2 ноября: 41 день
3 ноября: 40 дней
4 ноября: 39 дней
Этот день ненавидят все. Кроме маньяков. Кто бы мог подумать, что я окажусь из их числа?
Просто тюрьма достаёт из человека зачастую что-то такое, о чём он сам и не подозревал. Чёрт его знает, как это получается… Я не могу сказать, что тюрьма – это страшное испытание или какой-то особенный опыт, но именно здесь можно по-настоящему вывернуть себя наизнанку, понять, из чего же ты состоишь на самом деле. Приличные домохозяйки здесь становятся хулиганьём и бунтарками, неформальная молодёжь открывает для себя мазохистское удовольствие в послушании… Чаще всего мы открываем в себе, конечно, что-то плохое.
Так к чему я это? Сегодня день уборки в каптёрке! Утро начинается с того, что мы вытаскиваем оттуда все свои вещи и в секции становится негде существовать. Саму каптёрку будут мыть дежурные и штрафники (зная мою неряшливость, меня на эту роль не назначали ни разу), задача же всех остальных – за эти несколько часов до второй проверки разобрать все свои тюки и коробки. В самом начале этого процесса я горячо завидую людям, у которых ничего нет, но потом у меня начинает ехать крыша. Моя мать всегда была маньяком-чистоплюйкой и аккуратисткой (по крайней мере, до тюрьмы мне так казалось), и я с детства ненавидела всё это перебирание разных предметов; хрусталь и статуэтки надо протереть тряпочкой и выставить на полочках в строго определённом порядке, из мягких игрушек выбить пыль… У нас в доме было очень много хлама. Но больше всего меня мутило от идеи достать из шкафа всё тряпьё, разобрать по сезонам и степени загрязнённости, свернуть, разложить по отдельным пакетам и убрать обратно в шкаф. Потому с моими вещами это проделывала только мать, я же просто зашвыривала всё на ту полку, где ещё есть немного места, а когда приходилось что-то достать, надо было только разглядеть в темноте шкафа торчащий из кучи-малы рукав нужного цвета и вытянуть, стараясь не вывалить при этом весь ком. Какие сладкие воспоминания!
Скоро Ася закончит разборку своих вещей, и, когда освободится немного места, я вытряхну из баула всё своё шматьё, разберу по сезонам и степени загрязнённости, сверну, разложу по отдельным пакетам и засуну назад в баул. Потом то же самое с продуктовой коробкой. Потом – с ящиком для вещей постоянного пользования… Руки чешутся. Ну что, поехали? На всю процедуру у меня всего два часа – каптёрку уже домывают.
5 ноября: 38 дней
6 ноября: 37 дней
7 ноября: 36 дней
Да, мастурбировать на числа не получается – как-то не до того.
Это выходит уже не дневник, а какая-то сводка комиссий.
У Крылова есть басня, не помню, как называется. В общем, Лев пошёл осматривать свои владения, видит – рыбак рыбу жарит, рыба на сковородке прыгает…
Лев: Кто такой и кто у тебя там прыгает и почему?
Рыбак: Я староста над водяным народом, вот собрал своих подопечных тебя встречать. А прыгают – это они так радуются (в стихах звучит прекрасно!).
Я тогда сказала, что это басня про комиссию на зоне. И даже через плечо не плюнула…
Вот тебе! Получай восьмое число, чтоб языком меньше трепала.
Восьмого, завтра, ожидается господин Громов (кто это?) и комиссия в составе (по непроверенным данным) восьмидесяти человек. Типа кто-то из Госдумы…
Факт в том, что, когда они приедут, зэки будут им действительно рады, как долгожданным гостям! Ведь восьмого же они и уедут. И всё! За последние две недели подготовки к посещению наша милая администрация так ухайдокала спецконтингент, что все уже просто молятся, чтобы это быстрее закончилось.
Танька, строитель, выдала такую фразу: «Завтра контрольный выстрел».
Но строители, например, это время вообще работали без перерывов на сон и отдых. По ночам красили фабрику, потому что днём там шьют. И какие уж тут выходные? Вчера кто-то из контролёров, увидев строителей, сказал: «Господи, строители, вы всё ещё ходите?..»
А что творится в отрядах…
Ну ремонт, ген. уборка – это понятно, хрен бы с ним. Всем выдали одинаковые польта установленного образца. Не глядя на размер. У меня, например, шестидесятый. Платочки – каждому отряду своя расцветочка. Правда, благоразумно заставили носить это со вчерашнего дня – чтобы все успели отсмеяться. После комиссии всё сдаём.
8 ноября: 35 дней
Выдохнули!
Все выдохнули, но ощущения странные.
Весь день мы, я и строители, просидели запертые в своей бытовке. Туалет (пожизненно больной для меня вопрос) был оборудован при помощи пластикового ведра в тамбуре. Какое счастье, что все строения этой зоны при входе имеют тамбур! А больше ничего и не надо.
Подробности боевых действий мне ещё неизвестны. Комиссия уже ушла, наш рабочий день ещё не закончен. Смену «Б» уже вывели, «А» – ещё не завели. Пошла прогуляться по фабрике – всё как вымерло. Ни вольных, ни уборщиц, разнарядки – понятное дело – нет… Одна лаборатория сайгачит, собирает реквизит. Тишина гробовая.
