Штурмовой Ми-24 легко оторвался от земли.
Было здорово сидеть просто так, чувствуя, что земля под задницей твердая, солидная и совсем не трясется. Зеленые обезьяны, скачущие по деревьям на краях заброшенной плантации, громко орали. Тихонечко, металлически потрескивали стынущие лопатки турбин "хинда".
Пахли цветы бугенвилии. Их аромат смешивался с вонью сожженного кордита и керосина. И еще с одним запахом, доносящимся от кучи алюминиевых цилиндрических контейнеров неподалеку от посадочного поля.
Квятек, опираясь спиной о корпус вертолета, потянул носом.
- Обожаю запах напалма на закате, - отпустил он шутку скучающим голосом.
Он протянул в ее сторону пачку сигарет.
- Хочешь?
Девушка даже не повернулась. Просто отрицательно мотнула головой.
Она поглядывала на небольшую группу мужчин перед валящимся сараем: на толстого плантатора, выглядящего весьма довольным, на молодого темноволосого парня в комбинезоне летчика, который поначалу, видя ее, бычился.
На двадцатьчетверке ты летаешь лучше, чем на газельке, - подумала Матильда. Так легко я тебя бы не сбила.
Она помахала пилоту, который исподлобья глядел в ее сторону. Тот ответил таким же жестом, скаля зубы в широкой улыбке. А я ему нравлюсь, бесстрастно констатировал девушка. Потом нахмурилась.
Она увидела, как Питер де Вет похлопывает по плечу четвертого мужчину. Дед Мороз выглядел довольным. Он громко смеялся, а его лицо лучилось радостью. Но Матильда не могла не заметить украдочных взглядов, которые он бросал на часы.
Спешишь, подумала девушка. Желаешь как можно скорее вернуться. К ней.
Под веками жгли слезы. На сейраз уже только лишь слезы от злости.
- Везет нам, - голос Квятека ворвался в поток невеселых размышлений. – Это ужк второй раз Морозов спасает наши задницы.
Ну да, согласилась с ним Матильда. Дедушка добрый и верный. На него всегда можно положиться. В куче дел.
- Отличная идея с этим вертолетом. У него, должно быть, отличные связи.
Вертолет принадлежал военно-воздушным силам соседнего карликового государства. Девушка понимала, что стоил он очень дорого. Но это вовсе не означало, будто бы его было сложно купить.
- Вовсе нет, - возвратила Матильда. – Это связи де Вета. Дед только бабки выложил.
Сама она злилась. Только что до нее дошло, что сама она от Деда ничего не хочет. Хватит уже, блин, думала она. Я не просила меня спасать. И никогда уже не попрошу.
Но при этом она понимала, что без этой помощи они наверняка бы погибли. Она сама и те два наивных желторотика, которые еще многому чему обязаны выучиться, чтобы выжить в этом бизнесе.
- Где Борейко? – спросила она, лишь бы что-то сказать.
- Тут, - донесся голос из грузового отсека вертолета.
Девушка удивленно вздрогнула. Она не слышала, как тот возвращался.
- А вот скажи-ка мне одно, Матильда… - капитан замялся.
Какой-то миг та опасалась, что он спросит про Деда. У нее не было никаких причин подозревать Борейко в нездоровом любопытстве, всегда был тактичным. Но несколько секунд в панике размышляла над тем, а что ответить.
Но вопрос был совершенно другим. Таким же неприятным. И на него не было однозначного ответа.
- Ты и вправду ведьма?
Матильда прикрыла глаза, несколько секунд раздумывала.
- Нет, - решительно ответила она. – Я не ведьма, и не желаю нею быть…
- Но… - вмешался Квятек. – Ведь тот старый черномазый…
Матильда снисходительно усмехнулась.
- Просто он не мог по-другому сказать. Не мог назвать по-другому. Поверь мне, дело было в совершенно другом.
Наступило мгновение тишины. И наконец Борейко задал тот вопрос, которого она так опасалась:
- Ты остаешься с нами?
Нет, сразу подумала она. Ведь у нее все еще имелась безумная надежда, что все будет, как раньше. С Дедом Морозом она вернется к давней жизни, какой она была раньше. Прежде чем появилась та.
Я хочу попробовать, кричало что-то у нее в глубине. Может я и всего и не утратила.
Она отрицательно покачала головой.
- Может быть когда-нибудь…
Вновь повисло молчание. На сей раз тяжелое, бересенное невысказанными словами.
Прервал его Квятек. Имелся у него дар разрядки неудобных ситуаций.
- Эй, девонька, а вот скажи-ка мне еще такое, - начал он. – Ведь ты, если только Борейко не врал, убиваешь чудовищ. Почему же она тебя не тронула?
Капрал щелкнул зажигалкой, прикуривая очередную "экстра крепкую". Дым с вонью тлеющего лежалого тряпья приглушил приятный ему запах напалма на закате дня.
- Потому что, почему она меня полизала, я знаю, - гордо сообщил Квятек. – Кот знает, где хороший человек…
Матильда фыркнула от смеха. Борейко вторил ей хохотом.
- Да она бы тебе башку с легкими оторвала, если бы не я. – Когда веселье прошло, Матильда окончательно задавила довольство капрала. – А точнее, если бы не mchawi и его знаки.
