Гнутый, проникший сюда первым, не рискнул сделать и двух шагов. Сразу попятился. За ним попятились остальные.
Савик известие о минах на чердаке встретил молча, с каменным лицом, сцепив зубы.
— Мы в ловушке, — убитым голосом произнёс Гнутый. — Нам остаётся сидеть и ждать хрен знает чего…
В хозяйкиной комнате воцарилось молчание. Закурив предпоследнюю сигарету, Савик начал нервно расхаживать. Андрей со связанными руками и полковник стояли у дальней стены. Кристина сидела в кресле, Рябой с Гнутым, переложив бесчувственного Сокова на пол, расположились на диване.
— Долго сидеть нельзя, — нарушил Рябой затянувшееся молчание. — Рано или поздно здесь будут менты, а значит, нам хана.
— Нам и без ментов хана, — заметил Гнутый.
— Он будет мочить нас по одному, — словно не слыша их, выдавил Савик сквозь зубы. — Мочить, пока не останется никого.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, о ком речь? — робко поинтересовалась Кристина.
— А хрен его знает о ком, — не оборачиваясь, буркнул Савик.
— И что же делать будем? — спросил Рябой.
Внятного ответа на этот вопрос не мог дать никто. Браткам оставалось лишь материться и сыпать угрозами в адрес неведомого «гниды».
День клонился к вечеру. Все изрядно проголодались. Кристина под охраной Рябого отправилась на кухню, но там ничего не было, кроме десятка клубней картошки, которых вчера перенесли сюда из подвала. Весь имевшийся хлеб Савик ещё раньше убрал к себе в тумбочку и по временам извлекал его оттуда с такими предосторожностями, словно тот был хрустальный.
— Жратву надо экономить, а то неизвестно, сколько придётся здесь торчать, — говорил он, разрезая его на тоненькие куски.
Но как только Кристина принесла кастрюлю с отваренной картошкой, бандиты забыли про экономию и набросились на еду с такой жадностью, что за пять минут была съедена не только вся картошка, но и почти весь хлеб. Андрею с полковником перепали жалкие остатки.
В самом конце трапезы Гнутый вдруг встрепенулся.
— Погоди, — сказал он, обернувшись к Кристине. — А тушёнки чего не дала? На кухне пять банок лежат!
— Пять банок тушенки? — Савик чуть не подавился.
— Ну да, — подтвердил Гнутый. — Вчера мы с Рябым шмонали по дому, и я своими глазами видел в столе тушёнку. Я ещё подумал, какой тут запасливый народ.
— В каком столе? — спросила Кристина.
— В кухонном, каком ещё.
— Нет там тушёнки. Утром мы с Жанной всё осмотрели. Тушёнки нет.
Гнутый в сопровождении полковника и Кристины отправился на кухню и осмотрел всё досконально. Вернулся он разочарованный.
— Так, — сказал Савик, увидев на его постное лицо. — Гнида нас и тут обскакал!
У него дрожали руки, когда он в десятый, наверное, раз проверял патроны в обойме своего «Макарова».
— Лучше подохнуть от мины, чем загнуться с голодухи, — проскрежетал он.
— Шеф, ты что, хочешь идти в лес? — забеспокоился Гнутый. — Уже темнеет. Переночуем здесь!
— А может, попробовать вступить с минёром в переговоры? — предложил полковник. — Например, пообещаем ему часть денег с условием, что он разминирует дорогу.
Савик с минуту раздумывал, поигрывая пистолетом.
— Гнутый, — сказал наконец он. — Пойди, напиши на стене так: платим пятьсот тысяч, если разминируешь дорогу и мы выйдем отсюда в посёлок. Как передать деньги — пусть напишет сам.
Гнутый кивнул и, доставая пистолет, вышел из комнаты.
Через несколько минут из гостиной донёсся глухой звук, как будто что-то упало, и взрыв яростных ругательств. Рябой с полковником бросились туда. За ними поспешил Андрей. Смертельно бледный Гнутый озирался, глядя куда-то наверх и наставив туда пистолет.
— В меня кинули кирпичом! — крикнул он. — Вон оттуда, — браток показывал на площадку на втором этаже, куда вела лестница — Гнида смылся на чердак! Я слышал, как он бежал!
Рябой с пистолетом взлетел по лестнице и быстро прошёл по площадке. Площадка переходила в короткий коридор, куда выходили двери двух верхних комнат. Дальше коридор сворачивал и упирался в чердачную дверь.
— Точно, на чердак ушёл! — крикнул Рябой, увидев, что дверь приоткрыта.
На чердак он, однако, сунуться не рискнул. Вернулся назад.
Анатолий Михайлович осмотрел обломок кирпича.
— Кажется, такие валяются у гаража, — сказал он Гнутому. — Когда мы с вами выходили утром, я видел их там.
— Он меня чуть не угнобил, — сдерживая ярость, шипел бандит. — Вот здесь пролетел… — Он показал на плечо. — Хорошо хоть только кожу содрал, а то мог и без тыквы оставить…
Бандит поднял выроненный им кусок угля и продолжал выводить на стене:
«Дадим 500 тысяч баксов чтоб уйти в посёлок! Без туфты! Пиши здесь, когда и где передать бабки».
Когда он закончил писанину, все вернулись в хозяйкину комнату и заперлись в ней.
Глава 30
Наружный свет, сочившийся сквозь прорези ставень, постепенно угасал. Световые полоски от прорезей сместились на самый край стены и стали бледнее. В комнате зажгли свечи.
