Фамильяры разнесли инструкции.
Четкие указания, продиктованные послушницей, принятой в Круг. Инструкции были странными, но всё что было сказано, сбывалось.
И вот наступил час решающей битвы.
Храм Демиургов расположился рядом с Почтамтом, на Площади Согласия. Именно здесь прекратилась резня, затеянная ремесленниками, не сумевшими поделить сферы влияния. Образовались новые гильдии, установились цивилизованные правила торговли и найма учеников. А еще раньше площадь называлась Хтонической, и здесь процветали многочисленные темные культы. А до того местные жители поклонялись Завее, приходили на службы в Храм и платили местному колдуну за то, чтобы посреди лета окрестные кварталы присыпало снегом. В священных писаниях говорилось, что Завея повелевала погодой и мчалась над миром в повозке, запряженной четырьмя ветрами.
Почтамт воплотил в себе образ нового Трордора — технологичного мегаполиса, заполняющегося паровыми экипажами и обрастающего трубами пневмопочты. А еще здесь располагалась станция магической канатной дороги. Само здание было массивным, угловатым, обросшим колоннами, гидравлическими лифтами и причальными вышками. Вот только швартовались к этим вышкам не браннеры, а шустрые дирижабли, на которых перевозились посылки и бандероли из самых отдаленных уголков Тверди. С недавних пор начали ходить и воздушные суда Пацифиды.
К Площади Согласия лепились остановки паровых дилижансов, новомодные кафе, в которых посетителям наливали горячий напиток из прожаренных и перемолотых кофейных зерен, а также представительства частных курьерских служб. Пневматический трубопровод нырял под землю и разбегался по всему центру Трордора. Служащие Почтамта использовали и фамильяров, но их поставляла Гильдия Магов, услуги которой обходились недешево. Трубы обещали стать более медленным, но сравнительно дешевым способом доставки корреспонденции. Идея, как всегда, была позаимствована в Стимбурге. Почтамт напоминал исполинский дуб, вросший в брусчатку сегментированными металлическими корнями.
Храм Демиургов выглядел инородным вкраплением. Осколок древности в быстро развивающемся мире. Куполообразная форма, арочный портал, величественная колоннада по краям закругляющихся ступеней. Овальные окна с витражными вставками. Барельефы, изображающие сцены из жизни богини. Илорн знал, что на одной из соседних улочек притаилось обиталище мастера ножей.
Тессен Ашер.
Его называли одним из лучших, но сейчас это не имело значения. Мастера утратили доверие, никто больше не рассчитывал на них в грядущем противостоянии.
Зря.
Илорн слышал кое-что о пророчестве. И знал, что Навсикая проходила обучение в мире Посторонних. А еще народ перешептывался, что сам Коэн, странствующий посредник из Предельных Чертогов, вернулся в Преддверье. И намерен сразиться со жнецами.
Волшебники оцепили площадь.
Проигранные битвы многому научили выживших. Теперь колдуны прикрывали друг друга, продумывали пути отступления и сотрудничали с властями. Академики разработали для обороны города мощные огнеметы. Мехи, раструбы, гибкие шланги. Жидкий огонь, скованный заклинаниями. Самоходные тележки для транспортировки всего этого добра. Обученные стражники, умеющие поражать движущиеся цели на расстоянии до тридцати локтей… Огнеметы спрятали в переулках либо прикрыли дилижансами. Кроме того, в разных частях площади были распахнуты порталы — достаточно большие, чтобы переправить отряды Гримлиэля и Септена к дружественным Скитам.
Маги, нашептывающие эфирные письмена, рассредоточились по всей площади. Их прикрывали боевые колдуны, чьи навыки были связаны со стихией огня. На крышах засели вершители судеб и творцы големов. Первые, по замыслу Гримлиэля, должны увеличить вероятность победы, вторые — отвлечь врага ложными целями.
Владыка привел в Трордор чувствующих. Близнецов, умеющих вступать в резонанс с многомерным пространством и улавливающих приближение жнецов. Парень и девушка явились с Пацифиды — их недавно приняли в Гильдию. Оба — не от мира сего. Отстраненные, молчаливые, с вечно затуманенными взорами.
Чувствующие предупреждали о нападениях за сутки.
Жнецы путешествовали по измерениям быстро, но для масштабных операций им приходилось стягивать силы из разных уголков вселенной. Эти движения вызывали сильный резонанс.
— Идут, — сказала девушка-близнец.
Гримлиэль стоял вместе с Илорном в двадцати шагах от Храма. Тут же находился создатель каменных големов со стилетом в руке. И добрая дюжина боевых магов из личной охраны Гримлиэля. Иллюзия безопасности — у входа разверзнется подлинный ад. Впервые за долгие годы Илорн сомневался в благополучном исходе мероприятия.
А что, если Навсикая не придет?
Или не справится?
Волшебник отогнал крамольные мысли прочь. У человека должна оставаться надежда. Всегда. Иначе руки опустятся, и тьма накроет руины некогда великих городов.
Надежду у нас не отнять, успел подумать Илорн.
А в следующий миг ему стало не до философских размышлений.
Потому что в Трордор явились жнецы.