Но эти два дня безделья прикончили меня. Вчера я наглядно убедилась, что чтение Библии до добра не доводит, ибо, когда вчера у меня закончилась вся писанина, остаток рабочего дня я её читала. В четыре часа мы собрались уходить, и тут влетает Ась. В три часа Аська зашла на фабрику и начала по старой доброй традиции меня искать, чтобы покурить и обменяться новостями. А я, собака, по причине холода и Библии, не вышла. Аська устроила мне сцену и была права.
А вечером ещё масла в огонь подлили. В общем, стряслась у меня в натуре истерика, я бегала взад и вперёд по отряду, громко кричала и делала руками неприличные жесты, долженствующие означать, куда всем желающим следует пойти.
Совсем тошно.
9 ноября: 34 дня
Сдаём выданные на время комиссии платки-польта. Некоторые уже успели польта перешить, подогнать под себя (перешивать казённую одежду вообще строго запрещается, а про такую, выданную на один показ, и речи нет). Назревает скандал. Красные мира сего орут благим матом на всех перешивших. Интересно, что они будут делать, когда дойдёт их очередь сдавать? Они-то первыми всё перешили, им чепёхами ходить и один день западло… А есть такие, что вообще отказываются что-либо сдавать из нового, предлагают в обмен старые свои телаги. Дурдом с борделем два в одном.
Кстати, об идиотизме. Вчерашний прикол.
Пока мы со строителями были заперты в своей подсобке по взаимному согласию с администрацией, курить мы должны были в тамбуре (где туалет). Разумеется, курили мы в основном помещении, мы там вообще-то всегда курим. Не помню, писала ли я об этом, но подсобка наша представляет собой большое помещение, доверху заваленное каким-то старым бумажным хламом и тюками с отходами швейного производства. Прикинули уровень пожаронеизбежности? Но с зэками естественные вещи не случаются, с зэками случаются противоестественные вещи. Короче – пожара не случилось, случилось, что отпирать нас, когда всё закончилось, пришёл сам Аладов и конечно же не удержался, чтобы не зайти не прицепиться. Строители дрыхли где-то в мешках, а я, как приличная девочка, сижу за столом, передо мной полная пепельница… Как же он орал! Ей-богу, мне показалось, что меня сейчас с позором выгонят с зоны ☺! И вот тут я встаю и спокойным голосом начинаю объяснять, что я вовсе не сумасшедшая здесь курить, сгореть с этим курятником как-то не хочется. Что курили мы, как и было оговорено, в тамбуре, просто окурки не выбрасывали, а собирали. И то, что вы видите (не верь глазам своим!), вовсе не пепельница, а очень даже инсталляция. Что я, как человек творческий и вообще с прибабахом, сочла классическую атмосферу строительной бытовки незавершённой без такой вот пепельницы, установленной здесь в чисто декоративных целях. Короче, он ушёл и даже рапорт писать не стал, то ли поверил, то ли просто обалдел…
10 ноября: 33 дня
Строителям сегодня совершенно нечего делать. Светка с Машкой (оно же Сэм) целый день изучали этот вот мой альбомчик. Машка сказала (сказал?), что я вполне могла бы его опубликовать. Эта пара дополняет друг друга: у Светки полторы порции мозгов, у Машки – половинка. Светка вообще ко всему относится напористо-иронично, но сейчас поддерживает Машку. Для вящей убедительности рассказала историю.
Жила-была девочка, её незадолго до моего появления в Рыбинск (в психушку) увезли. Закончила она журфак и вознамерилась написать книгу про женскую зону. Про жизнь зоновскую, как и вообще про всю касающуюся преступления-наказания х…ю, как водится у таких глупых девочек, ни сном ни духом. Она решила обязательно попасть на зону, решила, что можно пожертвовать парой лет жизни, чтобы потом быть богатой и знаменитой. И вот она идёт в милицию и сознаётся в первом попавшемся висяке. Вот так, ни много ни мало – сразу в убийстве. 10 лет.
Светка-то это к тому, что тема женской зоны у нас в литературе совсем не раскрыта…
А я вот думаю: больше похоже на очередную зоновскую байку, придуманную на ходу на заданную тему (здесь все так делают – делать-то нехрена). А может, реально существовала такая девочка? Как я теперь понимаю, на свете значительно больше идиотов, чем мы могли бы подумать. Существовала же девочка, которой какой-то придурок сказал, что у неё маленький лоб и, значит, она дура. Девочка сделала выводы и начала усиленно думать… Вы полагаете, чтобы не быть дурой? Ни фига подобного – чтобы лоб стал больше! В общем, её тоже потом в психушку увезли, но это было давно и не здесь. Зато было. Это я к тому, что в жизни вообще много непонятного.
11 ноября: 32 дня
12 ноября: 31 день
Сегодня стало известно время проведения «весёлых стартов». Хвала Всевышнему – ко мне это уже не относится! 24 декабря. Вообще-то это называется «режимная неделя», ещё зэки иногда называют «казаки-разбойники», по сути – застучи ближнего своего. Суть игры: на зоне существуют две смены, работая в разное время, пересекаются они лишь в выходные. И вот два раза в год устраивают соревнование между сменами на соблюдение духа и буквы режима. В течение недели зэки из разных смен буд