— Обожаю внимание, — сообщила Никка. — Но давайте все же решим, вы позволите мне встретиться с Крейгаром, или начнем убивать друг дружку? А то у меня на сегодня еще есть планы.
Произнося это, она ощутила касание и позволила заклятьям в своем сознании обрести форму: первое — смести их жалкую оборону, и возможно, еще добавить сверху хорошую вспышку света, чтоб веселее было, затем левая рука для защиты, правая для атаки. Бить или не бить? С пятерыми сразу будет непросто, особенно если они знают свое дело, а эти, похоже, знают; уйти в сторону — может оказаться важно, чтобы не заполучить поцелуй стали. Но это же и помешает ей сформировать…
— Он сказал, что хочет с тобой поговорить, — проговорил тот, что побольше и — ладно, пожалуй, все — таки у этого рожа поуродливее.
— Мне подходит. Я тоже хочу поговорить с ним.
— Почему? — возжелал он знать.
Да, тот, что повыше, точно уродливее, у второго хотя бы подбородок был.
— Дело в Дерагаре, — сказала Никка, стараясь, чтобы голос был ровный и спокойный.
— А что с ним?
На миг ее тыловой обзор помутился, но она восстановила картинку, вроде бы они ничего не заметили. По крайней мере ни один из тех, что сзади, не воспользовался возможностью напасть.
— Если ваш господин вам не сообщил, я тоже не стану. Если сообщил, мне и не нужно.
— Мы зовем его просто «босс».
— Хорошо. Так я могу с ним поговорить?
— Ты уже с ним говоришь, — прозвучал новый голос, и Никка поняла, что говорящий все это время стоял на лестнице наверху, а она и не заметила.
— Как ты это делаешь? — пронзила она его взглядом.
— Думаю, довольно неплохо.
— Ты совсем не похож на своего сына.
— Он мне сказал о вашем свидании.
— Я так и полагала.
— Кроме как нарваться на пожелание сдохнуть, зачем ты здесь?
— Желаю убедить вас, что я тут ни при чем.
Крейгар — а это наверняка был он, — был узкоглаз, имел нос как лезвие ножа и вел себя с расслабленной небрежностью, каковая, она полагала, является необходимым требованием для всякого «босса» Правой Руки, либо же развивается с получанием этого титула. Она выдержала его взгляд; если он не знал, как это опасно, не было особого смысла ему сообщать. Она ждала, ощущая знакомую щекотку в кистях рук — провозвестники, открытые касанием, были готовы к делу.
В Доме Джарега многие волшебницы были способны управлять, собирать и направлять большую мощь, чем она; немногие, однако, могли действовать быстрее. Шестеро бандитов из Правой Руки. Шансы не самые лучшие, но и ничего такого уж невозможного. Она ждала, ожидая, пожелают ли они начать танцевать, чувства ее тянулись во все стороны.
Крейгар спросил:
— Можешь объяснить, почему я должен подумать, что ты не собираешься меня убивать?
— Можешь объяснить, почему вдруг, если бы я хотела тебя убить, я стала бы действовать именно так? Средь бела дня, на глазах у посторонних, и когда все твои вассалы — или как ты их зовешь — очень настороже?
— Пусть будут миньоны, — заметил Крейгар.
Мелкий — и — уродливый фыркнул; остальные хранили молчание.
— Достаточно веская причина?
Крейгар смерил ее тяжелым взглядом, таким, словно пытался взглянуть, что у нее творится под черепом.
— Нет, — сказал он. — Другие есть?
Она скользнула взглядом вокруг.
— Они знают?
— Пока нет.
— Тогда просто повторю то, что уже сказала: я тут ни при чем.
— Ты полагаешь, что сможешь меня в этом убедить?
— Нет, — ответила она. — Но я должна попытаться.
Он медленно кивнул.
— Все в порядке, — проговорил он. — Пусть поднимется. Жестянкин, проводи ее в мой кабинет.
Все вокруг чуть расслабились. Она поднялась по лестнице, продолжая держать защиту и пытаясь при этом не демонстрировать, что держит защиту.
— Сюда, — кивнул один из тех, кто был наверху.
Она последовала за ним. Крейгар шел за ней.
Комнатка была небольшая, даже для одного, и почти пустая, только письменный стол, почти пустая оружейная стойка и пси — эстамп на стене — женщина в цветах джарегов. Мать Дерагара? Ей хотелось изучить портрет, но сейчас, решила она, не время.
— Садись, — сказал Крейгар.
Никка моргнула, потом поняла, что он уже сидит за столом — а она не заметила, как он прошел мимо нее. Замешкавшись, она опустилась на стул.
Крейгар кивнул тонкогубому джарегу, что стоял позади нее; она на миг напряглась, но тот развернулся и ушел, закрыв за собой дверь.
— Ладно, — молвил Крейгал, — излагай.
— Я знаю, как это все выглядит, — сказала она. — Ты должен знать, мы с Дерагаром были вместе, когда он исчез.
— Да.
— Не знаю, слышал ли ты что — нибудь, но даже если нет, должен подозревать, кто его взял.
— Я слышал.
Вопреки всему, она осознала, что от взгляда Крейгара ей не по себе.
Но она смотрела ему в глаза.
