Зловещий малыш снова вынырнул из зарослей. Он очень спешил, даже не оглядывался на дом, иначе наверняка увидел бы Андрея в окне.
Андрей не дыша следил за ним глазами, пока тот не скрылся.
Нет, этот коротышка не мог быть ребёнком. Походка у него взрослая… Карлик! Андрей вздрогнул, сообразив это. Конечно, карлик! Ему вспомнилось «кар…», выдохнутое Рябым перед смертью. Умирающий бандит хотел предупредить товарища, но тот ничего не понял. Рябого, как и всех остальных в этом доме, убил карлик!..
Ветер снова дунул Андрею в лицо, окатив дымом. Зажмурившись, задержав дыхание, Игнатов перевалился через подоконник и упал в костёр. В ту же минуту он поднялся. Шатаясь как пьяный, весь вымазанный в тёмной вонючей золе, он пробежал несколько шагов и опять упал. На этот раз в кусты.
Глава 35
Шедший впереди Гнутый остановился и показал пальцем куда-то вперёд.
— Вон там старуха погибла.
— Значит, до того места мин нет, — сказал Савик, мельком оглянувшись на Кристину. Девушка была достаточно далеко, чтоб услышать его.
Пройдя несколько шагов, Гнутый снова встал.
— Вон её голова, — пробормотал он, вглядываясь во что-то тёмное, лежащее на краю дороги.
Предмет можно было принять за нелепо торчащую кочку, если б не спутанные, покрытые запёкшейся кровью седые волосы.
— Остальное чуть подальше, — продолжал Гнутый. — А хорошо её размазало… — Он в нерешительности посмотрел на главаря. — Что делать будем?
Савик огляделся.
— Вроде бы мин тут быть не должно, ведь тот тип прополз нормально, — проговорил он.
— Ну да, — подтвердил подошедший полковник. — Соков говорил, что полз по левой обочине, как раз там, где мы идём.
— Удар растяжки приняла на себя старуха, открыв нам путь, — вставил Гнутый.
Савик поставил чемодан, уселся на него и подождал, когда к ним подойдёт Кристина.
— Короче, вот что, — дружелюбно заговорил он, глядя ей в глаза. — Мы тебя отпускаем. Можешь идти на все четыре стороны, но с условием: про нас, про то что видела, будешь молчать. Поняла? А то мы тебя из-под земли достанем!
— Конечно, я буду молчать, — она растерянно огляделась. — Но тут, вроде бы, должны быть мины…
— Тот мужик, который умер ночью, прошёл здесь и ничего, — сказал главарь. — Иди сбоку от дороги по травке и дотопаешь до посёлка. И быстренько линяй оттуда, ясно?
Девушка, однако, не спешила уходить. Её мучили сомнения. Приходилось выбирать между перспективой остаться в этом ужасном доме, где происходят убийства, остаться с бандитами, которых она смертельно боялась, и походом в посёлок по лесной дороге, на которой её могут подстерегать мины. О том, что в лесу могут быть мины, она знала из надписи на стене в гостиной и из обрывочных фраз братков. Но в существование этих самых мин она всё-таки до конца не верила. Слишком уж невозможными казались ей мины в этом весёлом, утреннем, омытым дождём лесу…
— Просто внимательно смотри себе под ноги и всё будет хоккей, — напутствовал её Гнутый. — Дотопаешь в лучшем виде.
— Да нет здесь никаких мин, что ты её пугаешь, — Савик достал из сигаретной коробки окурок и закурил. — Ладно, хватит базарить, ступай!
— А как же вы? — дрожа, спросила Кристина.
— Мы передумали идти в посёлок, — солгал главарь. — Нам надо сейчас вернуться в дом, у нас там есть ещё кое-какое дело.
Кристина посмотрела в ту сторону, куда уводила дорога. «И правда, — подумала она, — если смотреть себе под ноги, то можно пройти мимо мин…»
О минах она имела самое смутное представление. Насколько ей помнилось из фильмов про войну, это такие металлические коробки, блямбы наподобие коровьих лепёшек, которые лежал на земле и которых легко разглядеть.
— Мы больше не можем тебя охранять, понимаешь? — сказал Гнутый. — Когда мы вернёмся в дом, гнида тебя убьёт. Как твою подружку.
Кристина решилась.
— Так где надо идти? — спросила она.
— Не по дороге, а рядом, по травке, — объяснил бандит. — Самый опасный участок мы прошли, дальше мин уже нет, не бойся.
— Давай, ступай, а мы возвращаемся, — Савик встал и поднял чемодан.
Он, Гнутый и полковник прошли несколько метров назад и остановились. Кристина медленно шла под деревьями, раздвигая руками густой подлесок. Дойдя до остова взорванного микроавтобуса, она остановилась и минут пять стояла, разглядывая его. Потом двинулась дальше. Бандиты и полковник следили за ней, затаив дыхание. Во рту у Савика даже потух окурок.
Розовая блузка Кристины скрылась за деревьями, показалась и опять скрылась. И вдруг в том месте, где за ней сомкнулись деревья, грохнул взрыв.
— Напоролась всё-таки! — воскликнул Гнутый.
— А как же хмырь там прополз? — буркнул Савик.
Гнутый пожал плечами.
— Значит, ему повезло. Не задел. На минном поле такое бывает.
Полковник прикинул взглядом расстояние до места взрыва.
— Мы выиграли метров сто пятьдесят, — сказал он. — Но нам надо идти точно по её следу.
