— Дон, я слушаю тебя.
Будучи знакомы много лет, когда оставались вдвоем, они общались на «ты», в присутствии же третьих лиц сослуживцы предпочитали официальный тон и обращения. Директор откинулся в кресле и скрестил руки на животе:
— Дуг, расскажи мне, пожалуйста, что у нас происходит по делу Добровольского?
Пирс несколько секунд не мигая смотрел на Дон Кимуру, затем медленно раскрыл портфель и достал листы обычной бумаги, от вида которых директор поморщился, как от зубной боли. Дело в том, что начальник аналитического отдела КОНОКОМа был убежденным консерватором и предпочитал бумагу любым электронным девайсам.
— Докладываю, — будто не заметив недовольной гримасы директора, начал Пирс и пошелестел бумажной стопкой документов. — Спецагент Ричард Сноу и начальник научного отдела Айвенго Блумберг, в рамках расследования дела полковника Космофлота Александра Добровольского, осуществили следующие мероприятия и следственные действия. В полном соответствии с действующим регламентом, следователи посетили…
Дон Кимура слушал Пирса вполуха. Всё, о чем сейчас вещал старый лис, было в той или иной мере известно директору. Но он чувствовал, что его древний приятель Дуг что-то недоговаривает.
— Так, стоп, — прервал вскоре старого служаку японец. — Что там произошло в доме этого… как его?..
— Оливера Джонсона? — подсказал Дуг.
Пирса не могло обмануть наигранное незнание директором фамилии одного из фигурантов дела, тем более известного в космических кругах астронавта. Слишком давно он знал этого человека, чтобы поддаться таким провокациям. Дон Кимура наверняка вызывал к себе одного из своих тайных осведомителей и выслушал исчерпывающий доклад о работе группы Сноу. Но знать всё он не мог априори. Всего не знал даже сам Пирс. К неудовольствию последнего.
— Во время беседы дом Джонсона накрыло десятиметровой штормовой волной. Все, слава богу, живы…
— Но не все, похоже, здоровы, — заметил директор.
— Да, Джонсон до сих пор в клинике. Допросить его мы смогли, но это ничего не дало — полковник потерял память. Пока медики не могут сказать, вернется она или нет.
Дуглас начинал догадываться, куда клонит начальник. Тот выпрямился в кресле:
— Хорошо, придется набраться терпения. А вот, скажи-ка мне, дружище, как, по-твоему, можно объяснить следующее: два детектива приходят ночью в дом к человеку, который может иметь отношение к расследуемому делу, беседуют с ним, и вдруг — на тебе: цунами, дом смывает волной, клиент теряет память. Что скажешь, Дуг?
Дон Кимура поднялся, обогнул монументальный стол из мореного дуба и подошел к большому окну. Отсюда обычно открывался потрясающий вид на Брюссель, но сегодняшняя осенняя погода с её дождем и низкой облачностью не позволяла насладиться пейзажем красивого города с восьмисотметровой высоты небоскреба «Сатурн», где располагалась штаб-квартира КОНОКОМа. За окном была молочная муть облаков.
— Цунами не было, Дон. Просто редкий по силе девятый вал или, как его там?.. Мне наши океанологи говорили… — Пирс перевернул несколько листков. — А, вот — солитон[23]. К тому же со дна вовремя не выдвинулись защитные волноломы. Совпадение.
В его планы не входило пока раскрывать все карты. Может быть позже, но не сейчас. Вместе с Дон Кимурой он работал без малого двадцать лет и доверял тому всецело, но иногда, до поры до времени, придерживал информацию, не транслировал её сразу же начальству. На то находились уважительные причины — то просто-напросто не успел доложить, то сведения требовали дополнительной проверки, то надо было обдумать, как, под каким соусом и в каких дозах и красках преподнести полученный результат руководству КОНОКОМа. Но сегодня ситуация несколько отличалась от стандартной: Пирс не хотел раньше времени будоражить воображение Дон Кимуры реальным существованием как минимум двух артефактов — Хрустального шара и Параллелепипеда, информацию о которых он буквально клещами вытянул у Ричарда. Более того — наличие таких артефактов в руках спецагента Сноу и начальника научного отдела Блумберга могло, по мнению Пирса, привести к немедленному изъятию загадочных предметов из оборота и направлению их в распоряжение научно-исследовательских институтов, что, несомненно, привело бы как минимум к затягиванию расследования по делу Добровольского, а то и вообще к его замораживанию. А таинственные артефакты, скорее всего, сгинули бы где-нибудь в бесчисленных лабораториях сверхсекретных НИИ. Но хитрый японец тоже что-то чувствовал, поэтому и продолжил задавать свои въедливые вопросы:
— Совпадение? Хорошо, допустим. Но какая нелегкая понесла Сноу и Блумберга в систему Веги? То, что они мне тут наговорили перед отъездом, по-моему, полная чушь.
Этого вопроса больше всего опасался Пирс и подготовился к нему заранее:
— Дон, ты же знаешь, что это предпоследняя экспедиция, с которой летал Добровольский…
— Опять та же песня! Вы что же — планируете посылать Сноу и Блумберга во все точки, которые посетил Добровольский? Тогда скажите-ка мне, дорогой Пирс, а почему они направились на Вегу, а не сразу на альфу Эридана, куда Добровольский летал в последний раз?