— Он пригласил меня на свидание. Я согласилась. Мы были в ресторанчике, начали есть. Я заметила, что у него странный вид, какой — то рассеянный, я уже хотела спросить, что случилось, а может, и спросила, не помню.
— Не помнишь?
— Я как раз тогда и отключилась.
— Даже если все так и было, — проговорил Крейгар, — это не доказывает, что ты не в деле.
— Знаю.
— Тогда зачем ты сюда пришла?
— Потому что должна была все рассказать тебе.
— Почему?
Спустя долгие часы, хотя на самом деле это заняло лишь пару секунд, она услышала собственный голос:
— Не знаю.
Крейгар тихо фыркнул.
— Ладно, раз это была не ты, как они все провернули? Кто — то знал, куда вы пошли?
— Не думаю, и это вряд ли возможно; мы сами только в последнюю минуту определились.
— Тогда как?
— Сама думала. На мне ведь заклинания, которые засекли бы необычный интерес, например, если бы кто — то за мной шел. И точно определила бы любую попытку следить за мной с помощью волшебства. Единственное, что на ум приходит — волшебство было нацелено именно на Дерагара.
— А как бы ты определила, кто мог следить?
— Ты хочешь знать, кто его взял? Я‑то почти уверена, что это люди Каолы.
— Я тоже. Нет, мне интересно его разыскать. Если мы узнаем, кто вел слежку, мы станем куда ближе, чтобы выяснить, где он сейчас.
— Значит, ты мне веришь?
— Нет, конечно.
— Но?
Он пожал плечами.
— Добудь полезную информацию. Если она подтвердится, ты будешь на шаг ближе к тому, чтобы меня убедить.
Никка замерла, пытаясь понять, почему это ее злит, затем промолвила:
— Ладно. Я кое — что поняла. На самом деле мне по большому счету плевать, веришь ты мне или нет.
— Тогда…
— Меня дико бесит, что меня использовали.
— Вот это я понимаю.
— И… — она помолчала, потом пожала плечами, — на Дерагара мне не плевать. Если что — то из того, что я знаю или могу выяснить, поможет — вот она я.
Крейгар кивнул.
— Годится. В таком случае вот тебе небольшая проверочка. Есть кусочек информации, который мне нужен, и я готов довериться тебе в достаточной мере, чтобы дать узнать, что он мне нужен.
— Слушаю, — сказала Никка.
Где — то в пыльной комнатенке, вероятно, в недрах Памларского университета, сидит книжник, который изучает историю Адриланки и может многое поведать касаемо Северного холма. Я никогда с ним не встречался, но признаю, мне любопытно. Этот район совсем не похож на прочую часть Города.
Холм достаточно высокий, чтобы отсюда открывался отличный вид на море — океан, и разумеется, на западном склоне тут имеется несколько особняков; аристократам нужен хороший вид из окна, или их могут выгнать из клуба.
Не то чтобы я протестовал против вида на океан, вовсе нет. И вообще, я ведь и сам аристократ, формально, да. И я вполне мог жить в таком особняке, ну, если бы мог. Так, ладно, я рассказывал о Северном холме.
Если двигаться к востоку от особняков, дорога идет на спуск и выходит на большую рыночную площадь, больше Круга Малак, там торгуют обычными ремесленными товарами и морепродуктами, а еще там много ювелирных украшений. В тех местах всегда бродят гвардейцы Феникса, а еще наемники, которых наняли те, кто держит рынок.
От рынка расходятся шесть улиц (или наоборот, вливаются в него, как кому удобнее). Две — Якорная и Листопадная — идут примерно на северо — восток и юго — восток соответственно. И где — то в сотне шагов от рынка по Якорной расположена «Якорная Сцена», с нее начинается (или ей заканчивается) театральный квартал Северного холма.
Всего на Якорной и Листопадной выстроены девять театров, последний — «Вершина» на Листопадной.
И вот, собственно, мой вопрос: почему?
Почему вышло так, что кто — то в незапамятные времена выкупил старое здание недалеко от рынка на Северном холме и переоборудовал его для театральных представлений, а потом в том же районе начали возникать другие театры? В смысле, ведь не спорами же они размножаются. Так в чем же дело?
Да, я знаю, что это не так уж важно. Но мне любопытно. Хотя и не настолько любопытно, чтобы разыскивать ту пыльную комнатенку и допрашивать того книжника.
Странная все же штука, ванна. Когда плаваешь в горячей воде, мозги блуждают непонятно как. Лойош молчал; их с Ротсой в помещении, полным горячего пара, всегда клонило в сон. Почему — не знаю, Лойош тоже не знает.
В голове вертелись последние разговоры с Богиней Демонов. Она дала мне куда больше прямых ответов, чем я когда — либо надеялся получить, и разумеется, смутила меня этим больше, чем когда — либо.
Я теперь был демоном, включая тот звук в голове, который позволяет кому — то призвать меня и управлять мною. Значит ли это, что я сейчас еще больше пребывал в воле богини, или это значит, что мы стали в какой — то мере похожи?
Вода несколько остыла. Я потянулся к стоящему на жаровне кувшину и добавил горячей, пока не стало почти слишком горячо. Как раз в это время вошла незнакомая женщина, добавила горячей воды в одну из соседних ванн и начала раздеваться. Я повернулся спиной к ней, отчего она хохотнула.