— Значит, пойдём по следу, — Савик поднял чемодан.
— Шаг влево, шаг вправо — расстрел, — мрачно пошутил Гнутый.
По знаку главаря полковник двинулся первым. За ним зашагал сам Савик с чемоданом. Замыкал процессию Гнутый, озираясь и держа палец на крючке пистолета.
Они миновали остов микроавтобуса, на котором ночью ехал Гагик, прошли ещё немного вперёд и увидели сгоревшие обломки легковушки. Это с неё чудом спасся Соков.
Несколько десятков метров до места гибели Кристины они шли долго, так долго, что успели вспотеть и вымотаться. Наконец показалась небольшая воронка в земле, вокруг которой деревья и кусты были забрызганы кровью и человеческими останками. На ветвях молодой ёлки висели клочья розовой блузы.
У воронки Анатолий Михайлович остановился. Встали и братки. Савик поставил чемодан, потянулся в карман за бычком.
— Дальше пойдёшь один, — сказал он полковнику сухо, с угрозой в голосе.
Для милиционера это требование оказалось полной неожиданностью.
— Как это — один? — Ему вдруг перестало хватать воздуха.
— А ты что думал, бабки достаются так просто? — спросил главарь.
— Не ссы, дальше мин нет, верняк, — поигрывая пистолетом, с ухмылкой прибавил Гнутый.
Полковник переводил взгляд с одного бандита на другого. Пот катился с него градом.
— Но ведь я с вами в доле… — пробормотал он задрожавшим голосом, сам понимая, что говорит что-то не то.
— Правильно, в доле, поэтому и пойдёшь, — сказал Савик.
— Идти больше некому, — почти ласково проговорил Гнутый. — Так что топай, дружбан. Это твой шанс заработать конкретные бабки. Или хочешь пулю в тыкву?
Савик, обжигая пальцы, докурил бычок и выплюнул.
— Ну что встал? — В его голосе было столько злости и нетерпения, что Анатолий Михайлович встрепенулся.
— Да, да, я пойду…
Он засуетился, его руки задрожали. Он сделал пару шагов вперёд, потом вернулся назад, снова направился было вперёд, но, не доходя до страшной воронки, опять вернулся и вдруг опрометью бросился бежать — только не вперёд, а назад, по тому пути, которым они только что прошли.
— Стоять, падла! — заорал Гнутый. — Стоять, замочу!
Но полковник бежал со всех ног, как заяц. Гнутый выстрелил ему вслед.
— Стоять, кому говорят! — заревел он и, матерясь, бросился за ним.
— Гнутый, возьми его живьём! Живьём! — визжал Савик.
Глава 36
Полковник бежал с невероятной для себя скоростью. Но бандит был моложе и быстрее. Расстояние между ними сокращалось.
— Стой, не уйдёшь, — хрипел браток. — Урою, сука, мусор…
Анатолий Михайлович задыхался. Обернувшись, он убедился, что бандит уже в пяти шагах.
Гнутый снова нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела раздался сухой щелчок. Бандит нажал ещё пару раз, и опять безрезультатно. В «Вальтере», доставшемся ему от «доктора», кончились патроны.
Щелчки услышал и Анатолий Михайлович. Сознание, что его противник безоружен, заставило его несколько приободриться. Он резко остановился, приготовившись к отпору.
— Всё, пидор, кранты тебе! — подбегая, рявкнул бандит.
Анатолий Михайлович стоял рядом с тем местом, где погибла старуха. Прямо перед ним, на дороге, лежала её оторванная голова и смотрела на него вытекшими глазницами. А ещё дальше, за деревьями, темнел дом, окутанный клубами дыма. Вид этого мрачного здания заставил полковника содрогнуться. Оно вызвало в нём ещё больший ужас, чем зрелище оторванной головы.
Налетевший сзади Гнутый выкинул кулак, но полковник увернулся.
— Чего? — Бандит разозлился, встретив сопротивление. — Рыпаться будешь? А ну, пошли!
Он дёрнул Анатолия Михайловича за куртку. Но тот, вместо того, чтобы покорно побрести туда, где поджидал их Савик, вдруг перехватил руку бандита и борцовским приёмом опрокинул его на землю.
Блюститель порядка был слишком измотан, чтобы провести приём чисто. Бандит успел вцепиться в него и увлёк за собой. Они покатились, сжимая друг друга в объятиях. Полковник, стиснув зубы, нащупал парализующую точку у противника под ухом и, не обращая внимание на удары, принялся изо всех сил давить на неё. Гнутый заорал от боли. Забыв о приказе Савика доставить пленника живьём, он в слепой ярости начал бить его рукояткой пистолета по голове. Из проломленного виска хлынула кровь. Полковник разжал пальцы и отшатнулся, но разъярённого бандита уже невозможно было остановить. Ревя от бешенства, с перекошенным лицом, он поднялся, чтобы одним ударом прикончить залитого кровью противника, как вдруг выпучил глаза, захрипел и начал оборачиваться. Полковник тоже замер, увидев, что на Гнутого напал невесть откуда взявшийся карлик…
Перепачканный грязью, копотью и кровью, Муса бесшумно выскользнул из-за дерева и набросился на Гнутого сзади, пользуясь тем, что бандит был захвачен дракой. Муса бил шилом — как всегда, в сонную артерию, чтобы прикончить мгновенно, — но не рассчитал удара. Шило впилось Гнутому куда-то под затылок.
Браток взвыл от нестерпимой боли и рванулся. Шило осталось торчать у него в шее.