Айво и Эстель молча смотрели на него. Ричард сделал еще глоток вкусного и одновременно слегка обжигающего нёбо коктейля и продолжил:
— Мадемуазель, я ничуть не сомневаюсь, что швы на голове сидящего передо мной доверчивого викинга наложены благодаря именно вашей активности в злополучном подъезде на улице Пасси в Париже. Мне тогда тоже слегка досталось, но я не в обиде — работа такая. Интересует другое, более значимое: вы причастны к смерти полковника Добровольского?
— В какой-то степени, косвенно — возможно, что причастна, — после секундной паузы ответила Нуаре.
— Поясните, пожалуйста.
— Как вы поняли, я работала на Нормана…
— Давно?
— Ричи, пожалуйста, выслушай её, не перебивай, — попросил Блумберг.
Сноу промолчал.
— Работаю я с Норманом давно — почти три года. Всё это время занималась поиском различных коллекционных предметов, которые ему заказывали. На самом деле, теперь и не знаю, для чего ему были нужны все эти артефакты. Вполне допускаю, что он их сам коллекционирует. Но в любом случае я действовала, следуя его указаниям. Разыскивала людей, у которых имелись необходимые мне предметы, и либо выкупала их, либо… изымала другими способами. То, что произошло с Добровольским — случайность, нелепое совпадение. Мы с ним встретились в кафе на авеню Виктор Гюго, и я предложила ему вполне солидную сумму за Хрустальный шар…
— А откуда вы узнали о том, что у него есть этот Хрустальный шар? — не выдержал и перебил Сноу. — И когда вы с ним встретились?
— О шаре мне сказал Норман, — спокойно ответила Нуаре. — А с полковником мы встретились в кафе в конце сентября.
— Понятно. Только о том, что он является владельцем Хрустального шара, сам Добровольский узнал незадолго до вашей с ним встречи. Ладно, это так, к слову. Продолжайте, пожалуйста.
— Полковник категорически отмел любые разговоры на тему артефакта, утверждая, что ничего подобного у него нет. Пригрозил полицией, если стану его допекать, — продолжила Эстель. — Однако я поняла, что артефакт у него есть. Во время нашей беседы он очень сильно разволновался, держался за сердце и даже принял пару таблеток. Мы расстались, и я стала следить за ним и прослушивать МИППС. Но он упорно сидел дома и никуда не выходил. Наконец, подвернулся удобный случай. Добровольского пригласили проконсультировать какую-то экспозицию внеземельных минералов в Цюрихе. Я пребывала в полной уверенности, что он улетел в Швейцарию, и… проникла в квартиру.
— Через балкон при помощи байкфлаера, — добавил Сноу.
— Да, именно так, — кивнула Эстель. — Но никак не ожидала обнаружить полковника дома. Он был мертв. Клянусь вам! Тогда я бросилась в его кабинет и попыталась найти Хрустальный шар. Но тут эта старуха соседка совсем некстати зашла в квартиру… Дверь оказалась открытой.
— Постойте, — воскликнул Ричард, — разве не вы открыли входную дверь?
— Я выглядывала на лестничную клетку и, похоже, неплотно прикрыла её. Замок не защелкнулся, а я не обратила внимания. Соседка меня не заметила, но запричитала, увидев труп, и стала звонить медикам. Времени искать артефакт не оставалось, и пришлось срочно ретироваться. Как назло, байкфлаер зацепился за выдвижной козырек балкона… В общем, операция была провалена полностью. Но тут вы на мою голову свалились.
— Мне кажется, что произошло всё ровно наоборот, — невесело усмехнулся Сноу. — Именно вы, мадемуазель, подстерегли нас в подъезде дома мадам Дютрон и попытались завладеть Хрустальным шаром, но успели вытащить у меня лишь мемори-кристалл… Кстати, где он?
К удивлению Ричарда, Блумберг, ни слова не говоря, полез в карман и положил на стол электронный накопитель, который им передала в Париже вдова полковника. Сноу протянул руку и взял кристалл.
— И что на нем записано? — поинтересовался он. — Что-нибудь важное, или рассказ Добровольского про обнаружение им артефакта и рассуждения на эту тему?
— Второе, — вздохнул Айво. — Ничего нового для нас там нет. Единственное, что может пригодиться, да и то, скорее, не нам, а ученым, которые будут изучать артефакты, это видеозапись превращения обычного камня в Хрустальный шар. Дроид всё это зафиксировал.
— А почему он мне об этом не сказал?
— Кто — дроид? А ты его спрашивал про видеозапись? — Сноу отрицательно мотнул головой. — И чего тогда хочешь?.. Дроиды не могут угадывать мысли и отвечать на незаданные вопросы. У них нет интуиции.
— Ясно, — Ричард перевел взгляд на француженку. — А потом вы, мадемуазель, чуть не утопив всех в доме полковника Оливера Джонсона, направились вслед за нами на Желтый глаз и попытались нас угробить в подземелье…
— К разрушению дома полковника я не имею никакого отношения. Я просто хотела перепрограммировать открывание-закрывание дверей и включение видеокамер слежения. Донные волнорезы я не трогала.
— Допустим, — согласился Ричард. — Допустим, что в данном конкретном случае речь идет о погодных капризах.
— На Желтом глазу Норман мне приказал взорвать вход в эти катакомбы. Я не думала вас убивать.
— Нет, вы только посмотрите на эту святую женщину! — в сердцах воскликнул Сноу. — Она не хотела, видите ли, нас убивать! Она пошутила.
