- Ладно… - закончил он, чтобы слишком не тянуть с молчанием. – Ты, Матильда, идешь спать. Ты, Квятек, тоже, но вначале уберешь эту гадость с ковра.
- А почему это я? – запротестовал капрал. Инстинктивно и без особой уверенности.
- Потому что джентльмен всегда убирает после дамы. Знаю, знаю… - махнул рукой Борейко, чтобы предупредить возможные протесты. – Ты не джентльмен. Но именно сейчас сделаешь первый шаг к этому.
Протестов не было.
- Э, Матильда… - спросил Квятек, когда Борейко уже покинул заполненный перьями салон.
Девушка копалась в своем рюкзачке. Она подняла голову.
- Чего? – спросила она столь же вежливо. Лицо ее было бледным. Квятек отметил, что девушка и вправду нуждается во сне. Точно так же, как и сам. Он чувствовал тупую боль в висках. Квятек терпетьь не мог перепивать виски, который он считал исключительно неудачной разновидностью самогона.
- Ты и вправду можешь летать на "хьюи"? – конфиденциально спросил капрал.
Матильда слегка усмехнулась.
- Я умею летать на всем, у чего имеется ротор, и что настолько уродливо, что земля его отталкивает. И на "хьюи" тоже.
Квятек задумчиво покачал головой. Теерь он почувствовал себя уже спокойнее. Ведь еще совсем недавно, когда приятное веселье начало проходить, он размышлял над тем, а не совершили ли они непростительную ошибку.
- Полномочия можно иметь на три модели вертолетов, - уже по делу прибавила девушка. – У меня имеются на "хьюи", "джет ренджер" и "алюэтт", хотя последний – это уже дрова. Но могу справиться и с "чинуком".
А нифига себе персональчик подбирает этот Морозов, мелькнула в голове капрала мысль. Вот только он никак не может о нем позаботиться.
- А не метле умеешь? – запустил он шутку.
По бледному лицу Матильды пробежала едва заметная судорога. Капрал под холодным взглядом девушки смешался, отвел глаза.
- Лишь бы ты, курва, не удивлялся, - только и услышал Квятек.
Солнце стояло уже высоко, когда черный, ободранный мерседес остановился в тучах пыли на краю поляны. Блеснуло окно открываемой двери, и Борейко с трудом вылез из машины.
После шестичасовой поездки все ему осточертело, и он в очередной раз пожалел о том, что когда-то жаловался на скуку. Вообще-то автомобиль был с кондиционером, и хотя отовсюду несло вонью затхлой резины, с ним держаться еще было можно. Но шоссе закончилось сразу же за городом, если можно было назвать городом бесконечные ряды хижин из волнистой жести и ящиков от бананов. Дальше были уже тольо грунтовые дороги, что в африканском издании означало смесь полосы препятствий со стиральной доской. С одной лишь разницей – стиральную доску не посыпают мелкой, вздымающейся вверх при малейшем прикосновении пылью.
Из автомобиля вылетел набитый вещевой мешок из зеленого брезента. Он покатился по земле, внутри него что-то металлически громыхало. Вслед за вещмешком посыпались замысловатые ругательства.
Когда они наконец-то замолкли, из машины вылез Квятек. Он потянулся, еще разок выругался. После чего повернулся и изысканно подал руку Матильде. Видно, советы приятеля он принял близко к сердцу и решил стать джентльменом.
Вместе с Борейко оба они выглядели словно наемники из паршивого фильма. В форме wooden camou, зеркальных очках, с холщовыми вещмешками. Матильда в своих куцых шортиках, в блузке-безрукавке ну никак им не соответствовала. Короче, выглядела она словно не из этой сказки. Зато именно у нее из-за пояса торчала потертая рукоять огромного кольта.
Со стороны мерседеса с написанным на боку корпуса телефонным номером таксистской корпорации донесся нетерпеливый клаксон. Борейко пришел в себя и перестал разглядывать валящиеся постройки на краю поляны.
- Рассчитайся с ним, - бросил он приказ капралу, показывая на такси. – Матильда, идешь со мной.
Они двинулись. Квятек какое-то время стоял, не зная чего делать, почесывая мохнатую грудь. Новая форма ужасно раздражала кожу, так что капрал с облегчением расстегнул несколько верхних пуговиц.
Он пошел к мерседесу, склонился к окошку, из которого скалил зубы чернокожий водитель.
- Сколько? – коротко спросил он и, чтобы прибавить весу своим словам, стукнул что было сил по покрытой пылью крыше. И скорчил рожу, когда раскаленный металл ошпарил ему кожу.
Улыбку с лица таксиста тут же снесло, что говорило о хорошем начале в процессе переговоров.
Матильда с Борейко шли по узкой тропинке, вытоптанной в сухой, высокой траве. Они приближались к застройкам, которые все больше и больше походили на разваливающиеся сараи. Из-за одного из них выступала характерная форма.
Девушка усмехнулась, узнав хвостовую балку "хьюи". Перед ближайшим сараем, в разваливающемся, как и строение, кресле кто-то сидел. И этот кто-то даже не удосужился подняться, увидав гостей.
Пара бессознательно ускорила шаг. До них донесся зычный голос капрала:
- Сколько?! Ты чего, Бвана Кубва, с дуба съехал?!