Квятек сразу стал серьезным, со вкусом затянулся. Несколько секунд всматривался в жар на кончике сигареты.
- Блин, так это теперь я в дураках…
- Ничего нового, - снова фыркнула девушка.
- Так ведь это же ты должна была ее убить. Серебряной пулей, - Квятек вовсе не чувствовал себя обескураженным. – Или она тебя.
И он поглядел с неподдельным любопытством. Матильда, размышляя, покачала головой.
- Это чудовище, Квятек, - начала она наконец. – Кошка-оборотень. Она пожирает людей, питается их страхом.
Матильда поглядела капрялу прямо в глаза.
- Только на свете существуют гораздо большие чудовища, и тебе это известно. Существует СПИД. Существует эбола. И имеются специалисты по бактериологической войне, которые не отступят ни перед чем. И зло необходимо побеждать злом. Видишь ли, она нехорошая, она злая, это ведь nunda mla watu. Но я не могла бы ее убить. Ведь она, блин, у себя. Дай-ка свою сигарету.
Матильда раскашлялась, когда едкий дым попал ей в горло. Капрал, по своей привычке, чесал мохнатую грудь. Все время создавалось впечатление, будто бы он ничего не понимает. Матильда знала, что он только лишь притворяется. Что он желает ей помочь. Потому что, пускай и выглядел таким, что до трех сосчитать не может, Квятек прекрасно понимал, что происходит между ней и Дедом. И что ее еще ожидает.
- Квятек, ну проще я не сумею, - сдавленным голосом прибавила Матильда. – Когда-то она была Злым Мзиму. Сейчас это уже Доброе Мзиму. П сравнению со всем тем блядством, что творится на свете… И так уже, похоже, и останется.
Капрал оскалил зубы в широкой улыбке.
- Вот так с самого начала и было бы нужно, - довольным тоном заявил он. Теперь я понимаю. Если у Кали спиздили корову – это плохо… Если сам Кали спиздит – хорошо[50]…
Шаги стучали по узкой пешеходной дорожке из бетонной плитки. Она вилась между баобабами и низкими бунгало, покрытыми имитацией тростниковых крыш.
Матильда шла все медленнее. Ей хотелось оттянуть неизбежное. Ей все так же хотелось верить, что все будет, как раньше.
Она устроится в кресле. Дед рядом с ней. Она почувствует, как огромная, суковатая лапища нежно гладит ее по волосам. А потом она прижмет лицо к его широкой груди. И наконец-то сможет поплакать.
Всего десяток с лишним шагов. Уже видна небольшая терраска с деревянной балюстрадой, большие окна с натянутой противомоскитной сеткой. Дед тоже уменьшил скорость.
Дверь медленно открылась, на фоне освещенного изнутри прямоугольника они увидели темный силуэт изящной женщины.
- Наварила же ты тут каши, соплячка, - сказала Ягода.
ТРОПЫ ВЕДЬМ
Пивная банка покатилась по тротуару, подскочила на стыке плохо подогнанных плиток, ударила о бордюр, ограждавший вытоптанный, хотя и поросший рахитичной травой и обоссанными собаками кустиками газон. Какое-то время банка еще колыхалась, как будто бы внутри нее еще переливались остатки жидкости.
Тень чего-то мускулистого, спрятавшегося за мусорным ящиком из силикатного кирпича, рядом с выбивалкой для ковров, неподвижно замерла. Двор был темным, холодным сиянием ртутных ламп светилась лишь окруженная сеткой квартальная парковка. А вот возле кирпичной стенки тьма густела еще сильнее, сюда не доходил свет немногочисленных фонарей, с еще не разбитыми лампочками, равно как и свет из окон огромного многоэтажного дома.
В средине, в самом мусорном контейнере, что-то громко шелестело: как будто бы кто-то копался в мешках из полиэтилена, переворачивал мусор. Время от времени бряцало стекло; похоже, жителям были глубоко до лампочки предписания по разделу мусора. Все попадало в большие пластмассовые контейнеры на колесах, давным-давно заменившие металлические, глумливо называемые луноходами. А очень скоро и это название уйдет в беспамятство, только очень пожилые люди помнили, что данное изделие Городского Предприятия по Очистке ну уж очень был похож на вершинное достижение советской космонавтики.
Шелест перешел более громкий треск и даже во что-то вроде хруста. Застучали колесики передвигаемого контейнера. Спрятанный в тени мужчина несколько обеспокоился. Вот этого последнего отзвука он никак не ожидал.
Конечно, это мог быть какой-нибудь мусорный сталкер. Но не должен был.
Свет лизнул белую стенку, переместил по ней резкую тень выбивалки. Какой-то автомобиль как раз сворачивал с далекой улицы, лучи его фар затанцевали над заросшим сорняками полем, где валялась масса обломков бетонных плит. Мускулистый силуэт отступил, но достаточно поздно, чтобы свет не успел отразиться металлическим отблеском от предмет, который тень держала в своей руке. И от очень коротко постриженной щетины на голове Деда Мороза.
Тот тихо выругался. Вообще-то он не слишком опасался свидетелей, в такое время по кварталу мог прохаживаться только совершенно отчаявшийся тип. Даже пенсионерки с визгливыми собачонками на поводках давным-давно исчезли. Лишь под круглосуточным магазином можно было бы встретить местных земель, но идти туда у него никаких намерений не было. Даже вооруженному.