Толпа заволновалась, сквозь жестяное блеяние политика, визгливо выкрикиваемые лозунги и скандируемую литанию пробились громкие вопли. Матильда попыталась повернуть голову. Визги с воплями становились все более громкими. Девушке показалось, будто бы она узнает голос выкрикивающего ругательства Морозова. Тут уже ее начала охватывать паника. И вдруг в глазах потемнело, когда Матильда получила по голове зонтиком от тетки, которую девица перед тем угостила локтем под ребро.
Очнулась Матильда на четвереньках на газоне, там, куда выплюнула ее клубящаяся толпа. Девушка подняла голову, тряхнула ею, с трудом фокусируя взгляд. На тротуаре продолжалась драка, скинхеды радостно махались друг с другом, похоже, все они принадлежали к конкурентным группировкам. Потом она услышала громкий стон, весьма знакомый. Когда Матильда с трудом уселась на траве, она увидела, как два лысых ангела в черных косухах немилосердно лупят сатану, который неумело отмахивался и визгом призывал к милости. Ангелы, уже ничего не стесняясь, сбросили кожаные куртки, белоснежные крылья хлопали на ветру, рассеивая по сторонам мелкие перышки.
Что-то сильно пошло не так, сквозь туман в голове дошло до Матильды. Мастерский план Аббадона, похоже, пошел к чертям собачьим.
Сатана завизжал еще громче и тут же умолк, потому что кулак ангела попал ему прямо в лицо. Аббадон упал на землю с широко раскрытым, окровавленным ртом, зубов в котором уже не было видно. Второй ангел склонился и, старательно целясь, влепил сатане бейсбольной битой по затылку. Посланник преисподней конвульсивно задергался, а потом застыл.
Что-то пошло не так. Матильда, слоняясь, поднялась на ноги и потащилась назад в толпу. Тут она с отчаянием поняла, что потеряла пистолет. Тем не менее, она упрямо пропихивалась вперед, сама не зная – а зачем. Набожные тетки расступались, видя окровавленную голову, наивысший, групповой экстаз у них, похоже, уже прошел. А народный посланец как раз заканчивал свою речь.
Девушка стояла в первом ряду, перед самыми металлическими барьерами, отделяющими толпу от избранного представителя народа. Она прекрасно видела охранника с бычьей шеей, могла заметить даже тоненькую синюю жилку, пульсирующую у него на виске. Цель изумительная. Но это при условии, что есть из чего стрелять. Сатана был прав, мелькнула мыслишка. Я размякаю.
Выстрел прозвучал неожиданно. Только лишь по случайности он оказался неточным: в самый неожиданный момент политик отвел голову. Зато следующий просто обязан был попасть.
Ангела Хранителя подвела учебная подготовка. Ведь он мог остановить пулю хотя бы рукой. Так нет же, он метнулся в самом зрелищном стиле, закрывая депутата собственным телом. Он встал на линии огня, быть может, фильм[14] с Клинтом Иствудом он посмотрел на раз больше, чем следовало бы.
Пуля прошла над самым краешком пуленепробиваемого жилета. Энергия удара смела Ангела с возвышения в брызгах крови и облаке перьев. Совершенно так, словно бы голубь попал под машину.
Толпа сбила Матильду с ног.
И воцарилась темнота.
Очнулась она на переднем сидении мерседеса, который вел Мороз. Лицо его было озабоченным и заядлым. Девушка выпрямилась, боль разрывала виски.
- Это ты? – спросила она наконец. – Но ведь у тебя же не было оружия…
Дед мимолетно глянул на нее. Погладил по руке, на его лице появилась улыбка.
- Нет, - ответил он через какое-то время, опережая полицейскую патрульную машину, водитель которого в панике свернул на обочину. – По-видимому, это какой-то недовольный избиратель. Спокойно, девочка, все будет хорошо.
Матильда сидела на полу, босые стопы она подвернула под себя, щеку положила на поручень кресла. Она смотрела телевизионные новости.
Седые, редеющие волосы Деда Мороза уже начали отрастать. И он, бессознательно и довольно, погладил по ним. Дед терпеть не мо лысину на голове.
Закончились сообщения из Ирака. Да, действительно, преисподняя не могла жаловаться на снижение предложения. Все это будило в Морозове нечто вроде чувства вины. После этого было краткое видео-сообщение из Кемп Дэвид, президент как раз убеждал нацию в том, что очередное государство – это империя зла. Пальцы Матильды стиснулись на руке Деда.
План Аббадона провалился по всем параметрам. Действительно, Шеф сделал выводы и провел персональные перестановки, вот только все они были не такими, о которых мечтал неудачливый сатана. Матильда глядела на довольно знакомое лицо агента Секретной Службы, стоящего за спиной президента.
И ведь действительно, архангел Михаил чем-то был похож на Джона Травольту.
ЛЫСАЯ ГОРА
Избушка выглядела уже сильно обветшавшей. Даже здесь, на затерянной в чащобе поляне, она вызывала неприятное чувство упадка и забытья. Опорные столбы, когда-то солидные, сейчас проеденные червем и короедами, сохранили характерный пряничный цвет. Но некоторые, особенно нижние, западали в землю, из-за чего весь маленький домик наклонился, словно его пнул мимоходом проходивший мимо великан. Но в этом лесу великанов не было, говоря по правде, гномов тут тоже не было. Так себе, самая обычная роща, остатки очень даже знаменитой когда-то пущи, сейчас состоящая, в основном, из высаживаемых под линейку сосенок.
