— Мне нужен человек, которому я могу доверять, который понимает французский.
Хитро сверкнув глазами, Джек поднял правую руку.
— Но я — меченый, мой господин. Это слишком заметно.
Ранд снисходительно усмехнулся.
— Да, правда.
— Пьер Атвуд! — радостно вскричал Джек, хлопнув себя по ляжкам. — Он тоже говорит по-французски и почти без акцента: его мать была, кажется, фламандкой. Пьер справится, мой господин. Кроме того, ему не терпится проявить себя после того, как его так нелепо ранил этот азиат.
Ранд от души рассмеялся.
— Почему мне так трудно тебе отказать, Джек Кейд?! Ладно, пусть будет Пьер Атвуд. А ты можешь остаться и попытаться соблазнить эту острую на язык девушку своим знаменитым инструментом любви.
* * *
Лианне хотелось сегодня подольше остаться в постели. Она чувствовала себя усталой, разбитой, ее немного тошнило. Был прерван самый сладкий сон, и организм Лианны протестовал против этого.
Но она не могла допустить, чтобы Ранд считал ее ленивой и беззаботной, поэтому поднялась сразу же после того, как он ушел. Бонни, как всегда, поблизости не оказалось. Лианна сама оделась в легкое платье и причесала спутавшиеся за ночь волосы.
Уже подходя к двери, она покачнулась и чуть не упала. Боже, сегодня Лианна чувствовала себя хуже, чем обычно. Скорее всего, в этом виноват Ранд. В отличие от других людей ему, казалось, совершенно не требовался отдых. Предаваясь ночь напролет любви, утром он встал таким же свежим, как после нескольких часов крепкого сна. «Интересно, — подумала Лианна, — сохранит ли Ранд такую энергию, когда его золотистые волосы посеребрит седина?»
Говорят, у кого совесть чиста, у того подушка под головой не вертится. Или у Ранда совсем нет совести, или он, действительно, вполне искренне убежден, что имеет на нее полное право. Лианна снова подавила приступ дурноты.
Она еще немного постояла, опираясь о притолоку, затем направилась в комнату Маси.
— Пиво уже выдохлось, — послышался капризный голос жены Жерве. — Я не собираюсь начинать завтрак с таким пивом.
Заметив Лианну, Маси смущенно вспыхнула и помахала ей рукой, приглашая войти.
Они сидели в уютной нише за накрытым к завтраку столиком. Поток солнечных лучей вливался через окно за их спинами, согревая затылок и шею Лианны. Со двора доносился привычный шум: уже закончились утренние молитвы и обитатели замка принялись за работу.
— Пришла поделиться радостью победы своего мужа? — спросила Маси, отправляя в свой похожий на розовый бутон рот кусочек овечьего сыра.
Лианна отвела взгляд от обильно уставленного стола, желая, чтобы свежий ветерок отнес от нее аппетитные запахи еды.
— Ты знаешь, что это не так, Маси, — судорожно сглотнув, ответила она.
Покончив с сыром, Маси принялась за засахаренные фрукты и, слизывая с пальцев крошки, с иронией заметила:
— Неужели? Англичанин был у Жерве в руках, но тем не менее ты помогла ему бежать.
— Я ничего такого не…
— Это сделала ты, — тоном, не допускающим возражения, сказала Маси. — Возможно, тебе и удалось одурачить Жерве, но не меня. Англичанин взорвал дверь и выбрался наружу.
Лианна нахмурилась, вспомнив вчерашнее признание Шионга.
— Англичане уже давно знают о порохе.
Маси с подозрением взглянула на нее.
— А почему ты не сказала Жерве, что вы поженились с Лонгвудом в Ле-Кротой?
— Жерве хладнокровно убил бы его, а мы могли бы получить выкуп.
— Выкуп? Ха! — понимающе усмехнулась Маси. — Скорее всего, ты любишь этого англичанина. Впрочем, ничего удивительного: он красив как бог и, без сомнения, великолепен в постели, — казалось, она говорила это сама себе. — Да, я знаю, что значит любить человека так сильно, что готов сделать для него все, что угодно.
— Любовь здесь совершенно ни при чем, — продолжала защищаться Лианна. — Он мог утонуть в подземелье.
— Как раз это от него и требовалось.
Лианну до глубины души возмутила такая жестокость. Она так разволновалась, что к горлу опять подступила тошнота. Кое-как подавив ее, Лианна напомнила себе, что Маси переживает исчезновение Жерве и беспокоится о своем будущем.
Маси сунула ей под нос блюдо с отличными солеными оливками.
— Поешь что-нибудь. Ты бледна как смерть.
Лианну чуть не вырвало. Она резко оттолкнула от себя тарелку.
— У меня совсем нет аппетита.
Маси подозрительно взглянула на нее.
— Зачем ты здесь? Теперь за меня должны заплатить выкуп?
— Конечно же, нет, — поспешно ответила Лианна. Она с мужем еще не говорила об этом, но она была уверена, что Ранд думает точно так же. — Как только Жерве придет за тобой, ты будешь свободна.
— Свободна! — фыркнула Маси. — Свободна вернуться в разваливающийся дом Лазаря в Трамкуре?
— До прихода Жерве ты вольна жить в Буа-Лонге.
— Что ты имеешь в виду? — Маси положила в рот оливку. Ее глаза в этот момент были похожи на темные влажные маслины.
— С тобой будут обращаться, как с благородным гостем.
Маси с неожиданной силой схватила Лианну за запястье.
