[19]. Когда она произносила эти звуки, меня словно поливали ледяной водой — со спины и изнутри. Ощущение исчезло до того, как я почувстовал прилив ярости, но мне было плевать.
— Раз вы можете заставить меня появиться у вас когда пожелаете, — заметил я, — не понимаю, зачем вам его было узнавать.
— Но я не могу, — ответила она, — мне приходится ждать, пока ты обратишься с молитвой ко мне. Ну или наоборот.
Вот так и знал.
— То есть вы планировали меня призвать?
— Нет, однако я могу, и правильно будет, чтобы ты об этом знал.
Я не был уверен, как на такое ответить; сама идея, что она что — либо когда — либо сотворит просто потому, что так правильно, плохо укладывалась в восприятии, несмотря на всю свою очевидность, и углубляться в это мне не хотелось, других мыслей в голове хватало. Однако я не мог не спросить:
— А вы знали, что я вернул свои воспоминания?
— Да, я почувствовала. Твой друг Деймар может однажды стать неудобством.
— Это хуже, чем раздражение, или лучше? Нет, не отвечайте. Вы бы предпочли, чтобы этих воспоминаний у меня не было?
— Я полагаю, ты бы сам предпочел, чтобы их не было. Во — первых, тогда я бы не могла тебя призвать, так?
Я изменил воображаемый стул, просто потому что захотелось, сделав его поудобнее. Вирра это заметила, судя по довольному виду, и спросила:
— Итак, мой любимец, в чем дело?
— «Мой любимец»? «Милый мальчик»? «Дорогой мой»? Вы как — то в последнее время употребляете очень уж странные обращения, и я от такого нервничаю, наверное, в этом и причина, да?
— Просто я очень к тебе привязана.
— Ха. Для меня это вряд ли к добру.
Она хихикнула.
— Может, и так. Но ты молился мне не просто так. Какова же причина?
Я сразу возненавидел формулировку «молился мне», но… это ведь я и делал.
— Когда мы говорили в прошлый раз, вы на меня вывалили целую кучу всего насчет судьбы, Цикла, создания Великого моря, такое вот. С подобными вещами слабый разум выходца с Востока разбираться не заточен. Я…
— Ты так говоришь, словно это шутка, — проговорила она. — Это не шутки. — Тут позади нее появился стул — самый обычный стул, такой же, как для себя сотворил я, и она опустилась на него. — Но продолжай.
— Я хочу знать, что все это значит.
— Ты хочешь знать, что это значит, — повторила богиня. — Во — первых, я тоже хочу. Во — вторых, зачем это тебе?
— Затем, что я во все это вовлечен.
— Ты был вовлечен в это. Много эпох назад. Так давно, что даже для меня это давно, и то был ты лишь в метафорическом смысле.
Я кратко выругался.
— Именно меня Девера привела в то логово валлисты[20], именно я знаю то, о чем не положено знать выходцу с Востока, видел то, чего не положено видеть выходцам с Востока, и могу делать то, что не должно быть доступно выходцам с Востока. Я — который я. Тот, кто на самом деле не здесь, но все равно здесь.
Губы ее чуть искривились.
— Я надеялась, что ты не сложишь всю эту мозаику.
— Да, я тоже много на что надеялся. Например, что Левая Рука Джарегов не захочет меня прикончить.
Она нахмурилась.
— А они хотят тебя прикончить?
— Ага.
— И давно?
— Пару дней как.
Вирра чуть поерзала на воображаемом стуле.
— Почему?
— Там просто деловые вопросы. Хотя и личное тоже.
— Подробнее, пожалуйста. — Таким голосом «пожалуйста» не говорят.
— Я купил Дом Джарега, предложив им невероятно хитрую сделку, способ подслушивать псионическое общение, а потом и способ продавать услуги по защите от подобного[21].
Она уставилась на меня.
— Как?
— Это сложно.
— Ты придумал такое?
— Ага. Ну, я придумал идею, с тонкостями мне помогли.
— Я… так, Талтош Владимир. Ты меня впечатлил. Но продолжай.
— И еще я устроил, что если они меня предадут, вся Империя обрушится на них как лавина.
— Я еще более впечатлена, малыш.
— Вот чего я не учел, так это если Левая Рука меня ликвидирует, они получат в свои руки весь процесс, а заодно обезглавят Дом Джарега, в смысле, Правую Руку. И теперь в их интересах, чтобы я оказался покойником.
А учитывая, как Каола ко мне относится…
Она запрокинула голову и расхохоталась. Я терпеливо ждал. По мне, так вовсе не смешно.
Когда Вирра наконец перестала смеяться, она проговорила:
— Ах, Влад, Влад, Влад… Что же ты сам с собой творишь.
— Прошу прощения, — сказал я, — если они вмешиваются в то, что хотели сотворить со мной вы. Вот кстати.
Она кивнула, все еще посмеиваясь.
— Да, пожалуй, ты заслужил кое — какие ответы. Спрашивай.
— Прежде вы говорили всякими загадками, мол, что — то такое началось с созданием Великого Моря Хаоса, и…
— Нет, началось это до того.
— Да, верно. Это началось, когда дженойны решили использовать весь мир, чтобы, ну, не знаю, проверить то, что им было любопытно?
