Он схватил Матильду за руку.
- Ну ладно, - сухим тоном заявил он. – Ты доказала, какие мы мудаки. И что, хочешь теперь выйти из игры? Смело, я не буду против. Это мы остаемся в дураках.
Матильда сверкнула зубами.
- Ты чего, Борейко, с ума сошел?! Именно сейчас, когда начинает быть по-настоящему интересно?
Капитан усмехнулся.
- Но ты же ведь понимаешь, что все будет не так, как мы с самого начала представляли? Что нас хотят во что-то сунуть с головой. Дядя Сэм занялся здесь чем-то незаконным, и, возможно, желает иметь удобное для себя алиби.
Теперь уже рассмеялась Матильда.
- В виде парочки польских наемников? К тому же мертвых?
Она сделалась серьезной, когда Борейко, не говоря ни слова, кивнул.
- Конечно же, я все понимаю. Вот только, знаешь, терпеть не могу, когда кто-то желает обвести меня в темную.
Капрал и сам наконец-то решил встать. Он подошел к остальным.
- Тебя? – тихо спросил он.
- Так я же с вами, ребята.
Было видно, что она это говорит совершенно серьезно. Борейко набрал в грудь воздуха, как будто хотел что-то сказать. Но Матильда ему не позволила.
- Только без розовых соплей, хорошо? Квятек, грузи барахло. Мы на экваторе, тем6нота тут наступает быстро. А вы же не хотите лететь на этой жестянке ночью.
Она полностью взяла инициативу на себя.
- Борейко, садись рядом со мной, в левое кресло.
- Это почему же на левое? – спросил он удивленно, еще до того, как решил протестовать.
- Потому что это "хьюи". Ты же, наверняка, летал только на Ми-8, там пилот сидит слева. Как и в каждой русском ветряке.
Борейко хотел уж было сказать, чтобы она не выпендривалась, но в последний момент сдержался. Выглядело на то, что она одна из всех троих знала, что надо делать.
- Разочарую тебя, - буркнул он. – Я вообще не летал.
- И замечательно, - ответила Матильда на это. – Не будешь бояться, так как не будешь знать, чего ожидать.
Скрипнула открываемая дверь кабины, и девушка исчезла внутри, но через мгновение показалась снова.
- Квятек, как закончишь, заскочи к толстяку. Возьмешь М-60, как раз подойдет к креплениям в двери кабины. И не бери дурного в голову, я уже заплатила!
Она вновь спряталась. Через мгновение Борейко услышал щелчки переключателей, низким рыком отозвалась раскручиваемая турбина.
Капрал забросил последний мешок во внутренности машины. Он стоял, опустив руки, и глядел на сообщника. Вопросительно и беспомощно.
Борейко оскалил зубы.
- Ну, чего ждешь? – с издевкой спросил он. – Давай, пиздуй!
Ответ Квятека заглушил нарастающий визг турбины.
Кресло с истлевшей обшивкой ужасно давило в зад. Борейко старался особо не крутиться, но уже через час не мог выдержать. По лицу ручьем тек пот. Толстяк с барской руки подкинул еще и шлемы с действующими – о чудо – наушниками интеркома, зато давным-давно уже лишенные затемненных плексигласовых забрал. Но через не слишком плотно прилегающие к ушам наушники пробивался грохот крыльчатки. Ну а вибрации жестяной коробки капитан чувствовал всем своим естеством.
Борейко глянул на Матильду. Та управляла машиной экономными движениями, характерными для всего, что делала, как это только что до него дошло. Капитан обладал туманными познаниями в авиации, но откуда-то всплыло, что у "хьюи" нет автопилота. Следовательно, пилотирование вертолета требовало полного внимания, постоянного напряжения мышц. Тем временем, по девушке не было видно какой-то усталости. Борейко не видел ее глаз, скрытых за зеркальными стеклами очков, но видел, что она улыбается. Она любит летать, осознал он. Даже на таком старинном ветряке.
А Матильда и вправду замечательно развлекалась. Сразу же после старта она почувствовала, что пилотирует никакую не жестянку, но солидную, замечательно обслуживаемую и поддерживаемую машину. Похоже, даже сильно подрихтованную. А ведь даже и обычный "хьюи" обладал такой мощностью, что, якобы, можно было раскрутить несущий винт, отключить турбину и, пользуясь исключительно инерцией ротора, стартовать, развернуть вертолет на сто восемьдесят градусов и безопасно приземлиться. Правда, сама она не имела удовольствия хотя бы видеть подобного рода маневр, но инструктор рассказывал ей, что наблюдал подобные штучки в Форте Рюккерт. Она хорошо запомнила эту историю и имела огромную охоту попытаться сделать то же самое на старте. Сдержалась она с огромным трудом.
Сейчас же Матильда чувствовала в ладонях вибрацию рукояти и соединенного с ней рычага общего хода винта, и была попросту счастлива. Ей хотелось лететь вот так бесконечно.
Инструктор говорил правду. Для пилота полет на "хьюи" означал то же самое, что для виртуоза концерт на скрипке Страдивари. Или для энкавэдешника – возможность пострелять из нагана самого Феликса Эдмундовича.
Девушка почувствовала на себе взгляд Борейко. Усмехнулась.
Капитан увидел, как шевелятся губы девушки. Он ничего не слышал, зато голова гудела от тряски. С размаху он стукнул ладонью по шлему. Помогло.
