Гулянка продолжалась.
Сюрпри-и-и-з! Апрель 1982 года
До апреля всё шло своим чередом: занимались с ребятами, готовились к выпускным экзаменам. А накануне майских праздников неожиданно позвонил Витя Тетиевский – тот, что снабжал меня техникой при строительстве забора:
– Владик, меня снова вызывают в ОБХСС, и вроде по тому же вопросу. А как у тебя?..
– Меня, вроде, не трогают, – на душе снова стало неспокойно. Через друзей, имевших кое-какие выходы на контору, я знал, что следствие по делу продолжается.
Договорились, что, посетив следователя, Витя заедет и введёт меня в курс дела.
«Похоже, снова придётся включать мозги», – с тревогой подумал я.
Через какое-то время Витя появился в училище такой сияющий и донельзя довольный, что его состояние невольно передалось и мне.
А поведал он следующее. Махмутов, в то время начальник ОБХСС Орджоникидзевского района, сначала расспросил его обо мне: знал, что главный фигурант уволился, но не знал, где обитает в настоящее время. Затем Махмутов порадовал Витю тем, что дело они закрывают и искать наши преступные следы больше не будут, но вот только и от нас потребуется кое-какая помощь:
–Поговори с Погадаевым, пусть поможет достать двести колёс для авторефрижераторов – на вторую автобазу, ту, что на Эльмаше.
Вот это для меня был сюрприз! Когда-то, ещё в первые месяцы работы Пахомова в депо, он познакомил меня с двумя Юриями, Ступаком и Прудниковым, которые в то время трудились в автотранспортном предприятии Полевского. Симпатичные молодые парни. Ступак в будущем станет организатором международных перевозок, а Прудников спустя некоторое время возглавил Автотехснаб – организацию, снабжающую все транспортные предприятия города запчастями. В том числе и резиной. Поэтому на следующий же день я появился в Автотехснабе у Юры Прудникова.
В ответ на мою просьбу он отрицательно покачал головой, объяснив, что вторая автобаза и так получает всё, что положено по фондам.
Но на кону стояла возможность быстро и без потерь скинуть с хвоста ОБХСС, и упустить её я не имел права. Наконец, сдавшись под мощным напором, Юра всё же пообещал мне не двести, а сто колёс:
– Пусть начальник снабжения приезжает с письмом – я подпишу, – сказал он.
По цепочке: Виктор Тетиевский – начальник ОБХСС Махмутов – начальник снабжения второй автобазы, информация была передана, и колёса получены. А меня разрывало любопытство: чего это работники нашей доблестной милиции озаботились проблемами второй автобазы? Как известно, любопытство не порок, и я нашёл способ узнать то, что меня интересовало.
Ещё летом, когда комплектовал группу, я познакомился с сотрудницей отдела кадров Пасчиной Ириной, которая помогала мне по распоряжению начальника отдела. В процессе общения узнал, что Ирина – бывший сотрудник детской комнаты милиции. Вот её-то я и попросил разузнать, в чём там дело. Ирина милостиво согласилась, при условии, что я приглашу её поужинать на второй этаж ресторана «Космос», в то время самого крутого кабака города, который открылся в 1976 году. Он стал самым крупным в Свердловске: тысяча мест, залы уральской и европейской кухни, два банкетных зала. На втором этаже – бар и варьете. Хорошо помню это, так как именно в семьдесят шестом проходил там практику. Попасть в «Космос», причём, именно на второй этаж было очень непросто, да и не очень дёшево, поэтому немногие побывавшие чувствовали себя отмеченными печатью избранности.
Тем не менее, в советские времена простые свердловчане по ресторанам особо не ошивались, предпочитая собирать компании дома.
Но цель оправдывает средства – пришлось пообещать.
В итоге всё оказалось до обидного просто. На дворе – голодные восьмидесятые. Талоны на мясо выдают дважды в год. Впереди маячили майские праздники, а в магазинах – шаром покати. Продукты с рынка стражам порядка были не по карману: заработная плата в милиции всегда оставляла желать лучшего. Оборотни в погонах тогда ещё только набирали силу: встречались редко, действовали аккуратно, не забывая о том, что лучше поберечься, чем обжечься. Вот и решило руководство райотдела обратиться на одну из птицефабрик, чтобы закупить для своих сотрудников курей. Благо, при Ельцине в Свердловской области были построены две крупнейшие птицефабрики: Среднеуральская (1973г.) и Рефтинская (1981г.).
Милиционерам, естественно, не отказали, да и как могли, если решение вопроса было поручено начальнику ОБХСС. Но вот незадача: холодильники забиты товаром, а вывезти его в торговую сеть невозможно – все рефрижераторы стоят без колёс, практически, на подпорках. Фабрика изо всех сил идёт навстречу сотрудникам милиции, стоящим на страже социалистической законности, обещает даже отпустить товар по льготной цене, только помогите его вывезти! Короче, русская народная сказка про петушка и бобовое зёрнышко.