— На альфе Эридана до сих пор работает лишь передовой отряд Космофлота. Чтобы полететь туда, необходимо специальное разрешение… — ответил Пирс.
Дон Кимура, продолжая стоять у окна, слегка повернул голову:
— То есть вы ведете расследование там, куда пускают? Ищете ночью потерянный ключ под фонарем, потому что там светлее, так что ли?
— Не совсем, Дон. Проверяем там, где можем, вот и все. Если выяснится, что есть необходимость лететь на альфу Эридана — полетим и туда. Не сомневайся. А пока, на мой взгляд, полезна отработка веганского следа…
— Веганского следа? — японец резко повернулся всем корпусом. — Что ты имеешь в виду?
Пирс спокойно выдержал взгляд директора и ответил:
— Веганская экспедиция единственная из тех, в которых принимал участие Добровольский, и где произошла катастрофа с жертвами.
— И что? Добровольский был повинен в гибели людей?
— Нет. Специальная комиссия Космофлота не выявила в действиях Добровольского состава преступления. Наоборот, отмечались его хладнокровие и оперативность.
— И всё же?..
— И всё же мы посчитали необходимым посетить Желтый глаз. Дон, да что ты в самом деле? Или не ты дал добро Ричарду на эту командировку?
— Мы… решили… — Дон Кимура двинулся к столу, обошел его и встал напротив Пирса. — Да, да, это я дал добро, каюсь, потому как, видимо, зря допустил слабину. Но, Дуг, я тебя очень прошу — больше никакой самодеятельности, ладно? Не надо пользоваться тем, что у меня одновременно больше двух десятков дел на контроле, и нет времени отслеживать внимательно каждое.
Пирс нахохлился и стал еще больше похож на грифа:
— Если ты мне не доверяешь…
— Господи, ну прямо кисейная барышня, а не начальник аналитического отдела КОНОКОМа! — всплеснул руками директор. — Всё — иди, работай. Но доклады чтоб по расписанию.
Дон Кимура плюхнулся на свое место за директорским столом и всем видом дал понять, что аудиенция закончена. Дуг обиженно сложил в свою папку документы, слез со стула и, сдержанно кивнув, вышел.
Директор проводил его взглядом и набрал двенадцатизначный код на своем МИППСе:
— Здесь Дон Кимура. Нужна субпространственная связь с Желтым глазом. Немедленно! Жду.
— Что значит пропали?
Дон Кимура сидел в кабине субпространственной связи в отделе коммуникаций КОНОКОМа и зло смотрел на трехмерное изображение секретного агента, работающего на планете Желтый глаз. Агент держался корректно и с достоинством, несмотря на то, что его отчитывали как школьника.
— У вас было четкое предписание не спускать глаз со Сноу и Блумберга. В чём дело, почему вы не знаете, где они?
— Господин директор, дело в том, что мы предполагаем, где они могут находиться…
— Это в высшей степени похвально, — прервал его Дон Кимура. — И где же?
— На темной стороне Желтого глаза. Там, где мы и нашли их разбитый флайт.
— Маршрут флайта проверили?
— Конечно. Он в точности совпадает с маршрутом, который зафиксировал компьютер диспетчера. К сожалению, Сноу и Блумберг совершили несколько посадок. Там тоже приходится искать.
— Объяснитесь, почему надо искать в местах посадок? У вас есть сомнения в том, что они долетели до места крушения?
— Да, господин директор. Дело в том, что совершив первую посадку, они выходили на связь, а потом во время перелетов молчали.
— А диспетчер?
— Диспетчер сам на связь с ними не выходил. К тому же на станции произошло возгорание и несколько часов все были заняты тушением пожара и ремонтными работами.
— Серьезный пожар?
— Нет, как выяснилось всего лишь короткое замыкание. Сгорела малая трансформаторная подстанция и несколько подсобных помещений. Никто не пострадал.
— Вас обвели вокруг пальца, как котят! — рявкнул Дон Кимура. — Яснее ясного, что пожар спровоцирован для отвлечения внимания.
— Вполне возможно, — осторожно согласился агент. — Но пожар по времени не совпадает ни с одной из посадок флайта Сноу.
— При чем тут посадки? — гневно переспросил директор. — Так, по какому маршруту они летели?
Агент поднес к глазам МИППС:
— Станция «Атлантида» — Мемориал — Черные скалы — пик Лоусона.
— И вы предполагаете, что на этапе Черные скалы — пик Лоусона они могли покинуть флайт, а дальше он летел на автопилоте? Так что ли?
— Совершенно верно. Вот только электроника флайта сильно пострадала, и выяснить доподлинно, были ли Сноу и Блумберг на борту во время крушения, не представилось возможным. Погибнуть при аварии они не могли — удар об лед был не столь сильный, чтобы убить пассажиров, но травмы возможны.
— Что предпринимается для их поиска?
— В месте посадок работает по группе спасателей и добровольцев из числа сотрудников станции. Результатов пока нет. Да, и еще вот…