- Спрашиваю, чего это ты так позеленел? – захрипели наушники искаженным голосом Матильды.
Машина завалилась на бок, скользнула в ущелье между деревьями. Сейчас они летели над руслом ручья, тропический лес по обеим сторонам размазывался в зеленые полосы.
Блин, она еще спрашивает, подумал про себя Борейко. Сдерживая позывы на рвоту, он злорадно усмехнулся, вспомнив про Квятека. Вот кто должен был летать по всей грузовой кабине. Но, похоже, тот был пристегнут, потому что до сих пор не выпал. Зато, время от времени, в наушниках звучала невнятная ругань.
- Погляди-ка в свою коробочку, похоже, уже недалеко, - прибавила девушка, вновь сконцентрировавшись на управлении вертолетом. Сейчас они летели настолько низко, что капитан с испугом ожидал, что полозья вот-вот черканут землю. Ну ведь должны же.
Желудок у капитана съехал куда-то вниз, когда "хьюи" перепрыгнул через сваленное дерево. И пости что застучал в челюсть, когда Матильда снова прижала машину к земле.
Борейко с трудом зафиксировал взгляд на экранчике приемника Джи-Пи-Эс. Серые, жидкокристаллические цифры сообщили ему, что они уже и вправду почти на месте.
- Поднимись повыше! – заорал он, так как не мог привыкнуть к тому, чтобы говорить нормальным тоном. – Еще километров пять, не больше!
Матильда скривилась, но согласно кивнула.
- Ладно, - бросила она Борейко. – Но ненадолго. А ты хорошенько осмотрись. И ты, Квятек, тоже.
Под шлемами раздалось невнятное бормотание, которое могло быть подтверждением приказа. Но точно так же могло быть и ругательством.
Девушка довольно грубо потянула на себя рукоять управления, одновременно поднимая рычаг хода винта. Левой педалью она законтрила естественную тенденцию "хьюи" к вращению в момент открытия дроссельной заслонки. На какой-то миг казалось, что хвостовой винт зацепит за землю, но Матильда прекрасно контролировала машину. Звук турбины поменял свой тон, и вертолет выпрыгнул выше уровня крон деревьев. Тут он, медленно вращаясь, завис на месте.
- Вон там! – сказала Матильда. И в тот же самый миг Борейко увидел то, что следовало увидеть.
И правда, недалеко, подумал он. Обширная, вырубленная в лесу поляна, белые пятна контейнеров, какие-то транспортные средства. Короче, они были почти что на месте.
Девушка не собиралась оставаться в подвешенном состоянии на на мгновение больше, чем это было необходимо. Она уже знала, откуда можно будет начать подход, чтобы не слишком светить машину, не подвергать ее опасности обстрела. Она все еще помнила слова инструктора, который привык повторять: "Никогда не знаешь, когда тебе попадется горячая зона посадки". Ученики считали его чудаком, у которго военные переживания несколько перемешали в голове шарики и ролики. Одна Матильда считала иначе.
Тем не менее, их завис продолжался слишком долго. Слишком долго она сама раздумывала, в какой стороне зеленая кипень леса выглядит пореже. В самой чаще, краешком глаза она уловила резкую вспышку. Та длилась буквально долю секунды, но Матильда инстинктивно толкнула левую педаль и повернула ручку заслонки.
- Квятек, осторожно! – заорала она, когда вертолет еще проворачивался. – Стреляй!
Из наушников донеслось непонятное бормотание. Капрал обладал хорошим инстинктом, его винтовеп залаяла еще до того, как "хьюи" рухнул вниз, под защиту крон тропического леса.
Слишком поздно. Матильда, скорее, почувствовала, чем услышала, как снаряды дырявят тонкую обшивку. Теперь она была уверена. То был не бинокль. Луч солнца отразился в стеклах оптического прицела.
Следующее попадание она восприняла как удар молотком. Снаряд застрял в бронеплите кресла. У Матильды даже времени не было подумать, лишь позднее она с благодарностью вспомнила жирного плантатора. Слишком жадным он не был, даже бронеплит не демонтировал. А ведь мог бы, ведь тогда на сколько больше товара мог бы поднять вертолет. Похоже, он и сам беспокоился о собственной шкуре.
Их окутала тень, и это уже было все. Вновь они мчались влоль русла высохшего ручья, прикрытые от обстрела, временно безопасные.
- Квятек, живой?! – орал Борейко в микрофон. – Да отзовись же, курва!
Он начал отстегивать пояс безопасности.
- И не думай! – заорала на него Матильда. – Сейчас ты ему не поможешь, надо садиться.
- Ты с ума сошла! – завопил в ответ капитан. – Валим отсюда как можно быстрее, этого в жоговоре не было!
Несмотря на всю серьезность ситуации, девушка чуть не расхохоталась. Чуть!
- Глянь на панель управления.
Она не могла показать пальцем, не желала убирать рук с рычага управления или с ручага управлением хода винта. Но Борейко без труда заметил ярко светящуюся красную лампочку.
- Главная коробка передач! – Матильда могла уже и не кричать. – Давление масла падает, скоро будет нуль. А тогда мы просто грохнемся! Надо приземляться.
Капитан съежился в кресле. Он не был трусом, но в воздухе чувствовал себя не совсем уверенно.