ршивенько она себя показала вообще-то, – напомнила майор. – Мелкашка-колупалка.
– Ну, огнестрельное и ракетное оружие против Ангелов вообще себя достаточно скверно зарекомендовало, – признал я. – Но зато в этом двуствольном автоматическом безумии элементарно больше боезапас… Правда, уже не помню насколько больше. Но явно не десять снарядов.
– Сто шестьдесят на два ствола, – уточнил Шигеру. – При скорострельности в сто двадцать выстрелов в минуту на ствол этого хватит на сорок секунд непрерывного огня. Хотя вообще-то будет весомее в прямом и переносном смысле, если Тикаилу прилетит подарочек весом в девяносто килограмм, а не в шесть с половиной…
– Если у него будет не слишком сильное АТ-поле, то вероятнее будет как раз прогрызть его очередью из нескольких малокалиберных, но скоростных снарядов, чем одной тяжёлой, но медленной болванкой.
– Тоже резонно, в принципе, – заметила Мисато. – Но можно сделать соломоново решение… Два пистолета сразу тебя не стеснят?
– Один на поясе, другой – в руке… – мысленно прикинул я. – То же самое и с мечами… Думаю, особых неудобств не возникнет. А в случае чего просто посбрасываю лишнее.
– Хорошо, остановимся на этом. Аоба, пускай готовят стволы – наш просто приведите в порядок, а «мелару» зарядить бронебойными снарядами. Есть же такие в её арсенале?
– Полубронебойные с донным взрывателем для стрельбы по кораблям.
– Не суть важно.
– Насколько я помню, в ней ещё и ракеты предусмотрены? – поинтересовался я.
– Ага, есть такое дело, – подтвердил техник, быстро запросив требуемую информацию с одного из терминалов. – Немецкие противотанковые ракеты «Вурфспис». В девичестве – американские «джевелины», производящиеся по лицензии. Принцип действия – «пустил и забыл», обеспечивается инфракрасной головкой самонаведения.
– М-да. Вряд ли они будут эффективны против Ангела… Кстати, каков резервный план?
– Учитывая, что на этот раз стоять насмерть не требуется, этот план – спокойно драпать при любой критической ситуации, – хмыкнула Мисато. – Кстати, Синдзи, в этом бою я тебе КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещаю рисковать по поводу и без. Решишь, что дело туго и тебе не справиться – отступай, даже не думая. Лучше ещё через месяц прилетим с дружеским визитом, или пусть французы плачут горькими слезами, но запускают внутрь геофронта ракеты со спец-БЧ, а нас ещё Токио-3 ждёт. Понял меня?
– Конечно, понял, командир. Сделаем всё в лучшем виде – не изволь беспокоиться.
Я смотрю в темноту. Я вижу огни —
Это где-то в степи полыхает пожар.
Я вижу огни, вижу пламя костров.
Это значит, что здесь скрывается зверь.
Я гнался за ним столько лет, столько зим.
Я нашел его здесь – в этой степи.
Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах.
Это значит, что зверь почувствовал страх.
Я смотрю в темноту. Я вижу огни —
Это значит, где-то здесь скрывается зверь.
Он, я знаю, не спит. Слишком сильная боль,
Все горит, все кипит, пылает огонь…
Я даже знаю, как болит у зверя в груди.
Он идет, он хрипит. Мне знаком этот крик.
Я кружу в темноте – там, где слышится смех,
Это значит, что теперь зверю конец.[8]
Никогда не любил особо группу «Наутилус Помпилиус», но сейчас мне почему-то пришли на ум именно эти строчки. Может быть потому, что сейчас действительно я смотрю в темноту, и знаю, что здесь скрывается зверь?
…До девяти часов вечера я успел немного подремать, легко поужинать и отдохнуть, а затем началась рутина.
Если честно, то я никогда не вникал, чего стоит простым техникам НЕРВ каждый раз ремонтировать Евангелионы или даже просто готовить их к бою. Но вряд ли это было таким уж лёгким и простым делом.
Ева – штука нечеловечески сложная и большая, что немаловажно. Плюс к тому, она – как и любая сверхсовременная техника первого поколения – имеет тенденцию быть жутко капризной, требовательной и громоздкой. Из-за того, что биомеханоид это всё-таки био-, а не чисто механоид, большую часть времени он простаивает в заморозке. То есть стоит, накачанный тоннами специальных препаратов, в специальной охлаждающей жидкости, которая одновременно является ещё и искусственной системой вывода из гигантского организма ненужных веществ и доставкой нужных.
А каждая подготовка к бою – это очень и очень нетривиальная задача.
Вытащить Евангелион из ванны с раствором, привести в чувство, сделать что-то вроде промывания кровеносной системы. Влить тонны реанимирующих препаратов, вновь заставить функционировать кровеносную систему, вывести на рабочий уровень работу прочих механизмов, заменяющих суперкиборгу обычные органы… Наши техники – только на словах техники, потому что многие из них вообще имеют не инженерное, а биологическое или медицинское образование.
