К 16 часам сопротивление врага было сломлено. Понеся большие потери, гитлеровцы оставили Лешнюв…
Одновременно с 12-й танковой перешла в наступление и 7-я моторизованная дивизия, которая действовала на левом флаге корпуса. Но это соединение встретило еще большее сопротивление противника, и продвинуться не смогло. Противник своими фланкирующими действиями вынудил ее значительно растянуть свои боевые порядки по фронту.
В это время 34-я танковая дивизия прорвала оборону гитлеровцев и, преодолевая их яростное сопротивление, упорно продвигалась вперед. Неожиданно связь с дивизией прервалась и, несмотря на мои настойчивые требования, не была восстановлена. Я решил выехать в эту дивизию, выяснить ситуацию на месте… Я совершенно не думал о том, что можно попасть в засаду врага…
Встретившись с командиром 34-й танковой дивизии и пожелав всем успеха, двинулся в обратный путь. На шоссе Броды – Дубно нас застала ночь. Справа и слева от дороги горели скирды соломы, отдельные хаты, которые жгли фашистские диверсанты и бандеровцы, укрывавшие немецких парашютистов и диверсантов. Всюду в тылу наших войск шла сильная ружейно-автоматная стрельба. Пули свистели во всех направлениях. Трудно было разобраться, кто в кого стреляет. Бандеровцы и немецкие автоматчики, прорвавшиеся в тыл, пытались посеять панику среди наших воинов.
(Вопросы: ночь в июне наступает около 23 часов, значит командир уклонился от управления контрударным корпусом на почти на пять часов???).
До сих пор мы так мало знали о противнике. Единственное, пожалуй, мы определили, что в ходе встречных боев 26 июня перед фронтом корпуса гитлеровцы имели более четырех дивизий пехоты, из них две моторизованные.
(Напомним, в пехотной дивизии Германии не было ни одного танка, в моторизованной – также ни одного танка и 37 бронемашин).
Если, думал я, завтра с утра враг не введет свежие силы или введет не более одной дивизии, то войска мехкорпуса, отдохнувшие за ночь и окрыленные успехом первых дней боев, еще с большей настойчивостью поведут наступление и перережут дорогу Сокаль – Дубно… А это, как я понимал из приказа командующего фронтом, является главной задачей мехкорпуса… Можно было предположить, что с учетом моих донесений об успешных действиях объединения, которые высылал в течение дня, командующий фронтом примет решение подтянуть на это направление свежие силы…
(Вопрос: командир корпуса не знал замысла командующего армией, не знал положение противника???)
Полки были введены в сражение при неблагоприятных условиях. Многократные переброски на большое расстояние привели к тому, что часть танков и артиллерии по различным причинам отстали в пути, и это намного ослабило силы корпуса. Тем не менее, я был доволен результатами сражения 26 июня. Войска были готовы с утра нанести удар во фланг и тыл противнику».
(Вопросы: какому противнику, кто вышел во фланг врагу, а тем более в его тыл???).
Учебный материал кафедры истории военного искусства Военной академии имени М.В. Фрунзе, посвященный действиям 8-го механизированного корпуса, дает информацию о том, что во второй половине дня 26 июня танковые дивизии корпуса только выполнили свои ближайшие задачи, овладев рубежом Редков, Щуровичи. Передовые подразделения 34-й танковой дивизии достигли Острова, перерезав дорогу Берестечко, Кременец и расчленили 16-ю танковую дивизию противника. Часть сил 12-й танковой дивизии прорвались к Стыри у Берестечко. Но к исходу дня 34-я и 12-я танковые дивизии были вынуждены отвести свои передовые подразделения и закрепиться на рубеже Редков, Щуровичи. 7-я моторизованная дивизия начала наступление с опозданием, в 13 часов в назначенном районе атаковала противника, но успеха не достигла и продвижения не имела.
Это значит, что удар корпуса не достиг поставленной цели. К тому времени около половины танков корпуса было оставлено на маршрутах из-за технических неисправностей. Вследствие этого в 34-й танковой дивизии из 308 танков, выступивших на марш 22 июня, к началу наступления оставалось 243, а в 12-й танковой дивизии – из 295 только 75. Авиация противника вывела из строя значительное количество артиллерийских тягачей и машин с боеприпасами, в результате чего наступление танковых дивизий осуществлялось фактически без артиллерийской поддержки. Не было и авиационной поддержки, поэтому противотанковая артиллерия противника, оставаясь непораженной, наносила большой урон танковым частям.
Таким образом, можно говорить о том, что 26 июня 8-й механизированный корпус только частью сил и частично выполнил поставленную перед ним задачу. Другие механизированные корпуса в этот день также атаковали противника. Наибольшего успеха добился 19-й механизированный корпус, который отбросил части 11-й танковой дивизии противника на 15–20 километров и к исходу дня вышел к реке Иква у восточной окраины Дубно.