— Этого недостаточно, — ее дыхание было горячим и солоноватым. — Лазарь — мертв. Буа-Лонг принадлежит Жерве.
— Возможно. А возможно, и нет, — Лианна один за другим оторвала пальцы Маси от своей руки.
— Что ты хочешь сказать? Что…
Запахи еды, духота, горячность Маси в конце концов сделали свое дело. Пробормотав извинения, Лианна быстро вскочила на ноги. Зная, что ей не добежать до своей комнаты, она бросилась к ночному горшку и, опустившись возле него на колени, выплеснула туда содержимое своего желудка. Потом, схватив салфетку, Лианна вытерла лицо и поднялась; ноги ее дрожали.
Она медленно повернулась к Маси и удивилась произошедшей с ней перемене. Жена Жерве сидела, словно пораженная громом. Гневное, застывшее лицо Маси напомнило Лианне василиска [27] из легенды. Тишину нарушало лишь учащенное дыхание Лианны; кровь стучала у нее в висках.
Наконец Маси пришла в себя и вскочила на ноги, опрокинув столик:
— Будь ты проклята! Ты — беременна!
— Когда ты об этом узнала? — в голосе Ранда слышалась боль и плохо скрытое раздражение.
Лианна рассматривала рыцарей в зале, слуг, щенков, возившихся под столом, не смея поднять глаза на своего мужа.
— Когда, Лианна?
— Я… стала догадываться несколько недель назад.
— Несколько недель?!
Его кулак с грохотом опустился на стол. Недалеко от них остановилось несколько человек и с любопытством уставились на Ранда. Схватив Лианну за локоть, он торопливо повел ее в комнату позади зала.
Его гнев передался и ей. Лианна вскинула голову, глаза ее сверкали.
— Я не стану отвечать на твои вопросы и выслушивать твои обвинения!
Ранд стиснул плечи жены.
— Нет, будешь! Лианна, подумай, сколько раз ты подвергала опасности жизнь нашего ребенка: спускалась по стене, устраивала взрывы, скакала на лошади во весь опор, как не каждый мужчина сумеет…
— А не ты ли вытащил меня из постели, связал по рукам и ногам, чуть не уронил с лестницы?! — она получила огромное удовольствие, увидев, как он побледнел. — Да, Ранд, ты тоже подвергал опасности жизнь нашего ребенка.
— Только потому, что ты не удосужилась сказать мне об этом, — проревел он так громко, что Лианна отшатнулась назад, как будто ее ударили.
Ранд пристально посмотрел на жену; гнев постепенно исчез из его взгляда.
— С этого дня, — ласково сказал он, прижимая ее к груди, — ты будешь очень осторожна. Мы оба будем осторожны.
Лианна стояла, не шевелясь, раздираемая на части противоречивыми чувствами: яростью и печалью; она всем сердцем стремилась к Ранду и не могла ему покориться. Лианне было так хорошо, спокойно с ним, она знала, что нежно любима мужем, и в то же время всячески противилась этому.
Ранд приподнял ее волосы, нагнулся и нежно прижался к пульсирующей жилке на шее. Теплая волна желания разлилась по телу Лианны, но она не хотела поддаваться своему чувству. Боже, где взять силы сопротивляться ему?
— Почему… — Лианна откашлялась и подавила чувство вины. — Почему ты так уверен, что ребенок твой?
Ранд сначала застыл от неожиданности, затем выпрямился и пристально посмотрел на жену.
Лианна заставила себя продолжать, хотя ее голос предательски дрогнул:
— О, я вижу, твоя мужская гордость не позволяет тебе даже допустить такую возможность, но подумай, я отдалась в лесу незнакомцу. Что остановит меня перед любым другим мужчиной?
Только когда Ранд наклонился и подхватил губами слезинку с ее щеки, она поняла, что плачет.
— О, Лианна, — прошептал он. — Мы оба прекрасно это знаем. Мне достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы понять, что ребенок мой, — Ранд нежно погладил ее плечи, грудь. — Мне достаточно вспомнить последнюю ночь, чтобы понять, что ты никогда не отдашься другому. Ребенок мой, как и твое сердце, хотя ты и не хочешь признаться в этом.
Лианна молчала, проклиная себя за то, что не в силах обмануть Ранда. Наконец, сдаваясь, она прошептала:
—Я боюсь, Ранд. Я не знаю, что делать с ребенком.
Он прижал ее к себе.
— О, Лианна. Люби его, просто люби его, — она всхлипнула и уткнулась ему в плечо. — Ты ведь сама хотела ребенка, — продолжал Ранд, — наследника Буа-Лонга. Почему же ты чувствуешь себя несчастной?!
— Я хотела наследника — француза. А этот ребенок будет разрываться, как и я, между Францией и Англией, ведь ты постараешься сделать его вассалом короля Генриха.
Ранд покачал головой.
— Я буду любить нашего ребенка, как люблю и тебя. Я стану осыпать его подарками, поцелуями, оберегать и защищать, впрочем, так же, как и… его братьев и сестер, которые появятся вслед за ним.
Эти слова окончательно успокоили Лианну, слезы ее высохли, сердце уже не выскакивало из груди. Ранд поцеловал жену и отправился по своим делам.
Весь остаток дня Лианна задумчиво бродила по замку. Ей хотелось верить Ранду, стать ему верной женой, родить от него ребенка. А еще хотелось забыть, что он собирается использовать Буа-Лонг с выгодой для англичан…