И сегодняшняя операция для них – то ещё испытание. Мне в этом плане даже как-то легче – просто пойти и вступить в драку, не мучая себя всякими техобслуживаниями. Это только в какой-нибудь бульварной фантастике или аниме самого скверного пошиба герой, заполучив супер-пупер-вундервафлю может в одиночку воевать с целым миром. А вот в реальной жизни так не получается – тот же танк перед тем, как героически прожить стандартные полчаса в бою, должен пройти на этом пути ой сколько промежуточных этапов.
Как говорится, сражаться и вести войну – это две большие разницы. Какой-нибудь сверхтяжёлый четырёхгусеничный танк с двуствольной пушкой и зенитно-ракетным зонтиком в бою может быть зело как хорош. Но, как ни парадоксально – вести войну им просто невозможно. Чудовищно сложная конструкция потребует долгого и изощрённого ремонта, обеспечить запчастями и боеприпасами будет невероятно трудно, а переброска подразделения на другой участок фронта вообще будет сродни подвигу…
Вот кто по-хорошему и делает подвиг, так это те ребята, что каждый раз готовят Евы к бою. Они не бросаются с гранатами под танк и не дерутся с многократно превосходящими силами противника, их имён почти никто не знает, а боевых наград им не дождаться. Они из тех, кто просто раз за разом делает на первый взгляд незаметную, но такую необходимую работу. Но людям всегда хочется громких подвигов и событий…
А вот как можно сравнить солдата, который закрыл собственной грудью пулемётную амбразуру, и солдата, который четыре года мёрз в снегу, полз по грязи и болотам, вжимался в землю под градом бомб и снарядов, но в итоге дошёл до победы, а после поднимал страну из руин?
Вот таким героем – настоящим героем, быть совсем нелегко.
– Синдзи, как меня слышно? – на стенке контактной капсулы повисло изображение из полевого штаба, где в окружении сидящих за приборами техников стояла Мисато.
– И слышу, и вижу отлично, – слегка улыбнувшись, мысленно ответил я.
– Хорошо, – в свою очередь улыбнулась Кацураги. – В тоннеле мы ещё будем поддерживать с тобой связь по оптическому каналу, но дальше ты будешь предоставлен уже сам себе.
– Да мне это уже не впервой… Что с подготовкой?
– Практически завершена. Можешь уже начинать разбирать оружие и готовиться к выступлению.
– Есть.
Руки уже всё делали почти на автомате, что было совсем неудивительно за столько-то времени и тренировок… Развернуть дублирующие мониторы, протестировать основные и резервные системы Ноль-первого, имеющие жизненно важно значение – перед боем лишний раз это сделать совсем не помешает…
Экспресс-диагностика состояния организма Евангелиона… Так, небольшие проблемы с поясничным отделом позвоночника, но это терпимо – они у Ноль-первого с момента «рождения». Слишком уж тяжёлая броня верхней части туловища даёт о себе знать… Ещё левый локтевой сустав слегка пошаливает, но это опять же терпимо… В остальном Ева-01 вполне себе здорова и невредима – имеющиеся органические системы работают исправно. Сердца биомеха (все три) стучат, перегоняя десятки тонн алой крови. Уровень давления в кровеносной, лимфатической и EZ-системах – в норме.
Контактная капсула… Тоже без нареканий. Запас ЛСЛ – штатный, фильтры очистной системы – новые, система циркуляции ЛСЛ работает нормально. Уровень заряда батарей – полный, подключение к нерву А-10 – без ошибок.
Уровень заряда батарей Евы – полный, пятиминутный. Климат-контроль, герметичность доспехов, работа центрального процессора, работа баллистического компьютера, системы внешней связи… Порядок, везде порядок…
Аудиосистема, видеосистема… Тест системы ночного видения… Мир вокруг Ноль-первого мгновенно окрашивается в чёрно-бело-серые цвета, как в старом кино, но чёткости своей не теряет. Даже наоборот – теперь вокруг светло как днём. Системы ноктовидения Евангелиона не просто дают картинку, но ещё и предварительно прогоняют её через центральный процессор, дабы привести в максимально удобный вид. Задержка между получением и выводом информации, конечно же, есть, но это – доли секунды. Так сразу даже и не заметишь, потому как компьютер в голове Ноль-первого стоит очень мощный, да ещё и с возможностью использования вычислительных возможностей головного мозга Евангелиона. Мозг этот, кстати, очень маленький по сравнению с остальным телом, и мыслительной функций, скорее всего, не несёт. Не знаю как другие Ангелы, но вивисецированные Евы были созданиями явно туповатыми – на уровне тиранозавра где-то…
Сопряжение с модулями внешнего и навесного вооружения – два блока НУРСов, две спаренных установки ротор-пушек, два пистолета… «Мелара» слегка удивила тем, что уведомила о возможном дистанционном запуске противотанковых ракет. А зачем мне это, спрашивается, нужно? Да на фиг не нужно…
А тем временем я оглядывался по сторонам.
Ева-01, преклонив правое колено, стояла на площадке, находящейся в паре километров от входа в подземелье. Хоть был уже глубокий вечер, вокруг было светло как днём – в том была заслуга многочисленных прожекторов и мачт освещения, прорезающих мрак яркими лучами фонарей.