***
Это был единственный шанс сохранить ей жизнь – позволить проклятию достигнуть того уровня, когда энергетический след от разрушения её тела наберёт такую мощь, что сможет показать фантомам дорогу даже в скрытый от глаз заблудших сектор. И я был прав – след оказался не просто мощным, он оказался настолько гигантского масштаба, что вместо нескольких сотен фантомов привёл сюда целые тысячи! Целые тысячи бесхребетных существ, которые, как обезумевшие наркоманы во время ломки бросились в чистый сектор за дозой. За совершенной дозой! За ней – за моей анафемой!
Проклятье… Я безумен! Нет – я просто больной отморозок, раз пошёл на всё это ради неё!
Какого чёрта я делаю?! Мне теперь свои проблемы разгребать нужно! Найти Дрыща, получить от него летопись, а я тут с какой-то прокажённой вожусь… Несу её на руках, бегу в сектор, где осталась ждать Лори, в сектор, где полно того, что сможет остановить разрушение Её тела и сгорание души.
– Терпи, слышишь меня? Ответь, Катари! – И ещё говорю с ней для чего-то!
А она не отвечает.
Почему она не отвечает?!
– Твою мать! Катари!!!
Спиной чувствую, как эти твари несутся следом – ещё одна проблема на мою голову! Избавиться от такого количества фантомов одним махом не получится, придётся идти на крайние меры, вот только зачем?! Я могу оставить Её здесь, забрать Лори и катись оно всё к чёрту!
Она – анафема. И всё ещё моя жертва!
А что если всё не так, как кажется? Что если моя работа ещё не закончена, а Лимб вовсе не говорил с моей птичкой и не приказывал меня убивать?!
Вот во что мне хочется верить. Вот какую причину я нашёл, чтобы не бросать Катари на растерзание фантомам, а самому в это время с лёгкостью на душе убираться на хрен от греха подальше – она ещё может понадобиться!
Какая жалкая причина. Какой же охренительно жалкий я!
Опускаю Катари в снег и кричу этому мужику, в тело которого забралась Лори, чтобы помогал мне потушить эту чертовщину на её теле. От нежной кожи моей птички и следа не осталось, почернела, обросла толстой коркой с ног до головы, даже одежда истлела до ниток. Почти не дышит, веки не дрожат – застыли, губы приоткрыты и неподвижны, на них смотреть почему-то больнее всего.
Мужик сбоку, то есть Лори, издаёт громкий протяжный звук и кивает туда, где продолжает разрушаться чистый сектор, захватывая территории заснеженного, а грязная зелёная масса клубами вязкой субстанции перекатывается по снегу, закрывает собой небеса и протягивает длинные костлявые конечности к той, за кем пришла.
– Вам нужно уходить, – говорю Лори сразу, как первые чёрные хлопья сходят с лица Катари, и я с облегчением выдыхаю, глядя на нежную, розовую кожу.
Сбрасываю с себя куртку и наспех закутываю в неё хрупкое, слабое тело, пытаясь хотя бы наиболее выдающиеся места прикрыть, чтобы какие-нибудь уроды-путники не позарились на то, что принадлежит мне. Бл*ть! Убью любого, кто хотя бы пальцем её тронуть посмеет! Клянусь, разорву голыми руками!!!
– И тебя это тоже касается! – как последний псих ору на Лори, ведь она тоже сейчас мужик. – Всё, бери её! Нигде не останавливаться ни днём, ни ночью, ясно?!
Лори скулит, уходить не хочет.
Вручаю ей в руки Катари и толкаю в спину:
– Уноси её отсюда! Живо!!!
Но Лори не слушается. Да что не так с этой волчицей?!!
– Ты сейчас в теле проводника! – с надрывом ору на неё, тыча пальцем в сторону. – Куда идти знаешь! Я найду тебя… вас. Всё, пошла!!!
Лори успевает взглянуть на разрастающуюся фантомную массу за моей спиной, негромко и так по-человечески заскулить, а затем, наконец, включает мозги и семенит прочь по вытоптанной ею же дорожке снега.
Смотрю им вслед так долго, сколько позволяет оставшееся у меня время. Разворачиваюсь к фантомам и, сам себе поражаясь, протяжно выдыхаю, глядя на всё это зелёное дерьмо вокруг.
Нет, ну вот же… Уже второй раз из-за какой-то прокажённой сам себя под удар подставляю! Да, я может и крут, но не настолько, чтобы избавиться от всех этих тварей, отряхнуть ладони и, щёлкнув двумя пальцами уйти в закат. Всё, что могу – потянуть время.
А потом сдохнуть, дав им себя на растерзание, как поступает любой древний во время защиты мирного сектора.
Именно – сдохнуть, и получить вторую на своём счету отметку «красного солнца».
И всё ради какой-то Анафемы!
Да чем я тут вообще занимаюсь?!
Дьявол…
В чём-то птичка была права – я всё-таки псих.
Глава 26
– Спокойно. Без резких движений, – чьи-то руки толкают меня обратно на что-то мягкое, в каком-то доме, где я почему-то нахожусь.
Ничего не понимаю. С трудом держу веки открытыми, с трудом фокусирую взгляд на чьей-то высокой фигуре, которая не позволяет мне встать, и пытаюсь сказать хоть слово, что угодно, лишь бы заставить себя говорить. Не выходит. Горло будто до мяса было разодрано и только-только покрылось тоненькой заживающей корочкой.
– Правильно, и говорить тебе не стоит, – продолжает настаивать женщина, чей мелодичный голос кажется знакомым.