— Да, это не входило в планы. Норман мне приказал, чтобы я с вами не вступала в контакт, а завалила вход, когда вы спуститесь вниз. Он сказал, что вы проплутаете несколько дней по подземным лабиринтам, устанете и неизбежно выйдете в другом месте. А чтобы вас не искали у места гибели астронавтов первой экспедиции, я инсценировала крушение флайта на леднике в горах темной стороны. Но, насколько я поняла, Норман сам не всё знает о подземных лабиринтах Желтого глаза, потому что он вас ждал совсем у другого выхода и там устроил вам ловушку. А вас раньше нашли спасатели совсем в другом месте — в Змеином ущелье. Случайно. Дальше вы и сами всё знаете.
Сноу несколько минут хранил молчание, переваривая про себя услышанное. Потом спросил:
— А что, у лабиринта несколько выходов?
— По-видимому, да, — ответила Эстель. — Но теперь вряд ли кто-то, кроме Нормана, сможет это подтвердить или опровергнуть…
— Почему?.. — не понял Ричард. — Что-то случилось?..
— Ты не знаешь… — поморщился Айво. — ГУВР провел на планете боевую операцию.
— Свою операцию? ГУВР? — тихонько присвистнул Сноу. — И что, вояки камня на камне не оставили?
— Доподлинно неизвестно, что произошло, но только двадцать пять человек элитного спецназа спустились в подземелье, и там что-то случилось. Короче, ни спецназа, ни подземелья больше нет.
— Они что, взорвали его? — поразился Сноу.
— Нет, что ты, у них на это взрывчатки бы не хватило. Скорее это похоже на самоликвидацию объекта.
— Совсем всё разрушено?
— Неизвестно. Дело в том, что исчезли все входы в катакомбы. Помнишь, мы с тобой присутствовали на… как бы это назвать… На инаугурации раскопок? Там еще выступал этот, как его?..
— Роман Ляпунов, — подсказал Сноу.
— Да, точно! Так вот, эта махина, которую нашли, тоже исчезла, растворилась, будто и не было вовсе. Сейчас усиленно ищут другие выходы, думают бурить скважины, но это месяцы, если не годы работы. Ты же помнишь глубину, на которой расположен лабиринт. Но я думаю, что под землей уже ничего нет.
— Слоны в посудной лавке. Как они вообще додумались до такого… Постой, а кто ГУВРу разрешил проводить свою операцию?
Блумберг пожал плечами:
— Говорят, по личному распоряжению Франкмайера.
— И Дон Кимура это допустил?!!
— Не меня об этом надо спрашивать, а директора.
Сноу задумался, опустил голову и несколько минут хранил молчание. Молчали и Блумберг с Нуаре. Наконец агент поднял глаза на своих визави:
— Ну, теперь излагайте свой план.
Заговорил Айво:
— Ричи, как ты знаешь, нам удалось выяснить, что человек, очень похожий на Нормана, несколько раз прилетал на планету Глобус, то есть сюда. Каждый раз он пользовался разными именами и карточками ИПЕК и менял внешность. Но компьютерное моделирование видеозаписей показало, что это один и тот же персонаж. Обнаружить его ни в картотеке КОНОКОМа, ни в базе данных АНБ не удалось.
— А ты и в базу данных АНБ залез?
— Да. Нет, не я сам. Его по моей просьбе попытался пробить один знакомый сотрудник АНБ, которому я в свое время оказал услугу. Но всё втуне — такого человека нет в базах.
— Как это может быть, Айво?
— Ричи, ты сам знаешь, что, если бы повсюду в космопортах стояли аппараты идентификации мнемослепка, то скрыться бы не мог никто. Но ведь люди не захотели, протестовали против снятия мнемослепков при рождении. Референдум провели!.. Нарушаются, видите ли, права человека. Тьфу! Теперь вот ищи этого Нормана по фоткам, как в прошлые века! А его нет. Нигде. Не значится такой индивид ни в одной картотеке мира и баста! — повысил в конце голос Блумберг.
— Тише, тише, разошелся! — слегка осадил его Сноу. — Похоже, что пока вас не было, я тут нащупал кое-что. Гарантии нет, что это Норман, но проверить стоит. Я выяснил, что он, или человек, похожий на него, прибывая на Глобус, всегда направлялся на остров Святого Патрика, где якобы совершал подводные погружения…
— Ну, так и полетели туда! — встрепенулась Нуаре.
— Я как раз оттуда, мадемуазель, — Сноу перевел взгляд на шведа и прищурился. — Тебе по прибытии на Глобус должно было поступить сообщение на коммуникатор, чтобы ты направлялся на остров Святого Патрика. Я так понимаю, что ты его не получил?
Блумберг полез в карман, достал МИППС и стал просматривать сообщения.
— Вот, — наконец, произнес он, — получил. Но прочитать не успел.
Сноу укоризненно покачал головой:
— Ладно, договорим по дороге. Встаем и быстренько направляемся в порт. Надо успеть на очередной экраноплан, они не так часто курсируют. Туристический сезон-то вот-вот закончится.
Ближе к вечеру все трое вошли в холл гостиницы «Белая скала». Номер для Блумберга был забронирован заранее, но и для Эстель Нуаре, оказавшейся здесь неожиданно, нашлась свободная комната. Отель, несмотря на высокий сезон, простаивал на треть пустым. Чуть позже они поднялись на предпоследний этаж, где располагался ресторан «Билли Бонс», сели за столик у панорамного окна и заказали ужин.