«Доктора» с лопатами не торопясь спустились в яму.
Главарю всё время казалось, что работа идёт слишком медленно, он то и дело подгонял землекопов. В подвал вернулся Гнутый и тоже принялся понукать их. Жора с Лёвой раскопали ещё два мешка с трупами. Только они начали вытягивать из земли второй мешок, как тишину старого дома разорвал истеричный визг. Послышался отдалённый грохот.
— Бабы хай подняли, — встревожился Гнутый. — Слышь, в дверь стучат?
Главарь, недовольный тем, что ему снова приходится отрываться от поисков чемодана, громко выругался.
— Слетай туда, шугани их пушкой и скажи, чтоб перестали галдеть, — велел он Гнутому. — А то, скажи, свяжем по рукам и ногам и рот тряпкой заткнём!
Гнутый умчался, а Савик отправил в яму Андрея с Романом, велев сменить взопревших «докторов». Увидев в мешке гниющий труп, Роман попятился было, но Савик свирепо толкнул его в спину.
— Что, жмуриков не видел?
Роман не удержался на ногах и рухнул на колени, борясь с подступающей к горлу тошнотой, потом отполз в сторону и сблеванул.
— Хиляк, — констатировал Рябой. — От него толку, как от козла.
— Ничего, пообвыкнет, — Савик сделал знак «докторам»: — Не стойте на месте, оттаскивайте жмуриков в сторону! Чемодан, говоришь, лежит под ними? — обернулся он к Хлопенкову.
Тот кивнул головой и зевнул с хрустом.
Глава 12
Когда на свет явился очередной мешок с покойником, в подвал вбежал взволнованный Гнутый.
— Шеф, — доложил он, отдуваясь, — там, наверху, мужик в шкафу связанный!
— Как — связанный? — не понял главарь.
«Доктора» замерли с мешком в руках.
— Скотчем, — пояснил браток. — И вроде бы спит. Бабы открыли шкаф, а там он. Перессали, начали визжать… Пришлось их в другую комнату отвести…
— Ты его разбудил? Кто такой?
— Да будил я его, а он не просыпается. Похоже, наширялся здорово.
— Ладно, хрен с ним, — решил Савик. — Раз связанный, значит, не уйдёт… Работаем, работаем! Чего встали?
«Доктора» потащили мешок к стене.
— Вы, двое, — Савик показал на полковника и Романа, — что-то вы долго отдыхаете. Хватайте лопаты и в яму!
— Я не собираюсь ввязываться в это дело… — попробовал было возразить полковник, но Рябой протянул ему лопату с таким видом, что тому ничего не оставалось, как взять её и спуститься в яму.
Залез в яму и Роман. Он еле стоял на ногах, но копал, с ожесточением вонзая острие лопаты в мягкую землю.
Рябой с Андреем извлекли из ямы последний вырытый мешок и отнесли к стене. Неся покойника, Андрей видел сквозь прозрачную плёнку, как качается из стороны в сторону потемневшая голова мертвеца с оскаленными зубами.
Хлопенков всё чаще зевал и клевал носом. Наконец он окончательно растянулся на полу.
Гнутый пихнул его ногой.
— После спать будешь! — гаркнул он зеку в ухо. — До бабок ещё далеко?
— Под жмуриками должны лежать, — ответил тот, с трудом приподнимаясь и протирая слипающиеся глаза.
— Копайте, копайте! — торопил землекопов Савик. — Чемодан уже близко!
Полковник и Роман вгрызались в землю, углубляя яму в том месте, где нашли последний мешок. Но ни мешков, ни чемодана больше не было.
Яма стала глубже метра на полтора, когда, наконец, Савик велел копать правее. Полковника с Романом сменили «доктора». Яма увеличивалась вширь и вглубь, однако чемодан не показывался. Не было и трупов. Копатели выбрасывали из ямы только землю. Её холмики вырастали справа и слева.
Наконец Савик, не выдержав, выгнал всех из ямы и сам взялся за лопату. Он ожесточённо копал минут двадцать, но тоже ничего и не нашёл.
Весь красный, вспотевший, он в сердцах отшвырнул лопату и вылез из ямы. Гнутый протянул ему бутылку с минералкой. Савик прополоскал горло, сплюнул и с угрожающим видом подошёл к Хлопенкову.
Тот спал, посапывая носом. Действовало снотворное, которое за чаем подсыпали ему «доктора».
— Ты, гнида! — Савик пнул его ногой. — Где бабло?
Голова зека дёрнулась, глаза раскрылись и тупо уставились на бандита.
— Там ничего нет! — Савик показал на яму. — Хочешь, чтоб я тебя зарыл вместе с жмуриками? Это можно!
Хлопенков был похож на пьяного. Он качал головой и бормотал что-то неразборчивое.
— Что? — Главарь наклонился к нему. — Что бубнишь, говори яснее!
Не дождавшись ответа, он принялся со злобой выкручивать зеку ухо.
— Только не думай, что сдохнешь так просто, — цедил он. — Сначала мы выдернем тебе ногти, потом яйца отхреначим…
Взгляд зека прояснился.
— Кореш, ты чего? — заголосил он, морщась от боли. — Бабки зарыты здесь, здесь, только это не те жмурики!
— А где те?
— Вон там, — он показал на груду картошки.
Савик ударил его кулаком под дых.
— Туфту лепишь?
— Погодите, наверное он прав, — вмешался Анатолий Михайлович. — Перед вашим приходом я разговаривал с ним, и он, помнится, тоже показывал мне на то место, — и полковник кивнул на груду картофельных клубней, как раз там, где стоял Гнутый.