Савик с угрюмым видом лежал на кровати, положив руку на лежащий рядом чемодан. Взгляд его казался остановившимся, губы то и дело начинали шевелиться.
— Пусть гнида не радуется, — прислушавшись, уловил Андрей в его шёпоте. — Бабок не получит никогда… Пристрелю падлу…
— На измор хочет взять, — негромко сказал Гнутый.
Савик вздрогнул, поднял голову, посмотрел на раненого.
— Дышит ещё?
— Дышит, — отозвался Гнутый.
Савик снова откинулся на подушку.
Кристина дремала, свернувшись калачиком в кресле.
Рябой зажёг ещё одну свечу. Свет свечей сразу переборол бледное сияние ставенных полосок, но светлее в комнате не стало. Наоборот, от этого мрачноватого гнойно-жёлтого подрагивающего света стало казаться, что уже наступила ночь.
Андрей сидел у стены, привалившись к ней спиной, и чутко прислушивался к звукам за дверью. Ему чудились какие-то скрипы и шорохи, словно кто-то ходит по лестницам и коридорам старого дома. Вместе с этими шорохами в его душу снова закрался страх. Он пытался отогнать это совершенно, кажется, ни из чего возникшее чувство, но мурашки упорно ползли по спине, а лоб покрывался липким потом.
Гнутый заворочался на диване. Он всё никак не мог успокоиться после брошенного в него кирпича.
— Ничего, пусть только попадётся мне, — хрипел бандит.
— Ты его вообще не заметил? — спросил Рябой.
— Нет, он тут же слинял на чердак… — Гнутый задумался. — А знаешь, шажки у него такие мелкие были, лёгкие, как будто ребёнок пробежал… Я в первый момент так и подумал: пацанёнок шкодит, малолетка…
— А может, и правда малолетка?
— Ну да, заложит тебе малолетка мины, жди, — возразил Гнутый.
— Странная штука получается, — вмешался в их разговор полковник, сидевший рядом с Андреем. — Я, когда осматривал убитого Хлопенкова, видел в подвале отпечатки следов на свежевырытой земле. Следы маленькие, как будто детские.
— А я вчера ночью слышал шаги, — вполголоса проговорил Андрей. — Мы лежали в чулане, и кто-то дверную ручку дёргал, хотел войти. А потом ушёл. И тоже шаги были мелкие, как будто ребенок шёл. Я потом думал, мне послышалось, или приснилось, но теперь мне кажется, что это на самом деле было.
Полковник признался, что ночью тоже не спал и слышал, как в чулан кто-то хотел войти.
— Тут, наверное, орудуют двое, — предположил Гнутый. — Взрослый мужик и пацан. Взрослый мины закладывает, а пацан по дому шастает, разнюхивает и шкодит.
— Я думаю, что этот малолетка сделал надпись на стене насчёт мин, — сказал полковник после молчания. — Вы обратили внимание, он написал своё послание довольно низко, а это может свидетельствовать о его маленьком росте… Наверняка он же и Жанну зарезал, проникнув в туалет через вытяжное отверстие. В трубе стёрта пыль, как будто кто-то лазил в ней.
Кристина проснулась и с интересом прислушивалась к разговору.
— Я сегодня утром, когда ходила в туалет, слышала, как в дыре что-то скребётся, — сказала она. — И Жанна тоже слышала. Мы тогда подумали, что это мышь…
Полковник многозначительно посмотрел на Гнутого.
— В таком случае, можно предположить, что он же убил и мужчину на втором этаже, — сказал он.
— Но как он мог попасть в его комнату? — спросил Гнутый. — Чувак был заперт изнутри!
— Загадка его смерти мне самому не давала покоя, — ответил Анатолий Михайлович. — Но теперь я, кажется, начинаю понимать. Этот малолетка уже был в комнате, когда мужчина заперся в ней!
— Но, если так… — Гнутый задумался. — То он, значит, должен был там быть, когда мы туда вошли. А ведь мы обыскали всё! Его не было!
— Мы его не нашли, потому что искали взрослого, — ответил полковник. — Мне тогда это не пришло в голову. Вы видели там ящики из-под удобрений и цветочной рассады?
— Да, — подтвердил Рябой, — есть там ящики, но в них разве что кошка может спрятаться.
— Правильно, поэтому никто из нас и не подумал, что в одном из них может скрываться убийца! — сказал полковник. — А он прятался в ящике, и я даже знаю, в каком именно. В нижнем! Верхний-то ведь был без крышки. Он забился в нижний ящик и дождался, когда мы уйдём, а потом вылез и покинул комнату.
Возражать ему никто не стал, хотя Рябой в сомнении качал головой.
— Если хотите, мы можем подняться в ту комнату и заглянуть в ящик, — заметив его сомнение, предложил Анатолий Михайлович. — Уверен, что там остались следы его пребывания.
Бандит отмахнулся.
— А мне это не надо. Буду я ещё искать какие-то следы, на хрен нужно…
Лишний раз выходить в сумеречные помещения, где повсюду лежат окровавленные трупы и за каждым углом таится смерть, Рябому не хотелось.
— Пацанёнок, выходит, какой-то отмороженный, — заметил Гнутый, закуривая окурок, тщательно сберегаемый им в сигаретной коробке. — На такие дела не каждый взрослый решится.
Он два раза затянулся, потом погасил окурок и снова убрал его в коробку. Целых сигарет у него уже не осталось.