Матильда задумчиво крутила в руках пустой стакан. Могло показаться, что обмен словами ее никак не касался, она его и не заметила. Квятек нахмурился. Он и так уже много выпил, чтобы теперь играть в доморощенного психолога.
- А вот скажи, девушка, а что тебя терзает, - осторожно и необычайно оригинально начал он.
Та вздернула головой, глянула на капрала. На какое-то время ему казалось, что взрыв неизбежен. Но это всего лишь приклеенная улыбочка сползла с лица.
- А ты меня ну никак не развлекаешь.
Квятек не понял, только лишь когда она подсунула ему пустой стакан, до него дошло. Налил сразу на три пальца.
Девушка поглядела под свет, как маслянистая янтарная жидкость стекает по стеклянным стенкам.
- Твое здоровье, Квятек. И этого, как его там… Борейко.
Спиртное она выпила в один присест. Вечные посетители клуба, которые давно уже бросили свои дела, а только болели за странную парочку, стали изумленно перешептываться. Кто-то даже начал аплодировать.
Но очень быстро перестал. Матильда стряхнула последние капли на пол и долгим взглядом смерила того, кто не смог притормозить свой энтузиазм. Молодой, красивый мужчина, на вид – известный юрист, неожиданно посерел на лице и замер со смешно поднятыми руками. Его спутница потянула его за рукав, она была так же перепугана, как и он.
Девушка с громким звуком поставила стакан на столе.
- Квятек… - начала она после некоторого раздумья.
- Что? – Капрал очнулся, какое-то время присматривался к довольно-таки вызывающей компашке за соседними столиками, после такого взгляда люди быстро начинали интересоваться содержимым своих стаканов и рюмок.
- Как называется такая дыра от бомбы? Ну, ты понимаешь…
- Воронка, - машинально ответил Квятковский.
- Так наливай[42], - приказала Матильда и подставила стакан.
Квятек рассмеялся, двенадцатилетний виски мило забулькал при наливе.
Блин, сейчас она нагрузится, с легким испугом подумал капрал. Ладно еще, если просто свалится под стол, тогда я ее попросту вынес, хотя, хрен ее знает, куда. Гораздо хуже, если начнет выступать.
Он ошибался. У Матильды как раз был один из тех дней, когда через человека могут протечь неисчислимые потоки спиртного, а питье – просто расход хорошего виски. Червяк, что подтачивает где-то изнутри, ни за что не дает себя залить.
- Сама можешь передать ему привет, - сказал капрал, стараясь отогнать беспокойство. – Он тут, недалеко.
Он злился, потому что уже чувствовал легкий шум в голове. Невероятно, эта малая чертовка еще и перепьет его.
- Ну, Борейко, - пояснил он, видя, Матильда его не понимает. И удивился, увидав, как глаза ее блеснули неподдельной радостью. Девушка отставила опорожненный наполовину стакан.
- Правда? – спросила она. – И впервые за сегодня ее улыбка показалась капралу неподдельной.
Квятек молча кивнул. Он был рад тому, что наконец-то пробился через барьер, который чувствовал между собой и девушкой. Но вместе с тем был и зол, он опасался неизбежных вопросов, которые прозвучат через мгновения. А он прекрасно знал, что отвечать на них никак не следует.
- Ну да, - осторожно подтвердил капрал. Он игрался с бутылкой, как будто не знал, что делать с руками.
- Ты погляди-ка… - буркнула Матильда. – Чуть ли не слет старых друзей. И Дед тоже был здесь, недавно.
Она скривилась, это воспоминание было ей неприятно.
- С ним ты познакомился как с полковником Морозовым, - пояснила она, - пояснила Матильда, видя, что капрал не понимает, о ком идет речь. – Здесь уже его нет, к своей ведьме полетел, - с горечью в голосе закончила она.
Девушка допила виски, вновь подставила стакан. Квятек без слова налил. Он немного боялся того, что девушка под конец расклеится, он же видел, как дрожит ее рука, поднимавшая стакан.
Нет, не расклеилась. Просто начала исповедоваться. Рассказывать о таких вещах, о которых никогда еще не говорила вслух, и даже о таких, о которых понятия не имела. Только лишь когда о них говорила, те становились очевидными.
Капрал Квятковский слушал. И все больше трезвел, что было ой каким неприятным впечатлением. Таким же неприятным и нехорошим, как и то, о чем рассказывала девушка.
Дед паковал свои дорожные саквояжи. У него их было много, было видно, что он долго готовился к сафари своей мечты. Большую часть принадлежностей он даже и не вытаскивал из бездонных сумок и элегантных чемоданов из телячьей кожи.
Матильда выглядывала в окно. А точнее, делала вид, что выглядывает, москитная сетка была слишком плотная, через нее все казалось размытым и нереальным. Приглаженные аллейки между живописными бунгало, резные кроны пальм. В какое-то другое время она бы радовалась этому виду, ей очень хотелось увидеть Африку. Теперь же она не могла возбудить в себе радости даже видя довольного Дедаю Он исполнил собственную мечту, подумала она, и это я сделала ее для него возможной. Это я подарила ему эти мгновения. И видела, как он радуется, словно маленький ребенок.
