Впрочем, разговор получился интересный, мне даже захотелось, чтобы тут была Сара, и я бы потом смог обменяться с ней впечатлениями.
Через некоторое время вошел еще один парень, похожий на орку, что меня удивило. Кивнул всем, они кивнули в ответ, но невозможно было не понять, что атмосфера в комнате стала заметно холоднее. Разговор быстро завершился и актеры рассосались прочь, оставив меня наедине с оркой.
— Я Влад, — сказал я.
Он кивнул.
— Монторри.
— Они тебя не любят?
Он замешкался с ответом, вероятно, думая, стоит ли возразить, а может, обидеться, но в итоге просто признался:
— Они думают, что я получил главную роль из — за того, что мой дядя хозяин труппы.
— А, — я хотел спросить, правда ли это, но подумал о своем кинжале и решил этого не делать. Но он так и так ответил.
— Я справлюсь.
— Думаю, только это и важно. Не ожидал увидеть орку на сцене.
Он пожал плечами.
— Не только ты.
Прямо даже захотелось, чтобы он мне понравился, просто потому, что он, кажется, единственный орка, который не был со мной груб.
— Ты мне вот что скажи, — проговорил я, — это театр так меняет суть некоторых людей, или просто именно такие люди сюда и приходят?
— Не знаю. Наверное, и то, и то.
— Быть может.
— Ходит слушок, ты тут прячешься.
— Ага.
— От чего?
Что ж, раз уж я начал задавать неприятные вопросы, не стоит жаловаться, что и он ответил тем же.
— От людей, которым я не нравлюсь.
Он улыбнулся.
— Сотня золотых, и я не стану распространять слух, что ты здесь.
Я фыркнул и добыл стилет из сапога.
— Я тут только что узнал, что значит «дублер». У тебя такой есть?
— Я пошутил.
— Ага, — согласился я, — я тоже. — И убрал стилет на место.
После этого ему вроде бы стало несколько неуютно, так что он вскоре вышел вон, оставив меня в привычном обществе моих дружков.
«Думаешь, он шутил, Лойош?»
«Думаю, шутил, если только ты бы не решил дать ему сотню.»
«Ну да, я вот так и подумал.»
Похоже, время было уже позднее. Жизнь театра, как я обнаружил, имела собственный ритм и пульс. Не как у небольшого города, что я ощущал в недрах Императорского Дворца, и не как у города как такового. Но тут был хаос, и порядок внутри хаоса, и хаос внутри порядка; курсирующие туда — сюда посыльные, различные не связанные вроде бы группы, работающие раздельно и встречающиеся с целью обмена плодов своих трудов, времена громкие и времена тихие, и сооружения, движения и речи, за которыми стояли почти ощутимые образы и схемы. И еще тут было вполне уютно; ну, если бы я не был мною и не находился в нынешнем своем положении, а так я вполне мог представить себе, что чувствую себя тут как дома, а мои напарники, будь то актеры, музыканты или технический персонал, становятся моей семьей.
Да, я мог представить себе такое, в иной жизни.
Я вернулся к себе в «норку» и заснул.
Кресло свое Демон любил, как другие любят своих детей или домашних животных. От одного взгляда на него на сердце теплело. Большое, мощное, с многослойной плотной обивкой, с подлокотниками, что заключали его в объятия как возлюбленная. И хотя быстро выбраться из этих объятий было непросто, он полагал, что вряд ли возникнет ситуация, когда такое ему может потребоваться, по крайней мере — не здесь, у себя дома, в личном кабинете, в окружении любимых книг. Изрядной частью то были сборники поэтов Шестого Цикла, а еще — свежие труды по философии переходного периода, каковой он начал интересоваться с некоторых пор. И что бы ни творилось вокруг, когда Демон сидел в своем кресле за прекрасным письменным столом из тика и мрамора, он чувствовал, что с миром все в порядке, по крайней мере — прямо сейчас.
В данном случае он позволил себе еще на миг отдаться этому ощущению, ибо предвидел, что вскоре все станет очень и очень неуютным, а такого рода предвидениям он предпочитал доверять. Затем глубоко вдохнул носом и медленно выпустил воздух через рот, как его учили много лет назад.
Взял со стола чистый лист бумаги, окунул перо в чернильницу и написал два имени. Взял со стола колокольчик из серебра и обсидиана и вызвал Кессу, который словно ожидал тут же за дверью — как, скорее всего, и было.
Тот вошел и кивнул.
— Добудь мне Жиндена, — велел он. — Он мне нужен прямо сейчас, есть особое задание. Затем подними информацию о театре на Северном холме, называется «Плачущий Паяц», выясни, сколько стоит выкупить здание и как скоро мы можем провести эту операцию. Если там все просто и цена разумная, я готов уже завтра утром закрыть сделку. — Передал ему лист бумаги. — А потом найди, на кого работают эти двое. Мне нужно поговорить с их боссами.
Кесса взял бумагу и скользнул взглядом.
— Искреца я знаю, — сообщил он. — Работает на нас, ходит под Долговязым.
— Хорошо. Тогда пусть Долговязый заглянет ко мне.
— Сегодня вечером?
— Завтра к полудню вполне подойдет, не будем портить бедняге вечер.
