На врачебном сленге слово «пит» означало «питоцин», средство для усиления схваток.
Он ввел ей препарат внутривенно, затем всмотрелся в лицо Аманды. Взял ее за руку, примотанную бинтами к кровати, тихонько сжал пальцы.
— Хотите еще ледяных чипсов?
Слепая ярость пронзила все ее существо. Она впилась ногтями в нежную плоть его запястья.
— Да пошел ты к чертовой матери! — Прежде она никогда не ругалась, но теперь даже испытала какое-то удовольствие. — Грязный ублюдок!
— И все же я принесу вам ледяных чипсов, — невозмутимо заметил Блейк. Нежно, но твердо высвободил свою руку, потом похлопал ее по ладони. — Все идет хорошо. Вы держитесь молодцом.
Другие сотрудники работали чуть в стороне — следили за показаниями приборов, меняли испачканное роженицей белье, подвозили какое-то новое оборудование. Две медсестры готовили прозрачный инкубатор с подогревом, в который планировалось поместить новорожденного.
Вернулся Блейк, в руках у него был бумажный стаканчик с крошеным льдом. Он поднес его к губам Аманды, но та резко отвернулась, не желая уступать ему даже в такой малости.
И страшно хотела, чтобы ее тело тоже сопротивлялось.
Я не отдам им моего ребенка.
Однако природу — подпитываемую к тому же сильнодействующими средствами — остановить было невозможно. Через несколько минут все ее тело изогнулось, напряглось в схватках, и она уже была не в силах сдержать этот рвущийся изнутри поток, сравнимый разве что с безжалостным приливом. Лишь зажмурилась крепко-крепко, понимая, что сейчас случится.
Нет… пожалуйста… нет!
Но мольба ее так и осталась никем не услышанной. Пришла еще одна схватка — казалось, все тело рвется на куски. Она громко вскрикнула — скорее не от боли, а от отчаяния, понимая, что проигрывает эту битву.
— Тужься! — крикнул Блейк. Показалось, что голос его доносится откуда-то издалека.
Аманда снова пыталась бороться, но тело уже не принадлежало ей, превратилось в бездумную примитивную машину, изобретенную в ходе эволюции, где главной целью всегда было выживание. Желала она того или нет, но плоть подталкивала ее к осуществлению одной функции: произвести дитя на свет, передать свои гены будущим поколениям. И ей ничего не оставалось, как подчиниться инстинкту.
Мышцы живота сократились в сильнейшей схватке.
Ткани рвались.
Потекла кровь.
Боль стала целью и смыслом.
— Ребенок! Головка показалась! — звенящим от возбуждения голосом воскликнула Петра.
И Аманда, сдавшаяся под натиском неизбежного, ведомая чисто материнским инстинктом, отчаянно и громко выкрикнула миру:
— Кто-нибудь! Спасите моего ребенка!
01 час 44 минуты
Сидя в «Призраке», Грей слегка развернул кресло и стал смотреть через изогнутый стеклянный корпус батискафа. В круге света, отбрасываемого прожекторами, темные воды посветлели, а само судно продолжило отплывать от Палм-Джумейры. Песчаное дно находилось всего в нескольких футах, прямо у него под ногами.
И ощущение этой близости действовало на нервы. Сферической формы прозрачная оболочка из боросиликатного полимера позволяла видеть все вокруг. Все равно что плавать в воздушном пузыре, — подумал он — и был недалек от истины.
«Призрак» походил на суженный к концу стеклянный цилиндр, стянутый сбруей аккумуляторной силовой установки, обеспечивающей движение. Все вспомогательные электрические, механические и инженерные системы образовывали нечто вроде наружного скелета вокруг жилых отсеков.
Любопытные обитатели подводного царства, привлеченные светом, подплывали, пялились выпученными глазами на это чудо техники, затем уплывали обратно в темноту. Оставалось лишь воображать, что они видели.
Судно напоминало Пирсу неоновых рыбок тетра, которых он разводил в детстве. Грей мог часами лежать на кровати, глядя, как эти крохотные рыбки стрелами носятся внутри аквариума. Они славились своими светящимися голубыми и красными полосками, но его больше интересовала их удивительная прозрачная кожа. Ведь сквозь нее можно было видеть хребет, тончайшие ребрышки и даже крохотные пульсирующие комочки сердец. На секунду ему показалось, что он сидит здесь голый и беспомощный, выставленный напоказ в гигантском прозрачном аквариуме. Однако следовало признать: от представшей перед ним панорамы захватывало дух.
Только на одного пассажира она не производила впечатления.
— Хрень какая-то, — проворчал Ковальски. Гигант сидел в кресле напротив, прижав одну ладонь к стеклу, упираясь другой в потолок, и смотрел себе между ног. — Сколько это еще продлится? Что, если закончится воздух?
Грей понимал, что места здесь действительно маловато, особенно когда появляется такой пассажир, как Ковальски. Джек управлял судном, занимая единственное кресло в носовой его части. Четыре оставшихся сиденья оставляли слишком мало пространства для маневра. Даже Каину пришлось примоститься на коленях у Такера. И он любовался видами за стеклом, подняв уши и дрожа всем телом.
