Американский пресс-атташе в Варшаве ненавидел свою работу. Польшу он считал ужасным захолустьем, а к тому же еще таким, где у него совершенно не было шансов показать себя в своей истинной специальности. Исключительно гадкое направление для шефа резидентуры СРУ.
Его контакт опаздывал. Ему страшно нравилось думать именно так, "контакт", это давало ему эрзац тех впечатлений, которые он бы переживал, если бы его не сослали не в это никому не нужное представительство, а хотя бы в Бангладеш. Но на мыслях все, обычно, и заканчивалось, и сегодня, наверняка, по-другому не будет. Ну да ладно, быть может, удастся хотя бы эту соплюшку хотя бы снять, она ведь, наверняка, играет в ту же самую игру. Так что, быть может, не кончит на одной встрече с американским дипломатом, глядишь, и будут другие встречи, и не только в этой кафешке, но в более способствующих обстоятельствах. Атташе надеялся на то, что она тоже видела фильмы про Джеймса Бонда и знает, каким должно быть в этих обстоятельствах естественное развитие событий.
В кафе было пусто, сам он был единственным клиентом, если не считать смурного, седеющего типа за соседним столиком. Мужик как раз закончил очередной пончик и, казалось, полностью был поглощен облизыванием пальцев. Атташе неодобрительно поглядел на крупинки глазури на коротко пристриженной бороде, на массивную золотую цепь на запястье. Ну и дичь, кого сюда только пускают.
Он цедил свой кофе – до сих пор он не мог привыкнуть к вкусу напитка, хотя в Польше был уже целый год. Бессмысленно он всматривался в единственного, если не считать себя, посетителя, время от времени с нарастающим нетерпением поглядывая на часы. Уже получасовое опоздание, нечего и обманываться. Сулившая столько столько удовольствий интрижка разлетелась в прах, короче, она его продинамила.
Седеющий тип покончил с пончиком, огляделся, после чего вонзил взгляд голубых, затененных кустистыми бровями глаз прямиков в смущенного дипломата. Прежде чем тот успел опустить голову, тип, не скрывая того, подмигнул. И улыбнулся на все тридцать два зуба.
Может гей какой-нибудь, еще успел подумать атташе, когда мускулистый мужчина поднялся со своего места и, не спеша, стряхнул остатки сладкой глазури с груди. В этом американец ошибался.
Седеющий мужик решительным шагом направился к его столику. Остановился рядом, глянул сверху на отчаянно избегающего его взгляда американца.
- Пайдем, товарищ шпион[3], - тихо, но решительно произнес он.
Девушка ждала в садике, пустом в это время, как и сама кондитерская. Атташе был профессиональным дипломатом, его должность в ЦРУ была результатом раздела республиканцами послевыборной добычи. Он сразу же догадался, что девица – профессионалка, да, ему не хватало подготовки в разведывательной деятельности, но ведь он прочитал почти все приключения Джека Райана, что, как он сам считал, уже давало ему достаточно квалификаций.
Столик она выбрала превосходно, на самом краю садика. Проходящие мимо люди могли услышать лишь обрывки беседы, всего несколько слов, которых нельзя сложить в осмысленное целое.
Девица была красива, как и тогда, когда в первый раз подошла на какой-то смешной церемонии возложения венков по причине очередного польского национального поражения. Только теперь у дипломата совершенно не было замысла наслаждаться женской красотой. То, что должно было быть игрой в шпионов, неизбежно сводящейся к финалу в постели, оказалось чем-то совершенно другим. Только бы, Боже упаси, не провокацией, промелькнула паническая мысль.
Девушка не поднялась в знак приветствия, лишь как-то странно протянула руку. В неожиданном проблеске интеллигенции атташе вспомнил местные обычаи и поцеловал ей ладонь. В других обстоятельствах легкое касание губами гладкой кожи доставило бы ему неподдельное удовольствие, но как-то не сейчас.
Седой расселся за соседним столиком. Он закурил ужасно воняющую сигарету без фильтра и, на первый взгляд расслабившись, следил за прохожими из-под наполовину прикрытых век.
- Выпьешь чего-нибудь? – спросила девушка. Американец отказался, качнув головой, одновременно рассуждая над тем, что для украинской журналистки, она прекрасно говорит по-английски, практически без акцента. - Ладно, тогда к делу, - сказала она. – Придвинься поближе, я не кусаюсь. Во всяком случае, не сразу и не в таких обстоятельствах.
В ее голосе четко было слышно издевку. Когда атташе неуклюже придвинулся, она очень естественным жестом положила ему голову на груди. Запах духов в соединении с ее феромонами вызвал, что дипломат на мгновение утратил дар мыслить.
- Эй, эй, ты не слишком себе представляй. – Голос девушки грубо ворвался в мечтания американца. – Это дело, а не удовольствие. Погляди вот.
Она положила на столе небольшую фотографию, черно-белый зернистый отпечаток. Какое-то время атташе бессмысленно всматривался в него. Поначалу снимок ни с чем для него не ассоциировался.