Если мы в итоге купим театр, позаботься, чтобы успели и то, и то.
— А покупка театра решит проблему Талтоша?
— В основном, полагаю, да. Если вдруг вылезет недостаток финансов, я могу убедить Крестина и Искреца немного добавить.
Кесса кивнул и уточнил:
— Вы хотите приобрести театр на свое имя? Потому что если нет, даже нет нужды…
— Нет, я хочу записать его на себя.
— Хорошо. Что — нибудь еще?
— Как там идут дела со сделкой?
— С какой сделкой?
— Кесса, у меня нет настроения на глупости.
— Прошу прощения, милорд. Дела выглядят прилично, весть разошлась — и да, из рук в руки скоро перейдет уйма денег. Я знаю, что в некоторых бухгалтерских конторках нанимают дополнительный персонал, а у спекулянтов уже слюнки текут.
— Кстати, о слюнках, что там у нас с поставщиками провизии?
— Все устроено, подготовку, вероятно, уже начали.
— Вот и ладно. Я ни о чем не забыл?
Кесса покачал головой.
— Не думаю. Завтра утром еще раз все просмотрю, вдруг что всплывет, но пока вроде все покрыли.
— Хорошо, хорошо.
— Что — нибудь еще?
— Нет, это все. Да, как там Чара?
— Ей гораздо лучше, спасибо. Я передам, что вы спрашивали о ее самочувствии.
Кесса удалился без дальнейших церемоний, а тот, кого называли Демоном, поудобнее устроился в кресле и задумался о метафизических вопросах.
Несколько часов спустя я пожалел, что Крейгар больше на меня не работает, а то б я тут же удвоил его зарплату, потому как — да, кто — то принес мне кляву. Настоящую, всамделишную кляву. Полную кружку, Вирра побери. Чтобы выпить ее, я нашел укромный тайничок, примерно как орка, которому нужно подсчитать монеты. Хвалебных мыслей в адрес Крейгара у меня при этом было столько, что вы себе такого от меня и представить не можете.
Допив кляву, я вновь появился наверху, чувствуя, что с миром все в полном порядке. И даже предполагаемый хореограф, который пел, какие, мол, все эти актеры неуклюжие, не портил мне настроения, хотя и дал повод задать пару вопросов ожидающим своей очереди членам труппы, собственно, так я и узнал, кто такой хореограф. Ха, теперь, если я вдруг окажусь в ситуации, где от жуткой смерти меня сможет спасти лишь знание, кто такой хореограф, я вообще буду с благодарностью вспоминать нынешний момент.
Женщина, которое все это мне пояснила, худенькая и с очень коротко обрезанными волосами — вопреки ее цветам и оттенку кожи, я даже не сразу понял, что она атира. Потом я удивился, что вообще атира делает в составе театральной труппы. В смысле, она ведь должна быть волшебницей, так? А сколько я понимаю, волшебство в театре не работает. Если Сара ошибалась, мне нужно подумать, могу ли я тут спокойно спать. Или вообще тут оставаться.
Во время репетиций общаться вполголоса, похоже, было приемлемо, во всяком случае, во время предыдущего разговора на нас никто не косился. Так что я спросил:
— Если не против моего любопытства — кем ты тут работаешь?
— Осветителем, меняю цвета, — сказала она с таким видом, словно я должен быть впечатлен.
— Э. Так, позволь предположить — ты отвечаешь за лучи освещения и смену их цвета?
Взгляд ее был еще тот.
— Правильное предположение.
— Это требует волшебства?
— Не знаю, как еще можно изменять цвет световых лучей.
— Я думал, в театре волшебство невозможно.
— Так и есть, — сказала она, — исключение — для тех, кто накладывает защиту от него.
— О, — проговорил я, — то есть именно осветитель, меняющий цвета, накладывает заклинания, препятствующие волшебству?
— А кто ж еще? — вопросила она, мол, только идиот такого не знает.
— Э, да.
«Босс, правду сказать, мне уже даже неуютно становится, тут все ведут себя с тобой так вежливо.»
«А как же Искрец?»
«Ну, почти все.»
Я бы представился ей, но ответь она этаким презрительным фырканьем, мне бы пришлось ее убить или учинить нечто схожее, что вряд ли помогло бы успеху моих планов, так что я просто кивнул и двинулся дальше.
Да, с годами я стал куда менее резким, но я — все еще я, понятно?
Я вышел в вестибюль, поскольку Демон сказал, что пошлет ко мне своего человека, а действует он обычно быстро. В этом вопросе я не ошибся; ожидать его появления мне не пришлось и получаса, по Державе.
Пожилой, точно за две тысячи лет, повислые плечи, пальцы на левой руке чуть шевелились, словно поглаживая нечто невидимое и закрепленное на ноге. Опасным он не выглядел, однако полагаться на это впечатление я не собирался: масса парней специально работают над тем, чтобы выглядеть крутыми, но другие не менее тщательно стараются выглядеть безобидными, так что тут не угадаешь.
— Вы Талтош, — произнес он это правильно. — Я Жинден. — Странный какой — то акцент, этак намеренно забавный, возможно, он специально практиковался именно в таком ключе, примерно как я оттачивал свое остроумие.