ик, но сигналы маячков, оставленных в круглом зале, не появлялись. Исчез и сигнал маяка, оставленного в пирамиде Хеопса. Однако заблудиться было трудно, поскольку туннель никуда не сворачивал и никаких ответвлений от него не встретилось. Наконец, вышли в знакомый круглый зал с нишами. Блумберг подошел к Нуаре и вновь подергал страховочный фал:
— Просто фантастика, — пробормотал он. — С ума сойти.
— Радиомаяки почему-то не работают, — сообщил Сноу, вглядываясь в показания прибора. — Ни один.
— В них нечему ломаться, — озадаченно сказал Айво. — А сколько ты их поставил?
— Один в пирамиде Хеопса, а три здесь, — ответил Сноу. — То, что нет сигнала от оставленного в пирамиде — ожидаемо, а вот что тут произошло?
Он подошел к стене и, на ощупь найдя маячок, отлепил его от шершавого камня. Повертев в руках крошечную горошину, он пожал плечами и поставил новый маячок. Тот сразу затлел алым угольком.
— У меня есть нехорошее предчувствие, — неожиданно выдал Блумберг.
— Что такое?
— Давайте на несколько минут вернемся к входу в Пирамиду. Туда, откуда мы начали.
— Зачем?
— Давайте вернемся, это не займет много времени, и мы сможем убедиться в одной вещи…
— Какой? — недоумевал Сноу.
— Так мы возвращаемся или нет?
Ричард вопросительно посмотрел на Нуаре, та пожала плечами.
— Черт с тобой, идем. Я лишь надеюсь, что причина окажется веской.
— Окажется, окажется, — пробормотал Блумберг.
Вскоре они сгрудились в узком коридоре, упершись в закрытую плиту. Крюк, к которому был привязан страховочный фал, по-прежнему торчал из пола там, куда его вбила Нуаре. Входная гранитная плита закрывала вход. Блумберг, немного волнуясь, достал параллелепипед, нащупал на внутренней поверхности плиты выступ, идентичный наружному, и приложил невесомый брусок. Параллелепипед изменил форму, как и в первый раз. Айво взялся за образовавшуюся рукоятку, оглянулся на присевших позади спутников и нажал. Плита мягко вышла из пазов, слегка приподнялась и отошла в сторону.
То, что произошло дальше, не ожидал никто. По крайней мере Сноу и Нуаре. В туннель ворвался ледяной ветер со снегом. Блумберг на секунду высунулся и тут же закрыл плиту. Снежинки покружились в воздухе, опустились на каменный пол и растаяли.
— Что случилось? — тихо спросила Нуаре.
— Эстель, там зима, — Блумберг отсоединил параллелепипед. — Вернувшись обратно по кротовой норе, мы попали в то же место, но в другое время.
Ричард и Нуаре молча смотрели на него.
— В какое другое, спросите вы, и я отвечу: не знаю. Могу лишь предположить, что мы попали в будущее.
— Почему именно в будущее? — шепотом спросила Эстель.
— Потому что твои радиомаяки, Ричи… Если бы мы попали в прошлое, то радиомаяков бы тут не нашли, потому что в прошлом мы тут не ходили, понятно? Кстати, насколько рассчитана работа батарейки в них?
— В пассивном режиме — до двух месяцев.
— Значит, мы отсутствовали больше двух месяцев. За это время на Глобусе наступила зима.
— Мы же были в Египте не больше четверти часа! — воскликнула Нуаре. — А тут прошло два месяца?
— Или несколько лет. Или столетий. Пока мы не знаем.
— Проклятье! — Сноу нахмурился. — Невозможно выйти на поверхность — там лютый мороз, а мы в шортиках и маечках! Курортнички!
— Тогда надо продолжить путешествие, только и всего, — сказал Айво. — Мы же для этого сюда пришли, не так ли, Ричи?
— Да, ты прав, Айво. Единственное, что необходимо сделать, это забрать вещи, которые мы оставили снаружи.
— Зачем, что мы там оставили?
— Пару полотенец, зонт, еще что-то…
— Их там наверняка уже нет.
— С чего ты взял?
— Если мы отсутствовали столько времени, что батарейки сели, неужели ты думаешь, что нас не хватились в гостинице? Глиссер, что взяли напрокат, конечно же, нашли, как и наши вещи.
— И не попытались открыть плиту?
— А кто тебе сказал, что её обнаружили? На вид она неровная, вполне похожа на обычный большой валун…
— Но мы-то нашли!
— Нашли, потому что искали что-то в этом роде.
— Неужели Нико не догадался, куда мы могли уйти?
— Значит, не догадался. Или сделал вид, что не догадался.
— Постой, уж не думаешь ли ты, что Нико?.. — Сноу не договорил. — Он же сам нам показал Пирамиду под водой!
В туннеле повисло молчание. Минуту спустя Сноу взял у Блумберга параллелепипед и приставил к плите:
— В любом случае надо всё-таки проверить, что творится снаружи.
С этими словами он решительно открыл проход и быстро вышел.
Глава 8
Снаружи был день, но небо, покрытое темно-серыми облаками, пропускало мало света. Сильный ледяной ветер заставил Ричарда пригнуться. Он посмотрел вокруг — кроме скал, льда и снега у входа он ничего не увидел. Тогда он поднял голову и вгляделся в хмурую даль, но из-за пурги ему удалось различить лишь смутные очертания острова Святого Патрика. Океан вокруг вздымался огромными валами, которые с грохотом разбивались о скалистый берег. Кое-где на воде белели льдины. Почувствовав, что продрог до костей, Сноу юркнул обратно в туннель и поспешно закрыл плиту.