Сначала Илорн увидел щели — вертикальные штрихи, расчертившие пространство площади неумелыми детскими каракулями. Штрихи не были идеально ровными, они колебались, словно марево Сухот-Дарракана. Момент атаки Илорн пропустил. Для него это выглядело так, словно жнецов не было, а потом они появились. Вросли в ткань бытия, став неотъемлемой частью города.
Вместе со жнецами пришли биомашины.
Много машин.
Гримлиэль с Илорном начали колдовать, разбрасывая вокруг символы заученных заклинаний. Группа жнецов попыталась ударить справа, и тогда перед ними выросли каменные големы. Шууддах уколол левую ладонь стилетом, уронил на мостовую несколько капель и что-то быстро нашептал. Брусчатка вспучилась, порождая уродливых чудовищ. Руки, ноги и туловища с грохотом складывались из каменных блоков. Внутри големов что-то искрило, злобные глазки вспыхнули оранжевым пламенем.
Големы заслонили магов от фигур с косами, и этот маневр остановил неумолимое приближение чужих. Достаточная передышка, чтобы набросать больше эфирных знаков. Гримлиэль колдовал быстрее, и вот уже первый силуэт пропитался смертоносными письменами.
— Не медли! — рявкнул владыка.
Илорн пропечатал знаками второго врага. Остальные жнецы ринулись в атаку сквозь големов, замещая монстров собственным присутствием. С утробным гулом полетели огненные шары, и жнецы начали вспыхивать, деформироваться, проливаться водой на развороченную мостовую.
Луны бесстрастно взирали на побоище.
Вокруг оживали ночные кошмары. Из огнеметов вырывались языки пламени, трещали и плавились тесаные булыжники, агонизировали попавшие под магические удары биомашины пришельцев. Истошно орали люди, рассекаемые косами жнецов. Воздух пропитался злым волшебством.
Илорну приходилось быстро двигаться, сохраняя единый строй с боевыми магами. Уклоняться от лезвий и плоскостей шарообразных тварей. Покрывать врагов письменами и пригибаться, чтобы не попасть под дружественный огонь. Гримлиэль ухитрялся сохранять в этом хаосе ледяное спокойствие и координировать действия ближайших отрядов.
Над Храмом вспыхнули разводы, напоминающие полярное сияние. Что-то рухнуло с высоты небес в центр площади, под ногами жнецов разверзлась бездна и неведомая сила утянула добрую сотню врагов в преисподнюю. Вспышка — и брусчатка восстановилась, сложила себя заново. Прежде Илорн не сталкивался с чем-то подобным, а это — верный признак древнего волшебства, которое применил один из патриархов.
— Правый фланг! — выкрикнул Гримлиэль. — Молл, да разберись уже с этими выродками!
Новые вспышки и багровые росчерки.
Илорн поскользнулся на чем-то липком, с трудом сохранил равновесие и увидел, что к нему на большой скорости приближается жнец. Взламывает пространство, замещая собой камни, трупы, угол Почтамта.
Не успеть.
Илорн сдвинулся, враг повторил его маневр. И тут же через тьму протянулся ручеек символов, а вслед этому ручейку ударила струя пламени из огнемета. Жнеца буквально смело ревущим потоком, балахон превратился в пар. Волшебник вспотел, лицо обожгло нестерпимым жаром.
Чужие начали уничтожать уличные фонари, и тогда маги, занявшие позиции на крышах, подвесили над полем битвы светящиеся сферы.
Брусчатка накалилась.
Илорн оградил себя парочкой простых заклинаний и попытался отыскать в наступившей сумятице Гримлиэля. Владыка уже командовал двумя соединениями колдунов на противоположном краю площади, под стенами Почтамта. Рядом с Илорном почти никого не осталось.
Где мастера ножей?
Обогнув пылающую биомашину, Илорн устремился к группе колдунов, оставшихся без эфирного заклинателя. Там завертелась нешуточная карусель: воздух сгущался, порождая стихийных големов. Из пространственных щелей выбирались хищные фамильяры. Все они не могли причинить вред биомашине, стреляющей в разные стороны тускло мерцающими плоскостями, но отвлекали на себя внимание врагов. Подбегая к людям, Илорн уже начитывал заклинание — символы срывались с его губ и, послушные указующему персту посоха, неслись к грозному противнику, впечатывались в многомерную плоть.
— Жгите его! — заорал Илорн, перекрывая шум битвы. — Кто-нибудь!
С двух сторон прилетели пламенеющие сферы, врезались в туловище зверя, ставшее вдруг реальным и уязвимым. Биомашина наполнила воплями ментальное пространство, крутанулась вокруг собственной оси и начала сморщиваться, истекая черным дымом. Клубы этой мерзости поднимались к звездам, рассеиваясь среди космического мрака. Даже магические светильники не в силах были пробить толщу умирающего тумана… Жидкость от оболочки твари хлынула на мостовую. Словно ушат воды выплеснули.
Илорн увидел, как жнецы расправляются с огнеметным расчетом и поспешил туда.
Реальность сжалась до размеров крохотного пятачка под стеной Храма Демиургов. Нескончаемая вереница эпизодов, в каждом из которых надо было просто уцелеть, не развалиться на кровоточащие куски под ударами