Потому-то избушка не слишком соответствовала окружению. Совсем не похожая на рассеянные по округе деревянные, еще довоенные, дачки, выкупленные, в большинстве своем, городскими. Вместо этернита крыша была покрыта мелкими, замшелыми дощечками-гонтами; филигранные ставенки с прорезанными веселенькими узорчиками окружали маленькие окошки. В украшениях было нечто особенное, они казались совершенно чужими. Хотя, одновременно, очень красивыми.
Двор тоже не производил наилучшего впечатления. Самая обычная поляна, окруженная тыном, что скалился пустыми провалами, будто рот деревенского деда, так много не хватало подпорных кольев. Зато трава не была слишком буйной. Об этом заботилась привязанная веревкой коза.
Если бы кто-нибудь случаем проходил мимо домика и, естественно, совершенно случайно встал бы по ветру, он весьма скоро избавился бы иллюзий относительно пола животного с косящим, злорадным взглядом. Вне всяких сомнений, это был козел, а говоря совершенно откровенно – цап. Это легко было увидеть по тому, как он цапал.
Вот только никто здесь не проходил. Местные старательно обходили затерявшуюся в лесу поляну, как-то уж так в округе повелось, что о ней даже в разговорах не упоминали. Хотя рядом здесь скрывались шикарные грибные места, обилующие белыми грибами с самого раннего лета и до поздней осени, когда на окрестных холмах массово появлялись зеленушки, называемые в этой местности просяницами. Разве что забредал поблизости кто-нибудь из отдыхающих, приезжавших сюда летом в дома отдыха, понятное дело, в те, что еще не успели обанкротиться. Но очень быстро даже раскричавшиеся дети замолкали и удирали подальше. Было что-то такое в этом лесу, пробуждавшее страх.
В избушке, вне всякого сомнения, кто-то жил. Об этом свидетельствовала поднимающаяся из трубы струйка дыма. Да и козел сам бы в лесу никак не справился. Хотя и пробуждал уважение, настолько был он мрачный и вонючий.
Если бы кто-то проходил мимо избушки и, не испугавшись смрада, дождался мгновения, когда бы скрипнула кривая, низенькая дверь, он явно был бы удивлен. Домишко как-то действовал на воображение. Трудно было ожидать, что из него выйдет пожилая, прямо держащаяся женщина с седыми, уложенными в опрятный кок волосами. Правда, она тоже действовала на воображение, причем – скорее всего, мало приятно. Очки в роговой оправе со стеклами толщиной бутылочного донца, размашистый шаг старого жандарма, худые икры, обтянутые бурого цвета колготками, и огромные ступни, заполняющие немодные, зато старательно вычищенные туфли. Женщина припоминала вышедшую на пенсию учительницу, из тех еще училок, самых вредных. Таких, которые могут присниться и через полвека после выпускных экзаменов.
Старушка энергичным шагом пересекла владения. Козел заблеял, дернулся на веревке. Вот странно, козлиный запах всякому нормальному человеку заставил бы заткнуть нос. Тем временем, старуха ласково почесала животное по грязной шее. Она что-то тихо сказала ему на ухо, после чего направилась по тропинке, ведущей к ближайшей дороге. Козел тоскливо глядел на хозяйку, щуря гноящиеся глаза. Только лишь когда та исчезла за деревьями, он вернулся к ленивому пощипыванию травы. Да и что ему оставалось делать.
"Харлей" стоял не совсем по правилам. Да, на обочине, но на самом повороте, к тому же, в зоне ограниченной видимости по причине высокого, поросшего деревьями обрыва. Потому-то Дед Мороз чуть ли не каждые пять-десять секунд беспокойно оглядывался, даже когда, ругаясь, карабкался по поросшей кустами круче. Ругательства были вполне оправданы, заросли больно кололи татуированные руки. Черная кожаная безрукавка выглядела офигительно, в особенности – громадный череп на спине, только она плохо защищала в колючих зарослях, которые, как на злость, состояли практически полностью из терновника.
Иногда у Матильды появлялись странные идеи, и Дед прекрасно об этом знал. Потому он лишь пережевывал матюки и карабкался дальше. Единственное, что во всем этом было замечательного, это вид шикарной попочки в обтянутых кожаных штанах. Девушка поднималась сразу же перед ним, и казалось, будто бы она проскальзывает между колючками. Эта искушающая картинка представляла собой мелкую компенсацию за переживаемые неудобства.
Наконец они встали на небольшом холме, затененном кронами высоких ясеней. Матильда огляделась по сторонам, глубоко набрала воздух в легкие. При этом она улыбалась, словно маленькая девочка.
Дед громко сопел. Ой, не в мои годы, со злостью подумал он. Растрясание задницы на "харлее", хотя в подземном гараже стоит новехонький мерс. Можно сказать, подарок от золотой рыбки. Но кое в чем девчонка была права