Немного уняв дрожь, он посмотрел на экран МИППСа. Стараясь не стучать зубами, сказал:
— Минус двадцать два, и шторм, с ума сойти. Волны с пятиэтажный дом. Я не знаю, как мы сможем сами добраться до побережья. Но связь наверху, похоже… нет, не пойму, что коммуникатор показывает! Сейчас вот её нет. Наверное, гранит и известняк сильно экранируют сигнал.
— Не думаю, камень не может полностью экранировать радиоволны, здесь наверняка есть еще что-то… Или связи просто нет. Скорее всего. Хотя… — задумчиво проговорил Блумберг и закончил: — Возвращаемся в круглый зал?
— Да, тем более что мы знаем — вернувшись сюда, есть пусть небольшой, но шанс связаться с берегом и вызвать помощь.
— Как связаться, Ричи, если связи нет? Костры запалим, как Робинзон Крузо?
— Да хотя бы. Кстати, Даниэль Дефо, автор «Необыкновенных приключений Робинзона Крузо», служил в английской разведке.
— Это ты к чему сейчас сказал? К тому, что он тоже спецагент? Это нам как-то поможет?
Ричард пропустил замечание мимо ушей.
— Так, акваланги возьмем с собой вниз. Здесь, у входа, они никому не нужны, а в Пирамиде могут пригодиться.
Сноу взял два баллона, но Айво его остановил:
— Как ты собираешься нырять?
— Как обычно.
— А ты себе представляешь, какая сейчас температура воды в океане?
Сноу медленно поставил баллоны на место:
— Ты хочешь сказать…
— Именно, Ричи. Мы рассчитывали нырять в теплом море, а температура воды сейчас не выше двух-трех градусов. Как ты себе представляешь погружение без теплого гидрокостюма?
— А если?..
— Что «если»? Ты думаешь, здесь может находиться какой-нибудь внутренний водоем, не связанный с океаном? Выбрось эту мысль из головы — это нереально. Так что оставляем акваланги и идем обратно.
Члены экспедиции зашевелились и двинулись по темному коридору вниз к круглому залу.
Оказавшись в нём, они сразу направились по прямой к его противоположному концу. По ходу движения стало понятно, что зал не круглый, а эллипсообразный, причем его бо́льший диаметр составлял ни много ни мало сто семьдесят метров. Наконец они остановились перед входом в коридор, расположенный напротив. Страховочный оранжевый трос, привязанный к поясу Эстель, уходил чуть светящейся нитью в темноту, из которой они пришли. Нуаре вбила в пол небольшой костыль, отрезала ножом фал и привязала. Теперь по крайней мере часть пути была обозначена, и этот репер сохранится вне зависимости от того, что с ними случится дальше. Блумберг внимательно осмотрел стену вокруг ниши, перешел к соседнему входу.
— Что ты ищешь? — спросила Нуаре.
— Ведь должно же быть какое-то обозначение, поясняющее, куда ведет каждый туннель, — не поворачивая головы и продолжая осматривать камни, ответил Айво. — Тут темно и с фонарем, трудно что-либо увидеть. Вот если бы зажегся свет, то я…
Он осёкся. Пространство осветилось мягким желтоватым светом. Источником света оказалась невидимая до того сплошная полоса, опоясывающая зал по всей окружности на высоте нескольких метров. Только сейчас путешественники смогли оценить размеры помещения — зал был просто огромен. Тем не менее потолок находился относительно невысоко над головами — метрах в десяти. Широкая светящаяся полоса на том конце зала виделась отсюда тонкой белой нитью.
Первым опомнился Ричард:
— Вот и свет… как ты просил.
— Значит, автоматика работает, — произнес Айво.
— Конечно работает, мог бы это понять еще тогда, когда сработал нуль-переход, и мы попали в пирамиду Хеопса.
Блумберг задумчиво посмотрел на спутников:
— Нет, тогда не мог.
— Почему?
— Потому что кротовые норы или нуль-переходы можно поддерживать длительное время без затрат энергии.
— Это точно? — усомнился Ричи.
— Нет, конечно. Это всего лишь одна из гипотез — математическое моделирование. Никто же экспериментально не создавал нуль-переходов, за исключением профессора Белла, которого мы недавно вспоминали. Но профессора убили, топоскоп пропал, и мы с тобой так и не смогли его найти.
Сноу вспомнил головомойку, которую ему и Блумбергу устроил в свое время Дон Кимура, когда они доложили окончательные итоги секретного досье под кодовым названием «Лунная соната». Директор был крайне недоволен результатом. Фактически дело было раскрыто и окончено, но списывать его в архив Дон Кимура категорически запретил. Он считал, что если изобретатель топоскопа мертв и не может рассказать о своем уникальном открытии, необходимо во что бы то ни стало найти утраченный прибор, работоспособность которого невольно опробовали на себе Сноу, Блумберг и начальник службы безопасности лунной станции «Скотт» Барт Хэлвуд. Этот эксперимент едва не закончился их гибелью. Но прибор как в воду канул, и дело из разряда завершенных превратилось в постоянно довлеющий висяк, о котором директор не забывал с нажимом напоминать при каждом удобном случае.