— А чего ты молчал? — огрызнулся Савик.
— Но мы же нашли трупы, поэтому я тоже, как и вы, подумал, что мы на правильном пути, — веско ответил полковник. — А теперь я меняю свою точку зрения. Нужно копать у той стены. Поскольку мы компаньоны, то я передаю вам эту информацию…
— Ладно, кончай базар! — грубо оборвал его главарь. — Мы бы и без твоей информации перерыли здесь всё!
Он велел сбросить картошку в яму и выламывать половицы, где показал Хлопенков.
Половицы были пригнаны неплотно и здесь. Гнутый с Андреем быстро их разобрали. Когда обнажилась земля, первыми приступили к работе «доктора».
— Ройте, ройте, — подгонял их Савик.
Лёва с Жорой заметно устали и работа продвигалась медленно. Вскоре их сменили Роман с Андреем. Полковник и Гнутый помогали им, перетаскивая выкапываемую землю в первую яму.
Работали почти в полном молчании. Тишину нарушали лишь шарканье ног и хряск вонзавшихся в землю лопат. Хлопенков сквозь слипающиеся веки наблюдал за работой.
— Есть! — воскликнул Андрей. — Нашёл!
— Что? — в один голос спросили Савик и Гнутый.
— Не знаю, но что-то нашёл.
Савик с фонарём спрыгнул к яму и осмотрел находку.
— Ещё один жмурик, — констатировал он. — Только не в мешке.
— Это пацаны Катка, — прошептал зек, который подполз к самому краю ямы. — Их здесь должно быть четырнадцать душ.
Глава 13
С появлением новых мертвецов работа у Андрея застопорилась. Он едва шевелил лопатой, борясь с подступавшей к горлу тошнотой. Во время службы на Кавказе он не раз видел мёртвых и считал, что привык к их виду. Но этот труп, обезображенный долгим пребыванием в земле, вызвал в нём непреодолимое отвращение. Подобные, если не худшие, ощущения испытывал и Роман, копавший рядом.
Заметив их состояние, Савик послал им на замену «докторов», и работа кое-как сдвинулась.
Лёва с Жорой выкопали всего мертвеца и подтащили его ближе к свече. Гнутый бросил им старые матерчатые рукавицы, оказавшиеся в подвале, Лёва надел их, взял труп за голый череп и выволок из ямы. Романа опять стошнило. Он отошёл к стене и уселся, уткнувшись в неё лбом.
— Слюнтяйская крыса, — прошипел Савик. — Давайте, убирайте отсюда жмурика, чего застряли! — Это уже относилось к «докторам».
Хлопенков не спускал с мёртвеца глаз.
— Это Совок, — прошептал он. — Славка Совков… Я парился с ним на зоне… Он был хороший пацан, особенно когда был трезвый…
Ему вдруг вспомнились заснеженный лес, слепящее синее небо и этот Совков, рослый двадцатидвухлетний парень, сидящий на стволе только что срубленной сосны. От костра тянет дымом, где-то лают сторожевые собаки, а они с Совком, в лагерных телогрейках и ушанках, сидят, покуривают и толкуют о том, чем займутся, когда выйдут на волю. Совок мечтал бомбануть богатую квартиру, на вырученные бабки приодеться и завести себе грудастую тёлку. Лицо у парня круглое, нездорового землистого цвета, с впалыми щеками. Они освободились почти одновременно и обосновались в подмосковной Электростали, где и влились в банду Катка.
Из земли показались ещё три трупа. На них сохранились волосы и одежда.
Зек жадно вглядывался в почерневшие лица. Вот этот, в красной майке, — Киря, лучший стрелок в группировке. Без участия Кири не обходилось ни одной разборки с применением оружия. Маленький, сухопарый, похожий на хорька, Киря стрелял в людей с удовольствием, часто в одного человека всаживал по нескольку пуль и не удирал сразу с места убийства, а ещё какое-то время смотрел на убитого. Убивать стало его потребностью, как наркотик. В последнее время он стрелял так, чтобы первой пулей только смертельно ранить жертву. Прежде чем добить её окончательно, он, как заворожённый, следил за её мучениями. Кирю в банде недолюбливали, зато Каток считал его своей правой рукой. Впрочем, это не помешало главарю расправиться с ним, как и с остальными.
А вот этот, здоровенный, с грудью как бочка, — Качан. Хлопенков был с ним дружен. Качан два раза спас ему жизнь — сначала на зоне, когда Хлопа пытался пришить один отморозок, а потом во время налёта на обменный пункт, выбив автомат из рук охранника. Одно только в нём не нравилось Хлопу: Качан любил пить в одиночестве. Забивался в угол и вливал в себя стакан за стаканом почти без закуски.
Следующим из ямы выволокли Буратино. Длинный и нескладный, он был принят в банду одним из последних. Буратино снимал проституток почти каждый вечер. Не мог спокойно пройти мимо них. Хлопенков с ним мало общался и недолюбливал за необузданную пьяную свирепость.
Из земли показался череп с оскаленными зубами. Хлопу не надо было видеть остального тела, чтобы узнать молчуна Лома. Этот Лом большую часть своих денег высылал в Пермь жене. Среди братков ходили слухи, что она ему вовсю изменяет, и Хлопенков ему от души сочувствовал. У них с Ломом была одна и та же проблема. И тот и другой страстно любили бабу, которая не испытыв