«Ситуация складывалась благоприятно для 8-го механизированного корпуса, – писал Д.И. Рябышев. – Командиры и работники политотдела были в приподнятом настроении и ждали приказа на продолжение наступления. Боевой порядок корпуса отвечал замыслу, никакой перегруппировки войск не требовалось. Все это предвещало успех. Но осуществить этот план не пришлось.
27 июня около 4 часов утра на командный пункт приехал генерал В.П. Панюхов с приказом командующего фронтом. Согласно этому приказу войска 8-го механизированного корпуса отводились в тыл за боевые порядки 36-го стрелкового корпуса на рубеж Кременец, Подольск. Нам ставилась задача усилить корпус огневыми средствами, а самим составить фронтовой резерв. Понюхов не сообщил мне о причине отвода корпуса в резерв и не смог проинформировать об обстановке, сложившейся у соседей. Таким образом, развить достигнутый 26 июня успех и нанести сокрушительный удар во фланг танковой группировке Клейста нам не удалось».
Войска 19-го механизированного корпуса также были отведены за линию стрелковых соединений. Позже генерал В.С. Архипов, бывший командир разведывательного батальона 43-й танковой дивизии этого корпуса писал, что крупный успех 19-го механизированного корпуса не был развит из-за перебоев в работе средств связи, приводивших к задержке информации и отсюда к необоснованным решениям.
В отношении отвода механизированных корпусов имеется еще одно авторитетное свидетельство. Так, бывший начальник оперативного управления штаба Юго-Западного фронта И.Х. Баграмян признается, что докладывая вечером 26 июня оперативную обстановку Военному совету фронта, он вместо информации о положении механизированных корпусов ограничился общими рассуждениями о недопустимости ввода механизированных соединений в сражение разрозненно и без надлежащей подготовки. После этого и было принято решение о выводе механизированных корпусов.
Возвращаемся к воспоминаниям Д.И. Рябышева, который пишет: «Но и этот приказ соединениям нашего корпуса выполнить не пришлось. В 6 часов 40 минут 27 июня на командный пункт прибыл начальник политического управления Юго-Западного фронта бригадный комиссар А.И. Михайлов, который вручил мне новый приказ командующего фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса. Войска 8-го механизированного корпуса должны были выбить гитлеровцев из города Дубно, а затем перейти к круговой обороне в районе Дубно, Сморва, Пелча в ожидании общего наступления войск фронта.
Из приказа командующего фронтом я уяснил, что должен делать 8-й механизированный корпус. А кто наши соседи справа и слева, как они будут действовать – мне было неизвестно. В таком случае мне, как командиру корпуса, и моему штабу трудно было принять правильное решение. Нам необходимо было знать, где находится противник, что он делает, каковы его силы и намерения. Но таких данных у нас не было. А решение нужно было принимать немедленно…».
Для подготовки наступления корпуса в таких условиях требовались хорошие знания обстановки и время. Ни того, ни другого не было. Даже по предварительным расчетам соединения могли выйти на исходные рубежи только к 2 часам ночи 28 июня. Но приехавший на командный пункт корпуса член Военного совета фронта корпусной комиссар Н.Н. Вашугин потребовал начать наступление немедленно. Для этого была наспех создана группа в составе 34-й танковой дивизии и 6-го корпусного мотоциклетного полка, которую было приказано возглавить заместителю командира корпуса по политической части бригадному комиссару Н.К. Попелю. Ей было приказано захватить район Дубно, Смордва, Пельча и перейти затем к круговой обороне. В 14 часов 27 июня группа Н.К. Попеля приступила к выполнению боевой задачи. Штаб корпуса оставался на месте, ожидая подхода 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий.
В учебном материале Военной академии имени М.В. Фрунзе пишется, что командир корпуса решил наступать на Дубно двумя эшелонами. В первом эшелоне должны были действовать 34-я танковая дивизия, совершившая отход в течение ночи и успевшая привести части в порядок, 23-й танковый полк 12-й танковой дивизии, а также мотоциклетный полк. Второй эшелон составляли 12-я танковая дивизия (без одного полка) и 7-я моторизованная дивизия, которые должны были закончить перегруппировку в районе Броды, привести части в порядок и выступить 28 июня.
Командир 34-й танковой дивизии, возглавивший ударную группу первого эшелона, решил в качестве передового отряда выслать 23-й танковый полк, который должен был выдвинуться по маршруту Броды, Дубно, овладеть западной окраиной Дубно и обеспечить выдвижение главных сил дивизии. Этот передовой отряд имел 25 тяжелых и средних танков. Передовой отряд выступил по указанному маршруту в 10 часов утра 27 июня, а главные силы первого эшелона корпуса – в 14 часов. Не встречая сопротивления противника, дивизия к исходу 27 июня подошла к Дубно, разгромив у Тараканово батальон связи 48-го моторизованного корпуса врага.
Значит, наступление на Дубно велось более значительными силами, чем об этом пишет Д.И. Рябышев.
После этого член Военного совета фронта Н.Н. Вашугин уехал, но уже через несколько десятков минут после этого на командный пункт 8-го механизированного корпуса прибыл другой представитель штаба фронта – начальник автобронетанковый войск фронта генерал-майор Р.Н.