- Это Аль Самум, модифицированная версия старого доброго скада, - сказала украинка, - когда молчание затянулось. Радиус поражения позволяет достать Израиль из любого места в Ираке и даже из Ливии. Снимок был сделан на секретном заводе, в ходе монтажа. Обрати внимание на кольцо крепления головки.
Тот несколько секунд вглядывался в нечеткую фотографию. Полнейшая абракадабра, он даже понятия не имел, где искать то чертово кольцо.
- Я не… - очень неуверенно начал он после длительного молчания.
- Я знаю, что ты не аналитик, - бесцеремонно перебила его девушка. – Так что придется тебе поверить мне на слово, потом перешлешь дальше, и кто-нибудь подтвердит наши данные.
- Может я и не аналитик, но ведь Си-Эн-Эн я смотрел, - машинально и возмущенно ответил атташе. Крутая малышка. Лет двадцать, самое большее – двадцать два…
И вот тут в запутавшихся мыслях дипломата что-то перещелкнуло. Аль Самум… Оружие массового поражения. То самое, чего не желают найти инспекторы ООН и старый хрыч Бликс[4], наверняка на злость нашему Дьюбье.
- Может, ты желаешь оценить источник? - невинно спросила девушка. Она подняла голову с плеча американца, затрепетала ресницами. Пульс резидента ЦРУ достиг стадии тахикардии. Он сам не знал: толи при виде соблазнительного взгляда, то ли сведений, способных стать политическим динамитом. Атташе только лишь кивнул, размышляя над тем, как соединить приятное с полезным. А кто его знает, вдруг все закончится и в постели.
- Источником является некий Аладддин, законспирированный в качестве импортера осветительного оборудования в Гамбурге. Агент Аль-Каиды, в молодости увлекался авиа-моделированием, что является четким следом, соединяющим его с взрывами ВТЦ.
Девушка положила на стол следующую фотографию, на этот раз резкую и четкую. Снимок представлял мрачного типа со славянскими чертами лица.
- Академик Козодоев. В рамках сокращения российской программы вооружений стал безработным, Аладдин его завербовал…
- Погоди, погоди! – прервал журналистку атташе, он явно не поспевал за событиями. Спешно он вытащил свой "наладонник". Как же оно пишется, размышлял он в спешке, у этих арабов такие странные имена, явно, чтобы позлить цивилизованных людей. Так… Аль Ладен…
Он нажал на клавишу "search". Жидкокристаллический экран несколько секунд подмигивал… Holy shit!
- Ну что, теперь веришь? – усмехнулась "украинка".
Американец медленно кивнул. Шутки закончились. Теперь он был холодным, ко всему готовым профессионалом. Даже когда девушка охватила его руку, он не понял этого превратно. Он почувствовал, как она сует ему в ладонь что-то маленькое и холодное. Ключик.
- В сегодняшней электронной почте найдешь номер ячейки. Чтобы получить нужный код, необходимо поделить его на два и прибавить корень квадратный из годичного производства зонтиков в Зимбабве.
Американец кивнул. Его взгляд был холодным и стальным. Жесткий взгляд профессионала.
- В ячейке находятся доказательства производства оружия массового поражения режимом Саддама. А, Б, В… и так до Я. А еще координаты наиболее охраняемого производственного центра, которого так и не способны обнаружить инспекторы по разоружению.
Что-то билось в мозгу дипломата. Кое-что, что следовало еще сказать. Hasta la vista, baby? Нет, это не из этого кино. Вот, он уже знал.
- Что ты хочешь взамен?
Американец проницательно поглядел в глаза девушки, надеясь про себя, что та попросит убежища в Штатах. Он уже видел себя и ее на пляже в Ки Вест, ясное дело, обоих охваченных программой защиты свидетелей. Но та лишь скривилась.
- Ничего. В принципе, ты и не должен знать. Но скажу тебе: мы не хотим, чтобы дядюшка Саддам слишком вырос.
Атташе даже не почувствовал разочарования. Его острый, аналитический разум вновь заработал на самую полную катушку. Не хотим. Мы не хотим. За нею, вне всякого сомнения, кто-то стоит. Говорила, что она из Украины. В техасском колледже, вообще-то, этого не учили, но сам он знал, что Украина – это где-то в окрестностях России.
И все сразу же сделалось ясно. Он уже не был разочарован тем, что многообещающий роман ни к чем не приведет. Ведь, в конце концов, он участвовал в игре, той, что на самом высшем уровне. А ему гарантирована Звезда Разведки, знак отличия, о котором будет знать только президент, настолько все будет засекречено.
- Посиди здесь какое-то время, - голос девушки грубо прервал столь прекрасно начинающуюся волну мечтаний. – За мной не иди. Больше мы уже не увидимся.
Она поднялась с места, склонилась и поцеловала его в щеку.
- А жаль, - шепнула она. – Ты крутенький, мой шпион.
Американец каое-то время сидел, ошеломленный счастьем. Наконец-то кто-то его оценил. И кто, прекрасная полевая агентесса. И он даже не заметил, что вместе с ней исчез и седеющий, явно десантник из спецназа.
Разведчик еще видел, как девушка сворачивает в подворотню. Под воздействием импульса он схватился от столика, перевернув стул, побежал за ней.