Так Дрыщ выжил?.. Хм. С такими темпами, если регулярно подыхать будет, до конца веков будет искать меня, чтобы летопись впарить.
– Скажи ему, что это уже было, – фыркаю. – Может подтереться своими бумажками.
– В смысле?.. Стой! Я не врубаюсь! Да куда ты вообще?!
– Найти кое-кого.
И я найду её, даже если весь Лимб придётся перевернуть! Каждый его долбаный сектор.
Но искать не приходится. Да и не было кого, по сути.
– Пустынный город в трёх секторах отсюда! – догоняет малой и идёт спиной вперёд передо мной, размахивая винтовкой. – Если тот, кого ты ищешь, переродился в последние два года, то он, скорее всего там.
– Девушка, – останавливаюсь. – С серебряными волосами.
– С какими? – кривится.
– Нет там такой! – кричит за спиной ковыляющая к нам проводница.
И ее, правда, там не было.
Волосы Катари стали чёрными, как смола, блестящими, как хрусталики льда на солнце, такими, какими должны были быть всегда – не тронутыми змеиным проклятием.
Проклятия больше нет. И моей птички вместе с ним. Теперь эта девушка не прокажённая душа, а заблудшая, которая выбрала иной путь. Путь, на котором нет меня. Нет боли, которую мы с Блэйзом ей причинили. Нет теплоты в её глазах, нет узнавания.
Это был её выбор.
Вот что Катари попросила у Лимба – забыть всё, что опустошало её, калечило, уничтожало изнутри, делало никем. Теперь она другая. Не знаю, какими воспоминаниями Лимб заполнил её красивую головку, но больше в её глазах нет пустоты и мрака обволакивавшего душу. Теперь она чиста. Теперь она не знает, что прямо сейчас перед ней стоит тот самый подонок, который толкнул её под колёса смерти. Тот самый, который не смог защитить, использовал в грязных целях, отдал её тело, её душу проводнику, выбрал её своим билетом на выход.
Пустынный город слишком шумный и жаркий, чтобы я достойно смог принять её выбор. Сейчас, обливаясь потом и глядя как она помогает другим заблудшим разгружать тележки с провиантом, утирает хрупкой кистью капельки пота со лба и даже иногда улыбается, будто вся эта волокита доставляет ей истинное удовольствие, это сраное чувство потери в груди гложет меня, умертвляет, злит, приводит в слепую ярость, которую стиснув зубы пытаюсь заткнуть в себе. И отчаянием наполняет душу.
Толпы идиотов в грязной рабочей одежде снуют туда-сюда, без умолку трещат, строят планы о застройке города, восстанавливают долбаный Лимб по крупицам, заштопывают гнилыми нитками и верят, что вот оно – их спасение. Их души в безопасности. Их жизни в безопасности! Жизни, которых они давным-давно лишились!
Иллюзия сплочения, духовного единства. Бутафория счастья, которое по всем своим дерьмовым законам Лимб не предусматривает! Но они… все они слепцы. Верят во что-то. Надеются на что-то.
Жалкие игрушки кукловода. Безмозглые рабы системы.
И Катари… моя птичка теперь одна из них.
«Лимб, тварь, почему ты не сказал мне?»
Стаскивает с тележки бочку какого-то пойла и, устало выдыхая, утирает рукавом грязной рубашки лицо.
Красивая.
Слишком красивая, чтобы сдирать в кровь свои нежные руки.
Щурит глаза и, делая козырёк из ладони, смотрит на полуденное солнце, и я вижу, как ярко блестят её голубые глаза. Так фальшиво блестят, что становится тошно.
Часть этого прогнившего мира. Ячейка мирного общества. Бездушная кукла.
Думала, обретаешь свободу? Это она, да? То, чего ты хотела? Это – твоя свобода? Запереть разум в клетке беспамятства, позволить Лимбу отравить память ложными воспоминаниями, сделать тебя никем, пустышкой?.. Ты считала себя никем, птичка, но ты жила… жила так, как умела, ты чувствовала, ты была со мной, была моей, я видел жизнь в твоих глазах. Видел её! Она была там! Так зачем?! Зачем ты опустилась на колени?..
Хочу злиться на неё. Хочу схватить за руку, увести подальше от этого убогого мирного сектора мирных заблудших в ногу идущих в чёртово мирное будущее и трясти её до потери сознания, по крупицам вытряхивать из неё всю чушь, которой напичкал её Лимб! Всё дерьмо, в которое она верит!
Но не могу…
Смотрю на неё и ничего не могу. Дышать не могу. Больно.
Перебрасывает чёрные волосы за спину и, улыбаясь, смотрит на меня. Всего секунду смотрит. Грёбаную секунду, которая острыми зубами вгрызается в сердце и запрещает ему биться. Не для кого больше. Не для чего больше.
Не узнаёт меня. Наверное, думает о том, почему какой-то белобрысый придурок вылупился на неё и глаз отвести не может. А может… может вообще ни о чём не думает. Зачем вообще думать о том, кто для тебя не больше, чем пустое место? Один из миллионов.
Ты предала меня, птичка. Сломалась. Не выдержала удар. Твой Осколок внёс свою лепту, добил тебя в самое сердце. Так ведь?.. Не знаю, что за борьба происходила между вами, но точно знаю, что тот ребёнок – порождение тьмы, – не тронул твою душу. Сохранил. Видимо по своим причинам.
А мы с проводником облажались по всем пунктам.
Монстр, которого все мы сотворили, причинил вред своему создателю. Одному из них. А меня… меня почему-то пощадил.
