всего свалилось на Оруэлл. Слишком много странного. Поэтому я никого не буду осуждать, хотя, если говорить откровенно, я надеюсь, что Бен просто-напросто хорошенько надрался и… заснул. И теперь его из пушки не разбудишь, не то что телефонным звонком. Или, может, его просто нет в конторе — отправился на поиски своего доброго шотландского. Знаете, с пьяницами одно беспокойство! — заключил Монро. — Надо поехать в окружной морг и во всем разобраться на месте.
— О'кей! — Лоулесс как будто стал оживать, освобождаясь от оцепенения. — Только сначала свяжемся с ФБР.
— Шериф! Я сказал Клингу, что позвоню ему перед тем, как отправлюсь один или с вами к окружному моргу, и предупрежу, чтобы он выезжал тоже. Он может понадобиться. Знаете, мало ли что. Он согласился.
— Хорошо. Звони Клингу.
— Что за черт! — ругнулся Лоулесс — Там что, все поумирали?
Монро стоял рядом, ему тоже были слышны долгие протяжные гудки. Он предупредил Клинга, и шериф сразу же набрал номер отделения ФБР в Манчестере. Он набирал номер дважды, но Манчестер молчал. Чарли набрал еще раз. Тщетно. На том конце никто не поднимал трубку. Никаких признаков жизни. Ни автоответчика, ничего. Это было невозможно, ведь ФБР — контора серьезная, в детские игрушки не играет. И все-таки никто не отвечал.
— Хреновина какая-то, Джеки! — прогудел себе под нос Лоулесс и набрал номер шефа полиции Манчестера. Результат оказался точно таким же, как и с ФБР, — никто не отвечал. — Может, у них всеобщая забастовка? — спросил шериф, чувствуя, что его шутка не к месту. Монро по-прежнему стоял рядом и не произносил ни слова. — Ну, это уже совсем никуда не годится. Связи нет, Джеки! — обратился он к помощнику. — Может, с телефоном у тебя что-то не в порядке?
— Но ведь я же только что звонил Клингу! — заметил Монро.
— Верно! Постой-ка. — Лоулесс набрал свой домашний номер. На третьем гудке трубку сняли, и он услышал голос жены.
— Шерил, ты не спала? — Шериф вдруг почувствовал острое беспокойство за свою жену.
— Нет, Чарли! Когда ты будешь дома, дорогой? — взволнованно спросила женщина.
— Не переживай и не жди меня! Ложись спать. Я задержусь. Не знаю насколько, но не жди меня ни в коем случае.
— Что там у вас? Что слышно насчет несчастных двойняшек Пэгрью? Обнаружили что-нибудь?
— Пока ничего не выяснили, Шерил.
— Случилось что-то серьезное, дорогой? Еще что-то?
— Не сейчас, милая! В другой раз, я очень спешу. И не волнуйся за меня. Ты прекрасно знаешь, что в такой деревне, как Оруэлл, со мной ничего не сделается!
— Конечно, Чарли! Все равно будь осторожен! — Жена положила трубку.
— С твоим аппаратом действительно все в порядке, Джеки! — медленно проговорил Лоулесс — Но, черт возьми, почему мы не можем дозвониться до фэбээровцев или полиции Манчестера?
— Шериф, не знаю, как вы, но у меня нехорошее предчувствие! Ведь должен же был кто-нибудь ответить в Манчестере!
— Да. Да, ты прав! — Чарли посмотрел на свои руки. Это были руки молодого человека. Лоулесс был согласен в душе со своим помощником, его тоже терзали смутные сомнения. И дело было не только в молчании Манчестера, которое лишь усилило атмосферу неуверенности и замешательства. — Остается надеяться, что по какой-то причине связь работает пока только по городу, — предположил (ох, как бы он хотел, чтобы это оказалось правдой!) шериф. — В таком случае все изменится довольно скоро.
— Возможно, — уклончиво ответил Монро. Чарли заметил, что Джек, скорее всего, тоже надеялся, что все так и есть, но без малейшей уверенности.
— Тогда не будем тратить время на пустые звонки. Можно позвонить попозже из морга или муниципалитета.
Через пять минут черно-белый «форд» уже свернул с Ошкош-стрит на Южную улицу и понесся через спящие кварталы по направлению к Фелл-стрит.