Сейхан, сидевшая за спиной у Ковальски, утешительным жестом похлопала его по плечу.
— Успокойся. Воздуха здесь достаточно. — Потом погладила его по спине. — Лично меня волнует другое. Что, если вдруг случится протечка?
Ковальски резко развернулся в кресле и стал испуганно оглядывать корпус кабины.
Грей окинул девушку укоризненным взглядом. Только этого им сейчас не хватало — паники на борту.
— Ну, долго еще? — простонал Ковальски.
Джек, не оборачиваясь, ответил:
— Нам придется пересечь весь мир, чтобы достичь цели назначения.
Он надавил на какую-то кнопку устройства с большим экраном. Над приборами управления на фоне застекленного корпуса возникло изображение. То была карта земного шара — сотни крошечных островков, образующих силуэты семи континентов.
И Грей тотчас узнал еще один из проектов Дубая. Назывался он «Мир»: триста маленьких островков вдоль побережья, каждый был выставлен на продажу для частных покупателей. Но проект оказался под угрозой из-за эрозии песчаного дна, что грозило немалыми финансовыми потерями и проблемами для его создателей. Часть островов так и остались нераскупленными, другие уже успело поглотить море.
На карте их продвижение отмечала мигающая красная точка; субмарина пробиралась по протокам и проливам среди этого рукотворного архипелага.
За стеклом тянулись темные очертания одного из островов. Они обогнули его и, видно, спугнули ската; огромная плоская рыбина вылетела из песка и стала уходить в сторону, в темноту, подальше от света. Затем стали появляться и другие обитатели, их становилось все больше по мере того, как они продвигались над отмелями вокруг крохотных островков. Крабы-отшельники так и рассыпались в разные стороны при их приближении; плавно покачивались и словно махали им вслед розовые анемоны и зеленые водоросли. Вот одинокая барракуда торпедой пронеслась мимо, и целые стайки мелких рыбешек кружили, отсвечивая серебром и десятками других самых разнообразных ослепительных оттенков.
Внезапно Такер чертыхнулся. А Каин залаял.
Грей обернулся и увидел, как из темноты на них стремительно надвигается целая стая акул. За необычную форму головы они заслужили название рыба-молот. Страшные создания пронеслись прямо у них над головами. Потом все дружно развернулись и ушли куда-то в сторону. Настоящей угрозы не было, но то было напоминание об опасностях, поджидающих их впереди.
И вот еще через несколько минут они оставили «Мир» позади.
Их манили более глубокие воды.
«Призрак» вплыл в темноту, по мере отдаления от прибрежного шельфа погружаясь все ниже. И водянистый отблеск луны, что виднелся над головами, исчез. Теперь источником света служили только прожекторы батискафа.
Но и этому скоро настал конец.
— Темнеет, — заметил Джек. — Очки найдете под сиденьями.
Не успел Грей найти их, как свет в кабине выключился. Кругом сплошная чернота. Ковальски ахнул. Горели лишь крохотные огоньки на панели управления, да и то их свет как-то потускнел.
Пальцы Грея нащупали резинку, с помощью которой крепился на голове прибор ночного видения, и вытащил его из-под сиденья. Натянул на голову, приладил — и мир вокруг «Призрака» вернулся, освещаемый теперь мощными светодиодами с ультракрасным излучением, что располагались в носовой части. Очки были способны воспринимать именно этот световой спектр, вот только подводный мир утратил свою яркость, стал безлико-серым.
— Не хочу приближаться к Утопии с включенными фарами, — пояснил Джек. — Даже при большом погружении нас могут заметить. К счастью, никакой свет нам и не нужен. Я включил эту систему в набор оборудования дня ночных дайверов. И опять же польза — такое вторжение в глубоководный мир меньше пугает его обитателей.
Или когда надо подкрадываться тайком, как сейчас.
Согласно плану они должны были поднырнуть под сеть безопасности, натянутую вокруг всего острова. Система радаров на поверхности обеспечивала защиту от пиратских лодок, таких, как в Сомали, — они не могли подобраться к берегам Утопии незамеченными. Кроме того, вооруженная охрана наблюдала за причалами и береговой линией, а целый флот из реактивных катеров патрулировал воды вокруг острова.
Пейнтер с Джеком вместе прорабатывали способ проникновения на остров, у них было несколько вариантов. Но сперва надо было еще подобраться к нему.
«Призрак» плыл еще минут пятнадцать, довольно быстро и почти бесшумно. Джек жал на педали и джойстик и, ловко маневрируя, проводил свое детище между рифами и полосками чистого песка.
Находившийся в десяти милях от берега остров Утопия был возведен в том месте, где глубина достигала восьмидесяти метров. То было инженерное чудо, первый искусственный остров, построенный на такой глубине. На дисплее было видно, какой путь они проделали от берега, причем проецировалась картинка с высоты птичьего полета. Вот в верхней части экрана показался кончик одного из отростков «звезды»; по мере приближения подводного судна он медленно расширялся. Теперь они видели уже почти весь остров с его уникальными очертаниями.