У Матильды не было ни малейших сомнений, что скидку, на которую он надеялся, Квятек получит. В конце концов, торговался он ведь по-польски.
- Сколько?! – В голосе Борейко звучало недоверие.
Матильда стояла сбоку, ради развлечения разглядывая мужчину в кресле. А еще с некоторым отвращением. Да, этот человек явно соответствовал разваленному предмету мебели.
Выглядел он словно худшая, более затасканная копия Питера де Вет. Намного более затасканная. Из-под старомодного пробкового шлема выползали небрежные, седые лохмы, грязные и слипшиеся в сальные стручки. Лицо похожего на хряка блондина блестело от пота. Девушка старалась держаться подальше, от плантатора несло прогорклым жиром, словно от козла.
Хозяин сощурил маленькие, налившиеся кровью глазки, покачался в кресле.
- Восемьдесят тысяч.
- Сколько?! – не мог сдержаться
- А конкретно: восемьдесят тысяч пятьсот.- Толстые губы скривились в усмешке. – Зеленых.
Капитан опустил руки. До сих пор он никак не мог предполагать, что жизнь наемника настолько сложная. В армии таких проблем не было.
- Мы же договаривались про пятьсот, - беспомощным голосом произнес он. – За неделю, с нашим пилотом.
Плантатор сплюнул ему под ноги. Матильда глянула, и ее лицо сделалось незначительно более суровым. Плевок был ядовито-зеленым.
- Так ничего и не поменялось, - пояснял толстяк. – Цена составляет пятьсот, вы должны признать, что она весьма даже конкурентная.
- Ну тогда, курва, откуда восемьдесят кусков? – не сдержался Борейко.
Плантатор молчал, только шевелил челюстью. Жирные щеки были чем-то набиты, как у хомяка.
- А это залог, - объяснил он грубым тоном. Затем со злостью глянул на капитана. – Или ты думаешь, что я дам тебе вертолет вот так, без какого-либо обеспечения? А ты улетишь на нем в сиреневый туман?
Тот лишь скрежетнул зубами. Капитан должен был признать, что предложение было разумным. Об этом сам он мог подумать и раньше. Вновь в голову пришла настырная мысль про оплату налога с желторотых.
- Вас я не знаю. – Голос толстяка подтвердил опасения Борейко. – Вы новые, и что с того, что по рекомендации? - Он захихикал и снова сплюнул. Практически прицельно: зеленая жидкая слюна на волосок разминулась с сапогом Борейко. – Таких здесь много крутится. И ты не поверишь, как мало из них возвращается. – Таких вот как вы, в форме с иголочки.
Капитал понимал, что толстяк прав. Вот только он не мог найти выхода из дурацкой, куда ни поверни, ситуации. Хуже того, он просто горел от банального стыда. Да еще взял с собой девчонку, во взгляде которой выискивал ироничные смешинки. Другое дело с самим Квяткем, подумал он, не так стыдно. Он же такой же умник, как и я.
- Послушай… - попытался Борейко еще раз. – Я же не собираюсь его покупать, только арендовать. На неделю.
Плантатору тоже уже все надоело. Постанывая, он поднялся с кресла, приблизился к капитану.
- Это ты послушай, my seun, - оскорбительным тоном начал он, направляя свое несвежее дыхание прямо в лицо прибывшего. – А чего, можешь и купить. Цена та же самая, восемьдесят кусков.
Он незначительно отодвинулся, так что капитану чуточку полегчало. Харкнул и сплюнул на сухую траву.
- Наличными, - прибавил он.
- Все эти разговоры, словно мертвому припарка, подумал Борейко, испытывая лишь бессильную злость. Он пожалел о том, что не может просто так взять кольт у Матильды и просто пристрелить жирного сукина сына. Вот только разумным это не было бы, нужно было устоять перед искушением. Неизвестно, а кто скрывается в этих курятниках, толстяк выглядел очень даже подозрительным типом.
Он даже вздрогнул, услышав металлический щелчок затвора старого кольта. Оказалось, что Матильда не столь устойчива к искушению.
Плантатор смешно подскочил, когда ствол сорокапятки впился в его мужскую гордость, практически теряясь в складках жира под обвислым пузищем, выливающимся из под не застегнутой рубашки. Толстяк резко втянул воздух, но даже и не пискнул. Похоже, он слишком был привязан к своему естеству.
- А можем мы заплатить картой? – спросила девушка голоском, буквально истекавшим сладостью. Губы ее сложились в улыбку, но глаза оставались чуткими.
- С ума сошла, dogter?! – отшатнулся плантатор, забывая об осторожности.
И тут же обмяк, когда девица приложила ему посильнее, после чего приставила ствол прямо под нос.
- Какая, блин, еще доченька! – фыркнула Матильда. – Да если бы у меня был такой папаня, я бы зарезалась! В общем, мы заплатим картой.
Старик покосился на черное отверстие ствола.
- У меня нет… - попытался он еще. И тут же замолк, когда ствол кольта коснулся кончика громадного, пересеченного сетью синих жилок шнобеля.
- Терминал у тебя имеется, - отрезала Матильда, указывая на сарай, на крыше которого еще раньше она заметила ажурную складную антенну спутниковой связи. – Так что не ври, должен он у тебя быть.
Резким движением она отвела оружие от лица толстяка. Большим пальцем сдвинула флажок предохранителя и сунула пистолет за пояс.