— Чарли, пока мы не приехали на место, надо хорошо все обдумать! — сказал доктор Лок. Помощник шерифа уже успел ему рассказать в двух словах о том, что заставило их направиться к окружному моргу. — Не лучше ли сначала все-таки связаться с фэбээровцами и уже завтра утром выясним обстановку в морге?
Врач явно нервничал, а последние новости вообще привели его в состояние полной растерянности. Лок, естественно, склонялся к тому, что Бен Ламбино, этот недоумок, которому, кроме виски, ничего в жизни не надо, просто напился до беспамятства, вот ему и мерещится Бог знает что, так что и паниковать совершенно ни к чему. Однако и Чарли и Джек чувствовали (для этого им даже необязательно надо было видеть его лицо), что Лок совершенно не уверен в том, что говорит. Его выдавал голос. После всех чудовищных событий, происшедших в городе, мозг врача (это же можно сказать и о полицейских) требовал хоть какой-нибудь передышки, отказываясь принимать новые, столь же ирреальные факты, поэтому неудивительно, что Лок уцепился за алкоголизм Бена как за последнюю надежду.
— Ну, так как же? — снова обратился он к шерифу, который молча следил за дорогой.
— Марк! Пойми сам — в морге человек, ему, быть может, нужна помощь, поэтому ничего другого я тебе предложить не могу! И еще. Пожалуй, пока что мы можем полагаться только на самих себя. Я не знаю, какого черта молчит Манчестер, но изменить ничего не могу. Пока нет связи, мы должны действовать, а не ждать чего-то. А там… глядишь, все образуется. Во всяком случае, надо надеяться.
— Доктор! — обратился к Локу Монро. — Я думаю, в морге опасаться нечего. Там лишь мертвый Гэл и пьяный Ламбино.
— Чарли! — не обращая внимания на слова Монро, проворчал Лок. — Я не…
— Мы приехали, Марк! — прервал его Лоулесс — Лучше не выходи из машины. Пока не выходи. Ты слишком нервничаешь. — Лоулесс положил руку ему на плечо. Лок промолчал.
В похоронной конторе горел свет, освещая лужайку перед парадным входом и часть автостоянки. Этот отрезок Фэлл-стрит вообще плохо освещался, наверное, потому, что люди бывали здесь редко, только по особой надобности. Шериф со своим заместителем выбрались из машины, стараясь не шуметь, и тут же оказались в ярком свете фар невидимой машины, очевидно поджидавшей их. В первое мгновение Лоулесс растерялся от неожиданности, почувствовав себя кроликом, освещенным мощным фонарем охотника. Но секунду спустя фары погасли, послышался щелчок открываемой дверцы автомобиля.
— Мистер Лоулесс, — негромко позвал Клинг. Он уже выбрался из машины. — Это я, мистер Лоулесс.
— Добрый вечер! Вернее, уже ночь. — Шериф глубоко вздохнул. — Вы давно здесь, Олаф? — спросил он толстого невысокого мужчину, пожимающего ему руку потной холодной ладошкой. От него исходил сильный запах одеколона и… страха. Клинг был напуган. Лоулесс почувствовал это.
— Чуть меньше пяти минут.
— Что-нибудь слышали? — спросил Монро, доставая из кобуры кольт тридцать седьмого калибра.
— Нет. Все тихо. — Голос владельца похоронной конторы дрожал. — Свет горит там внутри. Никто не вышел, хотя подъезжающую машину нельзя не услышать.
— О'кей. Мистер Клинг, держитесь за нами, — посоветовал Лоулесс.
— Что? А… сзади. Да-да, конечно, сзади. — Голос Клинга задрожал еще сильнее.
— Ничего страшного, Олаф, — попытался успокоить его шериф, — я думаю, мы не обнаружим ничего серьезного, это обычная предосторожность.
— Да, я понимаю, мистер Лоулесс, — прошептал Клинг. Его дряблые щеки надулись, как у хомяка. И сам он напоминал какого-то испуганного до смерти зверька.
Монро приблизился к парадному входу, поднялся по ступенькам и остановился, то ли прислушиваясь, то ли ожидая шерифа. Через секунду Лоулесс присоединился к нему. С минуту оба стояли, застыв, как две расплывчатые тени. Затем Лоулесс очень медленно, осторожно попробовал открыть дверь. Она оказалась заперта. Шериф спустился со ступенек и подошел к Клингу.