– Я давала ей шанс, – пробормотала Илария. Одними губами – сухими, холодными. – Давала шанс им обоим.
Если бы баронесса де Кастеллано согласилась отдать ей малыша, осталась бы в живых. Но она отказалась. И выпила вино, отравленное ядом.
Илария де Коста с детства мечтала стать женой и матерью. К ней сватались, но она желала выбрать самого лучшего мужчину. А затем на нее обратил внимание король. Это было так лестно, так удивительно… Илария влюбилась.
Быть фавориткой – совсем не то же самое, что супругой. Лесть придворных быстро надоела. Чтобы не терзаться мыслями, что однажды его величество женится на другой, Илария заедала тоску сладостями. Ей хотелось иметь детей от Арнальдо, но боги сделали ее бесплодной, лишив счастья материнства. А потом она наскучила королю, и тот заменил фаворитку другой.
Для Виенны расположение его величества было лишь собственным капризом. Она не любила его. Никого, за исключением себя самой, не любила.
К тому же Виенне де Кастеллано показалось мало того, что она заняла место фаворитки. Она всячески унижала Иларию – ту, которую прежде называла своей подругой. Сделала ее компаньонкой, как никчемную старую деву. Настроила против нее всех при дворе. Кто-то смотрел с жалостью, кто-то смеялся в лицо.
Теперь все закончится. Баронесса больше не будет насмехаться над ней. А собственная судьба Иларию мало заботила.
– Имбирный чай! – провозгласила Микела, внося в столовую пузатый глиняный чайник. – После обеда – самое то! Угощайтесь!
– Спасибо! – отозвалась я благодарно. В последнее время меня уже почти не мутило от запахов, однако добрая женщина по-прежнему готовила для меня лишь самое полезное. – Составите мне компанию?
– А почему бы и не составить? – охотно согласилась хозяйка и села за стол. – Вот знаю, что вы вдова, а все равно немножко завидую. Будь у меня дети, оставались бы со мной, пока муж в плавании. Хотя они ведь растут… А затем разлетаются из родительского гнезда.
«Не все», – мысленно заметила я, подумав о замке де Россо. Покинуть его Себастьян не смог бы при всем желании. Если только временно, как тогда, когда жил в столице, но уж точно не насовсем.
Но Альмарис считался провинцией, и молодежь тут задерживалась далеко не всегда. Хорошо, если у семьи имелось собственное дело, к примеру, кузница или сапожная мастерская. В таких случаях дети и внуки обучались ремеслам, которыми владели отцы и деды. Но этим могли похвастаться далеко не все. Порой молодые люди нанимались на корабли, но не каждый мог справиться с этой работой, сопутствующей ей морской болезнью и прочими тяготами несладкой моряцкой доли, так что приходилось уходить на заработки в большие города.
Обо всем, что касалось Альмариса, мне рассказывала Микела, которая родилась и выросла здесь. Она завидовала мне, а я ей. Как бы мне хотелось, чтобы моей родиной оказалось это красивое место!
Я постепенно привыкала к Альмарису. Правда, однажды, увидев во время прогулки небольшой дом, похожий на тот, который принадлежал Микеле и ее благоверному, вдруг почувствовала, как к глазам подступили слезы. Хотя с чего бы?.. Домик выглядел уютным, невысокий забор обвивала цветущая жимолость, во дворе играли дети, бегала явно довольная своей жизнью лохматая собака. Я отнесла странную реакцию на счет беременности, решила, что у меня глаза на мокром месте.
– Кажется, к нам гости! – воскликнула вдруг Микела, глянув в окно. Подтверждая ее слова, в дверь постучали. А через несколько минут в столовой появился Аларик.
– Приятного аппетита! – произнес он, поклонившись.
Хозяйка засуетилась, усаживая гостя за стол. Когда она вышла за припасами в кладовую, рассудив, что для мужчины, да еще с дороги, требуется что-нибудь посущественней, чем имбирный чай, Аларик повернулся ко мне. Он смерил меня взглядом, и я прижала ладонь к округлившемуся животу, скрытому краем стола и складками низко свисающей скатерти.
– Вам следует вернуться к супругу, – проговорил наемник. Смысл его слов дошел до меня не сразу. – Вы нужны ему.
– Вернуться? Но как я могу? Вы ведь не знаете…
– Я знаю больше, чем вы думаете.
– Но… Как же баронесса де Кастеллано? Если я вернусь, она… – совершенно растерялась я.
– Баронессы Виенны де Кастеллано уже нет в живых. Ее отравила Илария де Коста. Сейчас Илария в тюрьме, – сообщил, присаживаясь напротив, собеседник.
– Как?! – ошеломленно ахнула я, прижав ладонь ко рту. Услышанное не укладывалось в голове. Илария убила Виенну?..
– Теперь баронесса вам не угрожает.
– А слуга? – вспомнила я. Опальная фаворитка была слишком напугана, когда стрела чуть не угодила в нее. Она зажмурилась. Но баронесса утверждала, что все, что произошло, кроме нее самой, видел подкупленный ею прислужник!
– Кто?
– Слуга, приставленный к княжне Эльсе.
– Тот, что таскает за нею лук и стрелы? Так он ведь немой. Ни говорить, ни писать не умеет.
– Немой? – переспросила с изумлением. Выходит, Виенна блефовала, утверждая, что он подтвердит ее слова? Воспользовалась тем, что, совсем мало пожив при дворе, я не знала таких подробностей? А ведь действительно – при мне слуга не вымолвил ни слова! Но я думала, что он вышколен, потому молчит.