Девушка стиснула кулаки, так что почувствовала, как ногти впиваются в кожу. Теперь он уже не радовался. Крутился, словно ошпаренный, чтобы как можно скорее вернуться к своей ведьме.
Только сейчас до нее дошло, как ей от этого больно. Она сама сделалась уже не столь важной, он уже не посвящал ей всего внимания. Не гладил громадной, жесткой лапищей по волосам и не называл "своей девочкой".
А самое паршивое во всем этом было то, что на него нельзя было за это и прикрикнуть. Отодвинуться, надменно заявить, что уж слишком он сделался фамильярным. Ведь не на этом же все должно было заключаться. Ведь они же были только партнерами.
Все время она себе это внушала. И все так же не могла понять, ну почему так больно сейчас, когда появилась та, другая.
- Ведь мне, блин, это до лампочки, - буркнула Матильда себе под нос.
Дед, который как раз пытался закрыть чемодан, нажимая на него коленом и тихо ругаясь, на миг замер.
- Ты что-то говорила? – рассеянно спросил он. – Собирайся, я ждать не стану, самолет вот-вот прилетит, - нетерпеливо прибавил он, не ожидая ответа.
Этого хватило. Неожиданно до Матильды дошло, в одном проблеске, что мыслями она далеко.
Девушка медленно повернулась.
- Я никуда не еду, - холодно сообщила она.
Это, наконец-то, обратило его внимание. Дед поднялся, не глядя на то, что из незакрытого чемодана высыпаются элементы охотничьего гардероба, которые он только что старательно туда запихивал.
- Что ты сказала? – спросил он и вытянул к ней руку. Вот это уже было ошибкой.
- То, что слышал! – взвизгнула Матильда. – И лапы забрал, а не то я тебе их переломаю. пакуй манатки и отправляйся к этой своей…
Дед побледнел под слоем красного загара. Гневно засопел. До него дошло, что так она рявкнула на него впервые.
- Ты за словами-то следи… - прошипел он, еще не осознав того, что говорит. И тут же об этом пожалел.
- А что? – фыркнула девица. – Уже и сказать ничего нельзя?
Дед , смиряясь с ситуацией, покачал головой.
- Ничего ты не понимаешь.
- Ой, да понимаю я больше, чем тебе кажется. Отправляйся к ней, - повторила Матильда. – Я остаюсь.
Мороз внимательно поглядел на девушку. И понял, что решение неотвратимо.
- Курва мать, Квятек, - произнесла Матильда. Язык у нее уже начал заплетаться.
- Курва мать, - согласился капрал и почесал себя по груди.
Только этого, блин, не хватало, - неприязненно подумал он, - выслушивать такие вот признания. Не думал он, будто бы годиться в поверенные сердечных тайн.
- Он для тебя что-то значит? – спросил капрал еще до того, как прикусил себя в язык.
- Вот только нехрен тут пиздеть! – взбешенно прошипела Матильда, а потом совершенно неожиданно грустно усмехнулась. – Конечно же значит, - призналась она.
Она уже сказала, кем был для нее Дед Мороз. И что он для нее сделал, прежде чем полностью потерял ума ради волос цвета воронова крыла. Все время он о них трындел, и глаза при этом были такие масляные…
- Она бросит его, Квятек. – Матильда говорила тихо, неразборчиво. – Это ведьма. Злая и завистливая. И-эх, не нужно было мне тогда спешить. Вечно я слишком рано стреляла…
- Жалеешь? – продолжил он ее тему. Потряс почти что пустой бутылкой.
Матильда поглядела на капрала.
- Нет, не жалею, - сказала она через какое-то время. – В конце концов, в этом долбаном мире должны быть какие-то принципы, правда? Только это и остается.
Бывший капрал Квятковский, - который всегда считал себя неисправимым циником, с изумлением отметил, что соглашается с Матильдой.
- Нужно подождать, - тихо буркнул он. Парень был зол, он знал. Что не следует давать хорошие советы, вообще какие-либо. Но сдержаться не мог.
- Он к тебе вернется. Это когда его уже бросит. Поверь мне, девочка, я в бабах разбираюсь. – Квятек скривился, как будто бы вспомнил что-то неприятное. – А она именно на такую и походит.
Матильда задумчиво водила кончиком пальца по краю стакана.
- Не вернется, - тихо произнесла она. – Он не из тех, кто возвращается.
Потому что всегда умела его оттолкнуть, подумала она. Всегда ей хотелось указать ему его место. Потому что была уверена, что он останется. А вот теперь… Теперь сама все и похерила.
Матильда стиснула пальцы, так что побелели костяшки. Капрал схватил ее за запястье, осторожно забрал стакан. Успел до того, как стекло треснуло.
- Ты осторожнее, а не то покалечишься, - неодобрительно произнес Квятек.
Матильда расхохоталась.
- А может и следовало бы, - заметила она с иронией в голосе. – Ладно, наливай, если там чего-то еще осталось. И меняем тему.
Квятек выполнил ее просьбу. А осталось совсем немного, пальца на два.
- Да, и извини. – Складывалось впечатление, что Матильда начинает трезветь. – А то наслушалась…
- Проехали, - буркнул Квятек и чокнулся с Матильдой. – Выпьем, - сказал он. – И валим отсюда. У тебя есть куда идти?