Вот так я и оказался на острие вопроса, обеспечив милицейские семьи курятиной к празднику. Знал бы, что они ещё десять лет после этого будут за мной присматривать, зарыв в Орджоникидзевском депо информатора, ни за что бы не подписался на это дело…
Я покупаю машину. На круги своя. Июнь 1982 года
Неожиданно получил радостное известие: наконец-то я могу купить машину! Помогла Ольга Покрасс-Ткачукова. Из ПКБ АСУ она перешла на Свердловский Инструментальный завод, а после – в Промстройбанк. Все эти предприятия и организации внедряли в производственный процесс ЭВМ. Непосредственно этим моя подруга и занималась.
За годы работы в столь солидных организациях активная и коммуникабельная Ольга обросла полезными связями и знакомствами, поэтому, видя, что в ТТУ мне ничего не светит, я и попросил её встать в очередь на машину.
Понимаю, что для моей дочери, например, эта фраза звучит странно. Какая очередь? Деньги есть – иди и покупай. Но в пору тотального дефицита, даже имея на руках нужную сумму, сделать это было очень непросто.
И вот в самом начале июня позвонила Оля и велела готовить деньги. В то непростое время все «Жигули» в Свердловске выдавали только в одном месте – на Химмаше, на улице Черняховского. По приглашению. Вот такое приглашение Ольга и получила.
Имелась небольшая проблема: нужно было как-то перегнать машину в гараж. Нет, водительское удостоверение у меня уже было, его я получил после третьей сдачи, после того, как начальство, показав экзаменатору мою экзаменационную карточку, дало чёткое указание: этот сегодня должен сдать. Экзаменатор взял под козырёк. А что ещё ему оставалось? Как видим, основы сегодняшнего бардака закладывались ещё при старом режиме, но хотелось бы отметить, что, получив права таким неправомерным способом, я за всю свою жизнь только единожды был участником ДТП, и то не по моей вине. Тьфу-тьфу-тьфу. Машину я водил предельно осторожно.
Чтобы перегнать жигули, отправился по проторенной дорожке в депо. К тому же, накануне я выпустил свои две группы и получил информацию о том, что Сычёв опять приглашает меня для разговора.
При встрече директор снова предложил мне вернуться в депо.
–Геннадий Александрович, в ремонт я не пойду – я Вам и раньше говорил – хватит, нахлебался. А главным инженером у Вас уже назначен Саша Шполянский.
–Да нет, я не предлагаю тебе ремонт. Иди ко мне замом по эксплуатации. Ремонт ты знаешь: все ступени прошёл. Поработаешь в эксплуатации, а там вдруг я уйду, ты – готовый директор.
– Но я же – не член партии.
–Знаешь, времена меняются. Давай попробуем. А машину тебе Шполянский пригонит, – он тут же вызвал Сашу и поручил ему решить этот вопрос, добавив: – Тем более что Вадим Михалыч возвращается к нам замом по эксплуатации.
Позже, спустя год с небольшим после этого разговора, Сычёв, прилично приняв на грудь во время одного из мероприятий, высказал мне, какие его грызли сомнения:
–Ты знаешь, Вадим, помня, как ты корчевал пьяниц-слесарей и бездельников-мастеров, я боялся, что ты разгонишь половину водителей…
Действительно, многие из них страдали этим недугом, но со временем цех эксплуатации заработал нормально, хотя повозиться пришлось: водителей постоянно не хватало, и закрывать плановый выпуск было довольно сложно.
Через непродолжительное время Саше Шполянскому – по семейным обстоятельствам – пришлось освободить кресло главного инженера. Парень он был добродушный, незлобивый, улыбчивый, но, как говорится, хороший человек – это не профессия. Саша не смог подобрать себе надёжных помощников, в результате – сложности на работе, плюс ещё и домашние проблемы, и ему пришлось уволиться. Перевёлся он, как ни странно, в систему исполнения наказаний – ГУИН.
На смену ему пришёл Боря Ермолин, который много лет возглавлял комсомольскую организацию ТТУ, а теперь был брошен на улучшение технических показателей Орджоникидзевского депо.
Не стоит недооценивать значения лозунгов и призывов. Но то, что хорошо на первомайской демонстрации, не всегда годится для трудовых будней, и Боря тоже ушёл. На повышение. Инструктором в Ленинский райком партии.
Ситуация, прямо скажем, трагикомическая. Всё согласно «Правилам революционера»: кто умеет, тот делает, кто не умеет – учит других. Ведь даже само наименование должности подразумевает, что человек, её занимающий, будет раздавать инструкции руководителям предприятий, находящихся в сфере влияния Ленинского райкома. А чему мог научить директоров Боря?
Несколько извиняет его тот факт, что будущий инструктор не заблуждался относительно собственной роли в процессе организации производства. На прощание – после того, как коллективом раздавили несколько бутылок за отвальную – Боря в порыве откровения и в порядке самокритики выдал:
– Ну, какой я, к чёрту, главный инженер? Я всю свою трудовую жизнь занимался комсомолом!
И вот так с восемьдесят второго по восемьдесят четвёртый годы в депо сменилось три главных инженера: Пахомов, Шполянский, Ермолин. Это, конечно же, было ненормально, и очень плохо сказывалось на работе предприятия. Я понимал: теперь пришла моя очередь, но назначить на эту должность беспартийного, да ещё с таким пятном в биографии без согласования с партийными органами было чревато большими неприятностями. И Василий Александрович Диденко, бывший в то время начальником ТТУ, пошёл в райком партии к первому секретарю. Не знаю как, но согласие райкома Диденко получил.