Аккуратно приподнимает мою голову и подкладывает под неё ещё одну подушку: твёрдую, будто соломой набитую.
Моргаю, прогоняя туман в глазах, но так и не могу понять, где нахожусь, и кто эта женщина с таким приятным тембром; даже энергию её не ощущаю. Себя никем не ощущаю!
Провожу языком по губам и удивляюсь их мягкости. Значит… регенерация действует, значит, некоторые участки кожи уже успели восстановиться.
Почему они восстановились?
Почем я вообще всё ещё жива?
Как долго была в отключке?
И где…
– Держи, – в руках оказывается тёплая кружка, и в нос устремляется знакомый аромат цветочного чая.
Ну точно. Так вот кто передо мной.
– Мо-ри? – почти беззвучно получилось и очень больно. Так больно, что в ушах застучало огромным колоколом.
– Я же сказала: молчи, – вздыхает заблудшая, складывая руки на пышной груди, и мой взгляд, наконец, фокусируется на красивом, но крайне уставшем лице древней из Лютого города. – Слишком сильные повреждения. Тело регенерирует полностью не раньше, чем к вечеру, а если будешь дёргаться и пытаться говорить – не раньше, чем к завтрашнему вечеру. И вообще, ты в моём доме, так что делай, что говорю. А если хочешь спросить, почему тебе помогаю, то отвечу сразу: не за просто так. Я оказываю услугу Рэйвену, Рэйвен окажет услугу мне. Всё просто.
Смотрю на кружку с чаем в руках и на Мори. На кружку с чаем и вновь на Мори.
В голове разрастается паутина из сотен вопросов, а я даже не могу их задать!
– Пей. Хороший чай, – кивает Мори, и я отмечаю в каком беспорядке находятся её красивые тёмные волосы; старое птичье гнездо напоминают. Одежда явно не первой свежести и кое-где покрыта пятнами засохшей грязи, лицо будто в копоти измазано.
– Да-да, знаю… – вздыхает устало. – Не самый мой презентабельный вид, но если бы своими глазами увидела то, что творится в городе и удивляться бы не стала.
– Ч-что…
– Молчи! – приказывает и внезапно смягчается: – Лучше пей чай. Пока совсем не остыл. И да… вот за ЭТИМ, – кивает в сторону круглого окошка, – тоже присматривай. Чтобы из дома ни на шаг. Ни ты, ни оно.
На одном из стульев с высокой изогнутой спинкой сидит тот самый мужчина-проводник, душу которого поглотила Лори и, вывалив язык на одну сторону рта, не спускает с меня блестящих светлых глаз.
Да что вообще происходит?
– Не помнишь ничего? – вскидывает одну бровь Мори. – Это он принёс тебя. Едва дотащил, с ног валился. Совсем Рэйвен свою псинку загонял. Бедняжка Лори… Что вообще с ней случилось? Где волчье тело потеряла?
Так она всё знает?..
Мори никак одна из тех, кто заключил с Рэйвеном сделку по поиску и доставке анафем в «клетку» – не иначе.
– Смотрю на тебя, а вопрос сам напрашивается, – древняя глядит с придиркой, щуря глаза. – Почему такая, как ты ещё жива, если связалась с Рэйвеном? Это крайне не логично.
– Я…
– Да-да, знаю, – женщина вскидывает руку ладонью вперёд. – Я помню наш разговор, да и сейчас вижу твою душу – она не разбита. И это вызывает ещё большее любопытство: список критерий палача по отбору жертв резко увеличился? Ты ведь знаешь, что Рэйвен палач. Почему возится с той, у кого даже Осколка нет? И почему его ручной фантом изменил облик? Быть волком надоело?
Ручной фантом?
Ох, Мори, как много ты обо мне не знаешь… И как много не знаешь о Рэйвене и его якобы «фантоме». Теперь я даже рада, что лишена возможности отвечать.
– Позже поговорим, – сумбурными движениями Мори приглаживает торчащие во все стороны волосы и направляется к двери.
– Где… где он? – сквозь боль в горле хриплю ей вслед.
– Рэйвен? – женщина одаривает меня тяжело-печальным взглядом и всплескивает руками. – Понятия не имею. Думала, ты мне скажешь?.. Явился ко мне в виде проекции и молчит стоит. А мне смотри на него и догадывайся, что этот не говорящий призрак сказать хочет. Явно о тебе печётся, раз отправил с тобой своего фантома. – Вздыхает. – Что между вами происходит, девочка? С каких пор палач печётся о ком-то ещё, кроме себя и нужных ему анафем?
– Я… я и есть… анафема.
– Что? – звонко усмехается и качает головой. – В каком-то смысле, может и да, но уж точно не одна и тех, которые коллекционирует Рэйвен.
«И в этом ты ошибаешься, древняя.»
И всё-таки эта Мори знает много и в то же время ничего.
– Пей, – вновь указывает на кружку. – Полегчает. А я пошла. Из дома не выходить. Там такое творится… лучше тебе не видеть, все сектора к нам стекаются, как будто… – И хлопает дверью позади себя.
Ближе к ночи дар речи возвращается ко мне. И ближе к ночи я уже дрожу с ног до головы, ожидая расплаты за временное избавление от проклятия.
Но расплата не приходит. Должна, ведь я попросту не могла справиться с разрушением тела собственными силами, а значит должна понести наказание за то, что что-то помогло мне в этом. Что?.. Что Рэйвен со мной сделал? Как спас? Потому что если не он это сделал, то кто?