– Как рыба, – кивнул наемник. – У меня для вас еще одно нерадостное известие. Ортензия де Россо, бабушка вашего мужа, недавно скончалась.
От волнения у меня потемнело в глазах, и я впала в милосердное забытье.
Эпилог
Словно сквозь сон, до меня глухо доносились голоса.
– Да что же такое?! – охала перепуганная Микела. – Вы ей что-то плохое рассказали? Да разве же можно, в ее-то положении?
– В каком положении?
– Сами не видите?
Я почувствовала, как меня подхватили и куда-то понесли. Недалеко – в мою комнату. Аккуратно опустили на мягкое покрывало, которым я утром застелила кровать.
– Пожалуйста, выйдите… – Аларик выпроводил из спаленки хозяйку дома, и та, чуть посопротивлявшись, подчинилась. – Я вас позову.
Он подошел к постели, скрипнул стоящий рядышком стул. Сознание понемногу возвращалось ко мне, однако тело все еще наполняла неприятная слабость. Внезапно я ощутила, как она уходит, сменяясь неизвестно откуда взявшейся энергией.
Подняв ресницы, увидела прямо над лицом крепкую мозолистую ладонь, от которой разлетались яркие искорки.
– Как светлячки… – пробормотала тихо. Ладонь исчезла, и надо мной склонилось лицо наемника. – Вы… колдун, да?
Я ничуть не боялась. Ведь Янис – тоже колдун. И я сама… Что же касается Аларика, он всегда проявлял доброту по отношению ко мне. Даже тогда, когда работал на Виенну де Кастеллано.
– Оставим это секретом? – мягко усмехнулся мужчина. Чуть виновато. Наверное, подействовало, что Микела отчитала его за меня. – Не следовало сразу вываливать все плохие новости. Вы хорошо себя чувствуете?
– Теперь да, – отозвалась я. – Скажите, вы ведь вылечили тогда моего супруга… Тоже с помощью колдовства? Верно? Потому и требовали оставить вас наедине?
И как я раньше не догадалась?! Должно быть, Янис это знал – понял или же выяснил, побеседовав с наемником. Но северянин умел хранить чужие тайны.
– А правда ли, что в полнолуние действует любое колдовство? – спросила я. Сама не понимая, почему задала вопрос. В глазах собеседника после моих слов вдруг появилось что-то странное – то ли удивление, то ли испуг. Всего на мгновение. Выражение его лица тут же стало непроницаемым.
– Не любое. Однако полнолуние усиливает колдовство. А если сопровождается затмением, то вдвойне.
Мне вспомнились рассказы наставниц обители о том, что в тот год и месяц, когда меня нашли, на небе было лунное затмение. Может быть, я даже видела это явление собственными глазами, вот только забыла.
– Но почему всегда говорили только о колдуньях-женщинах? – спросила я с возмущением. – Почему только на них охотились? Что, демонов женского пола не бывает?
– Демонов вообще не существует, – ответил после недолгой паузы Аларик. – Есть прекрасные гианы, духи-девушки, что живут в лесах. Есть веселые массариоли, которые заплетают в косички конские хвосты и гривы. Их лица – точно у маленьких старичков. А вот у проказливых серванов – мальчишеские. Однако, если суметь с ними договориться, не показывая досады на их шалости, они станут помогать по хозяйству, а в награду потребуют лишь блюдце сливок.
– И вы всех их видите? – изумилась я.
– Если они захотят себя показать, то да. А что касается ответа на ваш вопрос… Колдунов мужского пола на нашей земле во все времена было так мало, что в их существование никто особо не верил. К тому же у нас привыкли сваливать все беды на женщин. Вы ведь, живя у моря, наверняка слышали, что женщина на корабле – к несчастью.
– Да, – вздохнула я. Вспомнилось, что Виенна говорила о фокуснике. Действительно он колдовал или ей показалось?.. А еще любопытно, кто делал зачарованные кольца-маячки для обители? Или нас обманывали, чтобы запугать, и кольца были самые обычные?
– Так вы вернетесь к мужу? Особенно теперь, с учетом вашего положения, – добавил Аларик. – Разве герцог де Россо не заслужил радостной вести – он станет отцом?
– Заслужил, – опустив глаза, согласилась я. Сердце сжала тревога за Себастьяна. Потеряв Ортензию, он остался совсем один – без семьи. Должно быть, ему сейчас очень одиноко… Больше, чем мне самой.
– Решайтесь. Я побуду здесь до завтрашнего вечера, – сказал, поднимаясь, наемник. – Если вы согласитесь, отвезу вас.
Оставшуюся часть дня он провел, то ли навещая других знакомых, то ли в ближайшей таверне. Воротился ближе к ночи, когда стемнело. К тому времени Микела уже приготовила свободную комнату.
На следующее утро я по привычке отправилась на прогулку. Хотелось побыть наедине с собой и вольной морской стихией. Волны бились о берег, грозили намочить подол моего платья, а я, не обращая на них внимания, вспоминала, грустила, думала.
– Лили…
В первое мгновение я решила, что родной голос мне померещился. Но все же повернула голову в ту сторону, откуда он донесся, и лента, которую я рассеянно наматывала на ладонь, выскользнула из пальцев и улетела, подхваченная ветром. Сердце стучало, и его стук отдавался в ушах барабанным боем.