— Насколько мы способны понять их мотивы, да. По крайней мере, таково мое мнение. В том, что касается дженойнов, я могу и ошибаться.
— Но потом вы вырвались из — под их власти, не сомневаюсь, учинив кровавый погром, и в процессе сотворив Море Хаоса.
— Кровавый погром, — мечтательно повторила она, — не думаю, что ты вообще понимаешь, о чем… ладно, неважно. Продолжай.
— И в нашем разговоре на следующий день, когда я был в западне в доме, которого не было[22]… нет, я имею в виду тот, что был еще раньше, пока я все еще оставался в той западне…
— Стоп. Объясни получше. Я помню, что говорила с тобой, пока ты был заперт в том доме, но что ты имеешь в виду насчет «еще раньше»?
— О, прошу прощения. Да, для вас это было очень сильно раньше; где — то на тысячелетия раньше. Просто я тогда был у фонтана на Дорогах, и…
— Так ты помнишь наш разговор.
— Вы его помните?
— Некоторые вещи, малыш Доливар, я заставляю себя помнить, ибо знаю, что они окажутся важны.
— Э, ну да.
— Да. Я отвечу на кое — какие вопросы еще до того, как ты их задашь.
Для меня было… и есть… да будь он проклят, этот нынешний твой язык.
Для меня было, есть и будет недостаточно вырваться из — под власти дженойнов. Я также желала, желаю и буду желать уничтожить их работу. Тому есть три очень важные причины. Первая: я надеюсь и верю, что если их эксперимент будет бесповоротно уничтожен, у них более не останется причин пересекаться с нами. Вторая: я их ненавижу и хочу, чтобы потраченное время их и усилия пропали даром. Третья, и наименее важная: то, что они сделали — столь коренное зло, что в сравнении с этим все самое худшее, что за весь период своего существования сотворила я, можно назвать разве что слегка нехорошим. Понимаешь меня, милый мальчик?
— Скажем так, пока да.
— Вообрази себе циклы внутри циклов… нет, наверное, это не лучший вариант. Скорее цепочки событий внутри цепочек. Смотри сюда. Начало будет, когда дженойны начали свой эксперимент. Потом мои сестры, я и другие восстали и сбежали от них, породив Великое Море Хаоса и запустив вторую цепочку. Третья — это когда устроили Чертоги Правосудия, как ты их называешь, место, откуда мы могли достичь этого мира, не пребывая в нем… не будучи его частью? Не сливаясь с ним. Четвертой стало мое введение способности… ты скажешь «создавать», хотя это не совсем правильно, в общем, создавать хаос как часть наследия некоторых представителей Дома, а вернее, племени Дракона. Пятым было создание дженойнами Цикла как часть их эксперимента, в каковое я также вмешалась, обеспечив там элемент непредсказуемости.
— Это вы имеете в виду меня?
— Джарегов в целом, и да, в те прадавние времена именно тебя я выбрала для этой задачи.
— Я думал, меня выбрала Девера.
— Признаю свою ошибку. В общем, Барлан, мои сестры и кое — кто еще запустили все эти цепочки — и стали ждать. Катастрофа Адрона, падение Империи, катаклизм в конце семнадцатого Великого Цикла — все это стало точкой завершения последней цепочки, создания Цикла. Понимаешь, милый? Ты начинаешь понимать весь масштаб всего этого? То, что было запущено еще до образования Империи, до сотворения самого Цикла, отработало до самого конца.
— Вы имеете в виду, что Цикла больше нет и все кончено?
— Не так все просто, но ты начинаешь понимать. Слушай дальше, дитя мое.
Эти ее маленькие нежности уже приелись и теперь решительно испытывали мои невеликие способности к самоконтролю, но я лишь кивнул:
— Ладно.
— Следующая цепочка — латентная способность линии э'Киерона из Дома Дракона, и она также завершилась в то же самое время, то есть когда Адрон воспользовался ей, чтобы разрушить город Драгаэру — и, хотя ни он, ни я тогда этого не поняли, сам Цикл.
— Так, а что со следующей цепочкой?
— Создание Чертогов Правосудия, каковые, и снова — таки я в то время этого не осознала, выполнили свою миссию, когда сохранили Державу и позволили Зерике забрать ее и вернуться, создавая впечатление восстановленного Цикла. Вторая же цепочка, наш побег и сотворение Великого Моря, достигла завершения в той битве, где ты, любимый, уничтожил дженойна и создал то самое оружие, которое столь вежливо висит сейчас у тебя при бедре — и которое изначально задумано, чтобы завершить существование, в общем, меня. — И мило улыбнулась, сообщив это.
— Вы так невероятно спокойны на этот счет, — заметил я.
— Оружие создано, но использовано пока не было.
— А будет?
— Это уже тебе решать.
— Так почему же вы его у меня не заберете?
— А ты позволишь?
— А я смогу вас остановить?
— Я предпочла бы не проверять.
— А, — проговорил я, — что ж, понимаю.
Она усмехнулась.
— Да, что — то мы совсем на мрачные темы перешли.
— Точно, а до того у нас была светлая и веселая беседа о конце мироздания.