Ну а роль Косоглазого Али в качестве стабилизационного фактора в регионе вообще была громадной. Он регулярно устраивал засады на польские, болгарские или украинские патрули. Его люди добросовестно ставили на дорогах мины-ловушки, так же старательно маркируя их расположение флуоресцентной краской из распылителя. Совершенно напрасно, потому что на взрывчатке вечно экономили, но ведь взрыв даже самого детонатора мог неплохо кого-нибудь перепугать. Впрочем, в соответствии с неписанным договором, саперы старались не взрывать запалы при разоружении ловушек, чтобы шейх не нес никому не нужные расходы.
Пока что система функционировала к удовлетворению всех сторон. Количество нападений на силы коалиции в одном только этом регионе сектора ответственности международной дивизии превышало среднее значение инцидентов по всему суннитскому треугольнику. И настолько сильно, что ответственного делегата Аль-Каиды оценили в центре, и сам Бен Ладен, саудовский юрист-ренегат, пообещал направить его на курсы самолетовождения. Поскольку все шло хорошо, центр не присылал сюда моджахедов, на которых уже нельзя было так полагаться. Ну а яростно и весьма зрелищно атакуемые, но совершенно бес толку, солдаты обязательно указывали прилетевшим американским вертолетам направление, совершенно не то, в каком удалился Косоглазый Али, его похитители коз и многочисленные жены.
К сожалению, Али был похвальным, но исключением. На территориях, контролируемых другими шейхами, так удачно дела не складывались.
Сухой, горячий ветер поднимал тучи пыли, которая оседала на элегантных тренировочных костюмах и туфлях-адидасах бойцов Али. Сам шейх сжимал толстую трубу РПГ, он всегда считал, что возбудить надлежащее уважение – дело всегда нужное. Он надеялся на то, что поляки – как всегда – подъедут точно в срок. Ну не было у него желания слишком долго торчать здесь, на всеми забытом безлюдье, в тени одной-единственной покрытой пылью пальмы.
На сей раз Карпинский занял место в кабине вездехода. В кузове без патронов смысла торчать не было, ведь тогда бы он был всего лишь дурацкой декорацией. Это доводило поручика до бешенства.
И не только это. Вот уже два дня он пытался выцыганить хотя бы одну патронную ленту. Засушенный, пожилой капитан из логистических служб сначала спросил, это с кем же пан поручик так махнулся, потом предложил, чтобы пан поручик купил себе этих патронов – сколько влезет – на базаре в Карбале. Но за собственные деньги. Карпинскй едва-едва сдержался, чтобы не взорваться. Но даже сейчас, вспоминая ту беседу, он перемалывал ругательства под носом.
Правда, вонь прокисшего пота и переваренной самогонки досаждала уже как-то меньше. Быть может, черт подери, я уже привык, подумал поручик. Или это опущенные стекла помогают. Исподлобья он поглядел на капрала, который, не обращая внимания на дыры в разбитом шоссе, небрежно удерживал баранку одной рукой, а второй с охоткой чесался под пуленепробиваемым жилетом. Ну да, привык, меланхолично подумал поручик.
Квятковский еще прибавил газу. Трехосный грузовик с разведывательным подразделением исчез сзади в клубах пыли. Капрал с издевательской усмешкой на роже повернул голову, услышав сзади восклицание боли и ругань.
- Вы бы схватились за ручку, пан поручик, - посоветовал он добродушно, перекрикивая дырявый глушитель. – И разрядите этот свой "берилл"[33], а не то, не дай Боже, бабахнет.
Последующее ругательство прозвучало еще громче.
- И закройте уже это окно, - прибавил Квятек. – Мне пыль плохо на горло действует, очень оно у меня чувствительное, а тут еще эти сквозняки…
- Черт вас подери, Квятковский. Меньше водки жрите, так и горло меньше будет болеть! Вы же его прожгли своей самогонкой!
- Так точно! – крикнул в ответ капрал, оскорбление в его голосе было четко слышно, несмотря на шум. Он уставил глаза в полукруг на лобовом стекле, который, при определенном допущении можно было посчитать свободным от пыли. Он даже перестал чесаться, впрочем, делал он это исключительно по привычке, потому что, в соответствии с рекомендацией Борейко, он наконец-то выкупался. А поручик и так за свое уже получил.
Но газу он прибавил еще больше. Они приближались к условленному месту, как обычно, капрал хотел оказаться подальше от остальных разведчиков, чтобы дать время Косоглазому Али действовать спокойно и обдуманно. Сейчас был самый подходящий момент подготовиться к операции. Квятек проверил натяжение ремня безопасности, потом нащупал пластиковую бутылку, сунутую рядом с сиденьем. Все было на месте, сам он тоже был готов.
Поручик еще чего-то там бормотал себе под нос, когда метрах в пятидесяти от капота вырос черный куст взрыва. Грохот по причине дырявого глушителя был практически неслышимым. Косоглазый Али, как всегда, начал с тяжелой артиллерии.