Это была ты, птичка? Ты ему не позволила?.. Тогда почему оставила меня? Почему отказалась?
Я должен понять тебя, но, чёрт, не могу! Не могу!
Ну же, взгляни на меня. Взгляни ещё раз! Взгляни так, чтоб сердце вновь забилось, докажи, что не забыла! Не смогла забыть!
Но она не смотрит. Продолжает выполнять грязную работу для места, которое никогда не считала своим домом.
Ты ненавидела Лимб не меньше чем я, но в итоге выбрала его. Выбрала существование, в котором душа твоя будет спокойна. Будет ли?..
Слабак. Обещал, что убью тебя, если ты предашь меня, но скорее себе горло перережу, чем причиню тебе новую боль.
Надеюсь лишь… ты знала, что делала.
Прощай, Лори.
Твой Демон будет присматривать за тобой издалека.
Глава 38
– Давай, всего разок, не козлись.
– Я сказал: нет. Отвали! Сколько ещё раз нужно повторить?
– Просто покажи! Чего щемишься? Всего один раз окно открой.
– В прошлый раз, когда кое-кто по имени Блэйз открыл для тебя окно, вы двое чуть весь Лимб не угробили!
– А тебя это типа печёт сильно. Ты вообще сам, где был? В баре каком-нибудь заливался, а? Бухлом за милю несёт!
– Я в отпуске был. И тебя это не касается.
– Оооо… у главного проводника смерти даже отпуск бывает? Ну ничего себе ты крут! У меня вот такого не было. А работодатель в курсе? Что? Чего смотришь? Я что-то не то сказал? – хлопаю проводника по плечу и притягиваю ближе. – Ну? Откроем Лимбу твой маленький секрет, или выполнишь одну мою маленькую просьбу?
– Как ты вообще нашёл меня? – смотрит из-под хмурых бровей, бесится одним словом.
– Да малой один подсказал. Сказал, вы с ним лучшие друзья.
– Райт, – отворачивается и рычит себе под нос.
– Ну так что? Покажешь?
– Тридцать секунд, – переводит на меня тяжёлый взгляд. – И не думай прыгать. Обратно вытаскивать не стану.
Вскидываю руки ладонями вперёд и невинно улыбаюсь:
– Как скажешь, проводничок.
Поджимает губы и ещё раздумывает с полминуты, натягивает капюшон поглубже, будто спрятаться от меня, что ли пытается и, наконец, выполняет просьбу.
Такой забавный. Этот проводник. Малой не врал.
Уже обожаю его.
Прямо посреди залитой солнцем долины открывается небольшое окошко охваченное голубым свечением, и проводник стучит указательным пальцем по невидимым часам на запястье. Оригинально.
Прямо в окне, как на экране появляется картинка: небольшая, уютная кухня с круглым столом по центру, за которым сидит смуглая женщина лет тридцати и кормит грудью ребёнка – девочку, с копной чёрных топорщащихся волос и большими серыми глазами.
– Это она? – даже проводник не сводит с крошки взгляда. – Душа ребёнка, который едва не уничтожил Лимб?
– Тебе лучше знать. Твоя ведь работа, – сердце так сильно сжимается, что хочется ударить себя кулаком по груди.
– Почему Лимб отпустил её? Разве душа этого ребёнка не опасна для мира живых?
– И ты, и я знаем, что Лимбу плевать на мир живых. Главное, чтобы этого ребёнка не было здесь. Даже интересно, кем она вырастит.
– Как Лимб пошёл на эту сделку с тобой?
– О, так ты знаешь, кто я. А чего под дурочка косил?
– Слушай…
– Да шучу я, – не сдерживаю смешка. – Расслабься, проводничок. Я уже не палач.
– Знаю. Просто понять пытаюсь, почему ты всё ещё дышишь, после всего, что сделал.
– Это было не очень вежливо.
– На какую сделку ты пошёл?
– Не было никакой сделки, проводничок. У тебя с Лимбом свои секреты, а у нас свои, – подмигиваю, и лицо этого Тайлера, или как там его, становится ещё забавнее. Умеет всё же Лимб персонал подбирать!
– Слушай, – поворачиваюсь к нему и смотрю упрямо. Потому что главная причина, по которой я искал этого парня совершенно в другом. – Можешь ещё одно одолжение сделать?
На раздражённом вздохе проводник закрывает окно и без слов удаляется прочь.
– Ты не дослушал, – в развалку иду следом. – Всего на минутку надо в мир живых попасть. Ты со мной?
– Правду о тебе говорили: псих ненормальный, – бросает не оборачиваясь.
– Это не займёт много времени, говорю!
– Не обсуждается.
– Да ты послушай сначала, что расскажу…
– Слушай, Ворона! – круто разворачивается и тыкает пальцем мне в грудь. – Я не знаю, какие у тебя ещё дела в мире живых, но ни я, ни кто-либо ещё, больше тебе способствовать в этом не будет. Всё понял?
Цокаю и качаю головой:
– Малой говорил, что ты та ещё задница.
– С Райтом я потом поговорю, – шипит, сверля меня злобным взглядом.
– Тебе не придётся ничего делать, – заговорчески ухмыляюсь. – Всего-то попугаем одного выродка и сразу домой, м? Весело будет. Что ты как старпёр?
– Попугаем? – взгляд становится ещё тяжелее. – Не наигрался ещё, Ворона? Мало тебе было?!
– Он заслужил, – отрезаю стальным голосом, и глаза проводника расширяются моему новому тону. – Выслушай сначала, а потом выводы делай, по рукам?