Квятек грубо вдавил педаль тормоза. Он надеялся на то, что встал достаточно далеко от машины с разведчиками, чтобы их грузовик не влепился ему в кузов, потому что, из-за тучи сзади, в зеркале заднего вида он ничего не видел. Тойота затанцевала на дырявом дорожном покрытии, капрал теперь держал руль обеими руками, отмечая при этом, что немного стягивает влево. Прежде чем вездеход остановился поперек дороги, капрал еще успел подумать, что нужно будет поговорить со спецом из мастерской, где проводил последний осмотр. Втора мысль была довольно приятной. До него дошло, что Карпинский не застегнул ремень безопасности и, возможно, разобьет теперь рожу о приборную панель.
Автомобиль застыл на месте, двигатель на мгновение завыл на высоких оборотах, после чего заглох. Капрал провернул ключ зажигания раз – другой, стартер застонал. Безрезультатно. Четко был слышен треск идущей поверху очереди.
- Выпрыгивай! – заорал Квятек.
Офицер выкарабкивался неуклюже, по его лицу, как удовлетворенно заметил капрал, с разбитого лба стекала струйка крови.
- Да вылазь, блин! И быстрее, а не то прижарят нас здесь! И сразу же на землю и за машину!
Карпинский лишь бессознательно мотал головой. Капрал лишь незначительно ухмыльнулся, рванул рукоятку со своей стороны. На дорогу он выпал, хватая в полете пластиковую бутылку.
Он даже успел сделать пару приличных глотков, прежде чем почувствовал, как поручие дергает его за штанину. Сделал еще один и только потом обернулся.
Смешавшаяся с пылью кровь застывала на лице прокурора гротескной маской. С невольным признанием Квятек отметил, что оружие Карпинский не бросил.
- Башку ниже держи! – заорал капрал, перекрикивая усиливающуюся канонаду. Али патронов не жалел, очереди шли все ниже. Квятек выругался, когда одна, а потом еще одна пуля пробили кузов. Он торжественно пообещал себе, что в ходе ближайшей встречи покроет этого ненастоящего шейха матами с головы до ног. Ага, и прикажет возместить расходы!
Он вновь выругался, когда посыпалось стекло из разбитой рикошетом фары. А вот это, блин, уже перебор, со злостью подумал водитель.
- Квятек, и что теперь? – В голосе Карпинского звучало неподдельное отчаяние. Это же он впервые под обстрелом, дошло до капрала. Он даже испытал нечто вроде сочувствия.
Он надеялся на то, что беспомощное пожатие плечами вышло убедительно.
- Их тут сотни, пан поручик, - мрачно заметил он, когдпа старательно нацеленная очередь простегала дорожное покрытие буквально в нескольких метрах от тойоты, вздымая облака пыли. Но будет гораздо меньше, мстительно подумал он, если машину попортят.
- И что теперь?
- Только молиться, чтобы ребята успели завернуть.
Он надеялся на то, чтобы эти слова прозвучали в достаточной степени обреченно.
- И подмогу вызвать. Иначе долго мы тут не удержимся..
А самое главное, чтобы тебе какая глупость в башку не влезла, не на шутку обеспокоился Квятек, видя, как поручик прижимает щеку к прикладу берилла. В договоре ответного огня в Али не было. Капрал хотел было уже подбить руку поручику, как в ушах зазвенело от близких разрывов.
Снаряды из РПГ попали в цель безошибочно: не слишком далеко и не слишком близко. В самый раз, чтобы оглушить, но не наделать особого вреда. Подействовало.
Обеими руками Карпинский придерживал на голове перекосившийся шлем. Намерение героической обороны утраченной позиции его уже полностью покинуло.
- Это модифицированные РПГ-7! – завопил Квятек, надеясь, что поручик его услышит, несмотря на звон в ушах. – Контрабандные, абрамс пробивают с передка до заду!
Капрал бесстыдно врал. Снаряды к гранатомету, которыми пользовался шейх, были из старых саддамовских запасов, и произведены они были в Румынии. С трудом они пробили бы кожух хамви, зато одним достоинством обладали. Они были дешевы!
- Господи Иисусе и Дева Мария… - простонал Карпинский.
- Ага, а еще святой Иосиф, - согласился с ним Квятек и глотнул из своей синей пластиковой бутылки. Жгучая финиковка стекла в желудок, и мир сделался намного приятнее. Даже если принимать во внимание летающие вокруг маленькие, зато смертельные кусочки металла. И близящуюся наиболее опасную часть забавы.
- Как ты считаешь, успели они завернуть? – В глазах Карпинского уже был один только страх. Капрал решил чуточку попустить. Важно, чтобы поручик оставался более-менее в сознании.
- Ничего не горит, значит успели, - живенько ответил он. – Сейчас вертолеты будут здесь.
Капрал знал, что грузовик стоит где-то за поворотом, а ребята, вызвав силы быстрого реагирования, прислушиваются к слабеющей пальбе и покуривают, ожидая подкрепления. Квятек ни за что не боялся, знал, что там одни доверенные товарищи. У всех в деле имелась своя доля.
Канонада затихала. Сухой треск калашниковых и М-16 заменили глухие взрывы, похоже, ручных гранат. Али уже отступал, на самом деле это взрывались петарды, обязанные изображать продолжающийся бой. Квятковский стиснул запотевшую ладонь на дымовой свече. Он молился про себя, чтобы все пошло хорошо, и чтобы союзнички под конец ничего облажали. До сих пор свою роль они отыгрывали безошибочно. Только ведь каждый, в конце концов, может ошибиться.